Страница 146 из 164
ГЛАВА 13. ТЕРРОР В ИСПОЛНЕНИИ «СВОБОДНОГО МИРА»
Безликая жестокость Большой Машины
Но было бы ошибкой считать, будто террор как стиль войны присущ лишь гитлеровскому режиму. Им занимались и «свободные нации».
На фоне немцев англосаксы (американцы и англичане) выглядят совсем иначе.
Если Люфтваффе — это дерзкая, неожиданная молния, то англосаксы тех времен ведут свой воздушный террор методично, целыми потоками тяжелых бомбардировщиков, стирая с лица земли целые города и по-научному убивая немецкую экономику. Террор ведется с огромными затратами. Здесь англосаксы с их ковровыми бомбометаниями намного более жестоки, чем немцы. Все бездушно. Без фантазии. С одним только расчетом на эффективность поражений и разрушений. Вершина этой стратегии терроровойны в сороковых — Гамбург, Дрезден, Токио, Хиросима и Нагасаки. Они предпочитают хоронить детей, женщин и стариков под грудами развалин, сжигать их заживо в громадных пожарах. Они ввергают и в голод, холод и мрак, оставляют без воды. Подсчитывается даже число раненых и искалеченных — ибо они также подрывают вражескую экономику, поглощая ресурсы. А главное, как отмечали англо-американские авторы стратегии воздушного террора на конференции 1942 года в Касабланке, налеты подрывают моральный дух германского народа.
Давайте посмотрим, как воевал гуманный и человеколюбивый Запад в те годы, не имея еще ни высокоточного оружия, ни атомной бомбы. Итак, в конце июля 1943 года англичане обрушили на Гамбург 7,5 тысячи тонн бомб. Погибло от 60 до 100 тысяч горожан, 750 тысяч остались без крова. Столб пламени над пораженным городом поднялся на четыре километра в высоту, достигая в диаметре полутора-двух километров. В Лондоне пришли в неописуемый восторг. Как написал военный историк Джон Фуллер, спустя четыре дня после сожжения Гамбурга заместитель британского министра авиации Бальфур заявил, что массированные налеты на немецкие города продолжатся до тех пор, пока «народы Германии и Италии будут терпеть у себя фашизм и нацизм». Иными словами, англичане на полном серьезе рассчитывали поднять в тылу Гитлера народное восстание. Ни дать–ни взять — теория расстрелянного Сталиным Тухачевского. (Тот рассчитывал, что после первых рейдов советских дальних бомбовозов на западные города тамошний пролетариат поднимется в поддержку Красной Армии). Полный бред — никакого антигитлеровского мятежа тогда не случилось. А вот стариков, женщин и детей убивали бомбами, хоронили под обломками и палили заживо десятками тысяч. Как сообщает Фуллер, разрушению подвергся 61 город Германии, в итоге чего 300 тысяч душ погибло, 780 тысяч было ранено, а 750 тысяч осталось без крыши над головой. Странно — но немцы продолжали сражаться и работать! А что в Японии? Неатомными стратегическими бомбардировками американцы уничтожили 260 тысяч японцев в городах, ранили — 406 тысяч, оставили без жилья — более девяти миллионов человек. Хиросима и Нагасаки добавили еще около ста тысяч погибших. В основном — все тех же стариков, женщин и детей.
Ад разверстый
Впрочем, лучше дать картинку с натуры. Откроем воспоминания летчика-истребителя Гюнтера Бломмертца, которого налет англосаксов на Дюссельдорф (1944 год) застал на улице. Ошалевшего офицера втаскивают в бомбоубежище:
«…В подвале под низким потолком бомбоубежища меня встретили взгляды женщин, детей и пожилых людей. Мне стало немного неловко за свое вторжение, когда я заметил над дверью плакат: «Мужчины от шестнадцати и до шестидесяти лет должны быть в бою, а не в укрытии!».
Люди начали что-то бурно обсуждать, но меня это не встревожило, так как следующая партия бомб уже со свистом летела вниз, и разговоры стихли. Неизвестность длилась всего несколько секунд, но они показались вечностью. Пожилая женщина начала громко молиться. Под самой крышей бомбоубежища, на койке в верхнем ряду, лежала девушка лет шестнадцати. В руках она держала книгу и смотрела на меня пронзительными зелеными глазами. Мать накрыла голову сына своим передником.
Взорвалась первая бомба. Затем вторая, уже ближе. Здание до самого основания содрогнулось. Поток сжатого воздуха ударил в бронированную дверь, часть его со зловещим глухим звуком просочилась сквозь замочную скважину. Третья бомба неслась с пронзительным свистом. Точно на нас! Все мы знали, что она падала на нас.
Зеленые глаза девушки буквально сверлили меня. Пронзительный визг бомбы стал напоминать звуки взмахов крыльев гигантской летучей мыши. Я испугался, испугался глаз девушки — они причиняли мне физическую боль.
Страшный удар! Треск ломающихся деревянных перекрытий и приглушенный грохот со стороны соседнего дома.
Мы ждали.
Девушка в ужасе обхватила себя руками. Тоненькие ноготки с маникюром вонзились в ее неприкрытые плечи.
Мы продолжали ждать.
— Не взорвалась, — произнес пожилой служитель бомбоубежища.
Женщины и дети плакали. Девушка вернулась к своей книге.
Я собрался уходить.
— Вам лучше остаться в убежище, — посоветовал мне старик в стальном шлеме. — Сейчас посыплются фосфорные бомбы.
Я послушал его. Вдруг пожилая женщина крикнула мне:
— Эй, ты! Мы сейчас тоже на передовой! Но если бы я была в твоем возрасте, я не стала бы прятаться по бомбоубежищам.
— Не нужно так разговаривать с нашим другом, — вмешался старик. — Он уже выполнил свой долг. — Служитель бомбоубежища указал на мои награды.
— Прекрасно, — ехидно продолжала женщина. — Но что он здесь делает?
— Летчик! — добавил кто-то еще.
— …Я просто готовился к дневному бою .
— К дневному бою? — повторила пожилая женщина. — Прекрасно. Опять промах наших вождей.
Но это было уже слишком для почтенного служителя бомбоубежища.
— А теперь будьте любезны помолчать, уважаемая фрау. Власти прекрасно знают, как наши бойцы должны действовать. Фюрер знает все. — На последних словах он повысил голос.
— Что вы хотите сказать? Фюрер? — крикнула пожилая женщина. — Вот мы здесь … умираем в этом подвале, а власти… Всех их надо поставить к стенке, предателей!