Страница 41 из 85
Всего лишь импровизация; без соответствия стандартам концерта. Простое групповое упражнение, наслаждение чистым физическим комфортом невесомости и совместное осознание этого факта. Это, если хотите, напоминало пение вокруг костра, попытку подпевать незнакомым мелодиям любимых песен друг друга. Только Гарри воздержался, паря как-то «боком» со странной неуместной грацией полярного медведя в воде. Он таким образом стал чем-то вроде второго центра танца, стал объективом камеры, к которой Рауль направлял свое творение, а мы наше. (Рауль и Гарри по— дружились мгновенно — трещотка и молчун. Они восхищались мастерством друг друга.) Гарри перемещался неторопливо, впитывая нашу радость и излучая ее назад.
Рауль мягко подтянул веревку, и у него в руках оказалась большая проволочная петля, размер которой можно было менять. Он сделал ее чуть больше, чем сверкающий драгоценный пузырь, захватил его в петлю и тотчас быстро ее увеличил. Те, кто видел поверхностное натяжение, только замаскированное гравитацией, не имеют никакого представления о том, какая это могущественная сила. Переливающийся пузырь стал вогнутой линзой приблизительно трех метров в диаметре, в пределах которой роились многоцветные выпуклые линзы, и каждая из них была в буквальном смысле слова совершенна. Рауль ориентировал ее по направлению к Норри, добавил три лазера малой мощности с боков и заставил линзу вращаться подобно Колесу Кали. И мы танцевали.
Через некоторое время рядом со шлюзом загорелся огонек, означающий, что кто-то «стучит в дверь». Я должен был бы вздрогнуть от неожиданности
— к нам редко заходят посетители, — но я не обратил внимания, поглощенный танцем в невесомости и гениальностью Рауля, отчасти и своей собственной гениальностью, выразившейся в том, что я взял его на работу.
Шлюз открылся, впустив Тома Мак-Джилликади— что должно было меня чертовски удивить и испугать. Я понятия не имел, что он собирается нанести нам визит, и поскольку его не было на рейсовом корабле, на который я только что посадил Йенга и Дюбуа, это означало, что ему пришлось воспользоваться весьма дорогим специально зафрахтованным судном, чтобы сюда попасть.
Что означало катастрофу.
Но я был как в теплом тумане, поглощенный танцем и, возможно, слегка загипнотизированный сверкающим калейдоскопом Рауля из виноградного сока, томатного сока и желе из лайма. Возможно, я даже не кивнул Тому в знак приветствия и, понятно, совершенно не был удивлен тем, что он тогда сделал. Он присоединился к нам. Без малейшего колебания он сбросил тапочки с липучками, в которых пришел из гардеробной шлюза, шагнул в воздух и присоединился к нам внутри сферы, используя провода, на которых был расчален Рауль, чтобы расположить себя так, что наш узор в виде треугольника стал квадратом. И тогда он стал танцевать с нами, подхватив наши движения и ритм музыки.
Он заслуживал одобрения. Он был в чертовски хорошей форме для человека, занимавшегося всей нашей бумажной работой, но бесконечно более важно то (поскольку земная физическая подготовка столь бесполезна в космосе), что он действовал явно без локальной вертикали и наслаждался этим.
Теперь я действительно был изумлен до мозга костей, но не подавал виду и продолжал танцевать, стараясь, чтобы Том не заметил, как я наблюдаю за ним. Норри, танцевавшая напротив меня, поступила так же, а Линда, наверху, похоже, и на самом деле ничего не замечала.
Изумлен? Да меня как громом поразило. Единственный фактор, из-за которого нам пришлось отвергнуть шестнадцать студентов из наших семнад— цати, был той же штукой, из-за которой списывали строительных рабочих Скайфэка, и то же самое причиняло неприятности восьми работникам Скайлэба из девяти в прошлом, когда проводились первые эксперименты по жизни в невесомости: неспособность жить без локальной вертикали.
Если вы принесете золотую рыбку на орбиту, (бригада Скайлэба это сделала), она будет беспомощно барахтаться в шаре воды. Покажите рыбе явно видимую точку Отсчета, поместите плоскую поверхность вплотную к водной сфере, (которая тогда сразу превратится в совершенную полусферу), и рыба решит, что плоская поверхность — это речное дно, и соответственно сориентирует свое тело. Уберите пластину, или добавьте вторую (ни одной локальной вертикали или слишком много), и золотая рыбка скоро погибнет, запутавшись насмерть. Скайлэб был специально построен с тремя различными локальными вертикалями в трех главных модулях, и восемь из девяти работников доверчиво и хронически приспособились к локальной вертикали в том модуле, куда попали сначала, не задумываясь об этом сознательно. Путешествие через все три модуля подряд доводило их до головной боли; они ненавидели адаптер в доке, который был разработан так, чтобы не иметь никакой локальной вертикали вообще. Физически невозможно получить головокружение в невесомости, но они говорили, что ощущают себя так, будто у них кружится голова всякий раз, когда их лишали возможности видеть поблизости вполне определенные «пол» и «стены».
Так было у всех, кррме одного, описанного как «один из самых умных астронавтов и в то же время один из самых извращенных». Он привязался к доковому адаптеру, то есть к жизни без верха и низа. как утка к воде. Он был единственный из девяти, кто совершил психологический прорыв. Теперь-то я знал, как мне крупно улыбнулась удача, что и Норри и Рауль оказались сделаны из того материала, из которого получаются Звездные Танцоры. И знал, как немного найдется подобных.
Но Том был, без сомнения, одним из них. Одним из нас. Его техника была чертовски сырой, у него руки были как грабли, и спину он держал совершенно неправильно, но его можно было научить. И он имел тот редкий, неопределимый дар поддерживать равновесие в среде, отрицающей процесс устойчивости. Он был в космосе дома.
Мне следовало держать это в голове. Он был таким с тех самых пор, как я его знаю. В тот момент мне казалось, что я мгновенно осознал всю свою колоссальную тупость — но я ошибался. Импровизированное закрытое представление в конце концов завершилось. Музыка Рауля легкомысленно перетекла в заключительные такты «Так говорил Заратустра», и пока длился последний аккорд, Рауль твердой рукой проколол линзу, разбив ее на миллионы радужных капель, которые разлетелись со сверхъестественной грацией расширяющейся вселенной.