Патриций

Юний рассмеялся:

- Я вижу, ты своего обидчика неплохо знаешь. Успокойся, тебе не придется тащить его к претору, это не твоя забота. Идем, я помогу тебе составить иск.

- Да, но ты ведь это не бесплатно делаешь, - вдруг забеспокоился будущий истец.

- Дорого не возьму, все ж таки это мое первое дело в вашем городе. Идем, идем, не сомневайся, нахалов надобно учить!

- Кто бы спорил? - пожав плечами, торговец рыбой отправился вслед за Юнием.

Надо сказать, претор не откладывал дела в долгий ящик, а назначил судью уже на следующий день. Судья - тощий, длинноносый и длинноногий, чем-то похожий на аиста - тоже был скор и первым делом дал слово истцу, вернее, его представителю - Юнию.

- Уважаемый судья, дело моего подзащитного просто и незатейливо, как латунный дупондий, - поклонившись, начал свое выступление Рысь. - Есть внешнее действие - подзатыльник, имеется и деликт - обида, - явившийся прямым следствием указанного внешнего воздействия, нанесшего моральный ущерб уважаемому господину Фульвию Бастинду.

- Ну да, ну да, - покивал судья. - Не спорю, здесь налицо каузальный нексус, сиречь - причинно-следственная связь между противоправным действием и его последствием в виде наступившего морального ущерба. Что может сказать по этому поводу ответчик? Эй, дубина, я тебя спрашиваю!

Судья грозно воззрился на рыжего нахала Квинтилия, доставленного на судебное заседание вооруженной стражей. Под левым глазом парня расплывался синяк, щеку пересекла кровавая полоса - видно было, что он переоценил свои силы и явно недооценил возможности суда. И куда только делось все его нахальство? Рыжие кудри поникли, глазенки бегали да большей частью и вообще смотрели в пол, как бывает со всеми наглецами, едва только те почувствуют оказываемое на них давление.

- Квинтилий Автлемар, так твое имя? - небрежно осведомился судья.

- Так, - сглотнув слюну, кивнул рыжий.

- Надо говорить - «так, господин судья», - наставительно изрек представитель римского правосудия и так сильно качнул носом, словно хотел проткнуть им несчастного ответчика насквозь.

- Так, господин судья, - вытерев разбитую рожу, послушно произнес Квинтилий. - Я это… даже не знаю… за что меня сюда? Подумаешь, кого-то там треснул, эка невидаль!

Вот этих слов произносить было нельзя! На судью они подействовали, как на быка красная тряпка.

- Ах, вон ты как говоришь? - Судья нехорошо усмехнулся. - Как видно, недолгое пребывание в узилище не пошло тебе на пользу. Да знаешь ли ты, дубина, что своими дурацкими действиями ты оскорбил не только достойного гражданина империи, но и имперский закон, а в его лице - и самого цезаря! Надеюсь, ты понимаешь, что бывает за оскорбление величия? Будь ты знатен - отделался бы пожизненными рудниками или еще чем подобным, но в данном случае тебе, дубине, грозит смертная казнь путем распятия, повешения или сожжения.

- За что же сожжение? - ошарашенно моргая, прошептал рыжий.

Вполне довольный произведенным впечатлением, судья быстренько приговорил его к штрафу в пятьдесят сестерциев и велел гнать из здания суда в шею, что тут же и проделали стражники.

- Смотри, Квинтилий Автлемар, не тяни с уплатой, - напоследок предупредил судья. - Иначе придется-таки дать ход делу об оскорблении величия.

Юний мысленно восхитился действиями сего жреца Фемиды - быстро и действенно, вот бы и все так! А уж как радовался Фульвий! Сиял, словно золотой ауреус. Наказать нахала, да еще получить при этом деньги - что могло быть лучше?

Благодарный истец тут же выплатил молодому юристу оговоренный гонорар, небольшой, но не в этом было дело, а в славе, которая с легкой руки рыбника начала быстро распространяться по всему Могонциаку и его окрестностям.

В тот день Юний не сразу пошел к себе, а еще немного пошатался у доходных домов - день был ветреный, и не могло такого быть, чтоб с крыши не сдуло какую-нибудь плохо закрепленную черепицу, а народу на улицах полно - вдруг кого покалечит? Впрочем, Рысь зря надеялся - ветер, конечно, дул, и черепицы с крыш падали, вот только все мимо. Ну, ладно…

Махнув рукой, Юний решил все же отправиться домой и, сокращая путь, свернул в узенький переулок, темный и грязный… И сразу едва не получил по голове чем-то тяжелым, хорошо - вовремя пригнулся. А когда разогнулся, в руке уже был гладиус, с которым Рысь не расставался. С усмешкой посмотрев на три темные фигуры, Юний, ни слова не говоря, напал первым. Те, крепкие молодые парни, видимо, не ожидали такой прыти, поскольку даже не сумели приготовиться к защите - ближайшего к себе Рысь ранил в руку, другому раскромсал бок, а третьему - щеку.

- Я мог бы легко убить вас, - со сноровкой гладиатора выбив из рук нападавших ножи, сквозь зубы процедил Юний. - И, клянусь Юпитером, сделаю это, если ты и ты, - он кивнул крайним, - не уберетесь отсюда!

Кто-то из парней глухо зарычал, и Рысь с усмешкой качнул клинком:

- Не советую бросаться в драку, она будет для вас последней! Ну, вы еще здесь?! Тогда я сейчас же отрежу вам уши! - Он снова сделал резкий выпад, и парни со всех ног бросились прочь из проулка.

- Эй, эй, куда вы?! - жалобно закричал третий, пониже и послабее других. Он-то сейчас и нужен был Юнию - поговорить.

- А ну, повернись лицом к стене, - приказал Рысь.

- Зачем? Ой…

Юний, не церемонясь, ткнул парня острием меча в спину и, заставив упереться руками, обыскал, выхватив из-за пояса еще один нож и деньги.

- Один, два… четыре… Десять ассов. Негусто! - Рысь почти на ощупь пересчитал деньги и разрешил: - Поворачивайся!

Взяв парня под руку, он прикрыл меч плащом, устремив острие разбойнику в бок.

- А вот теперь идем, - глухо сказал Юний. - Если твои дружки попытаются тебя освободить, я немедленно убью и тебя, и их. Но тебя, естественно, первым. Шагай, чего встал?

Парень неохотно тронулся в путь. Нет, похоже, дружки решили бросить своего незадачливого сообщника на произвол судьбы - на быстро пустевших улицах никого видно не было, кроме нескольких поспешавших домой торговцев-разносчиков да десятка воинов, по всей видимости, направлявшихся на караульную службу. Пристроившись за воинами, Юний повел пленника до ближайшей корчмы, где потребовал у хозяина отдельное помещение.