Страница 9 из 16
Кровь ударила фонтаном, - должно быть, секира перерезала какую-то важную жилу. Рыча, великан обернулся к новому противнику, перебросив меч в левую руку, нимало этим не смутясь. Воздух загудел над головой Илуге и он вынужден был быстро и низко пригнуться. Тэрэит пер на него в совершенной ярости, ярко-красная кровь ручьем лилась по правому боку, но силы в нем почему-то не убавлялось. Новый удар пришелся на щит и в голове Илуге взорвались и рассыпались ослепительные звезды. Рану, казалось, прижгли солью. Илуге зашатался и едва не упал.
Тэрэит ухмыльнулся. Илуше видел его глаза, в них было такое выражение, от которого у него холодная волна прокатилась по позвоночнику. Это были глаза опытного воина, раненного мальчишкой. Он уже однажды видел этот взгляд.
Он снова сделал выпад. Илуге понял, что не успеет отклониться и выставить секиру. От силы удара его буквально отбросило, рука потеряла всякую чувствительность и бессильно разжалась, узорчатое оружие Ягута упало под копыта, тускло блеснув. Он услышал, как кто-то кричит, увидел летящий на него сияющий меч врага, и…
Илуге очнулся оттого, что кто-то сидит рядом с ним. Он открыл глаза, сквозь мутный туман, застилавший глаза, забрезжил свет. Он в юрте, - скорее всего в юрте лекаря. По всем признакам, он должен был умереть…
Илуге скосил глаза на сидящего рядом человека. И изумился. Чиркен, сын Тулуя и Ахат. Его отца он победил в бою за право Крова и Крови, о его предательстве предупредил, обрекая вождя на смерть, а его жену - на позор, который для нее оказался горше смерти. Чиркен должен его ненавидеть. И ненавидел - если Илуге правильно прочел выражение его глаз в эту минуту.
- Значит, ты все-таки выжил, чужак, - с ненавистью выдохнул он, буравя взглядом лицо Илуге.
Илуге молча кивнул. И вспомнил, где видел эти перевязанные красными шерстяными ленточками косицы у висков. Чиркен и был тем юнцом, на выручку которому он бросился. Должно быть, ужасное чувство - быть обязанным жизнью смертельному врагу…
- Ты… ничем мне не обязан, - медленно выдавил он. Левая половина тела ощущалась им как-то странно, была тяжелой, чужой.
- Именно это я и хотел услышать, - Чиркен поднялся, демонстративно отряхнул пыль с колен кожаных штанов, и вышел. Илуге вздохнул. Дышать было трудно из-за немоты, охватившей левую половину тела.
" Я все еще жив. Мы…оба?"
Орхой Великий не отзывался. Его присутствие вообще никак не ощущалось. Илуге мысленно ощупывал себя с легким чувством сожаления. А что, если он потерял свою странную связь с великим прародителем косхов? Вот уж никогда бы он не подумал, что будет ощущать сожаление и тревогу по этому поводу…
- Илуге! Ну что, Чиркен приходил? В ножки поклонился - или все губу выпячивает? - в юрту ввалились Унда и Чонраг, оба навеселе.
- Ну что, сказали, жить будешь, - не дожидаясь его ответа, стрекотал Чонраг, - Плохая рана, но будешь жить. Эк тебе привалило! Говорил же я себе - надо держаться с Илуге рядом, глядишь, и мне слава засветит. Ан нет - потерял тебя, и все-то снял две тэрэитские башки…
Какая еще слава? О чем это они? Губы Илуге шевельнулись в немом вопросе.
- Гляди-ка, а он и сам не знает, - радостно заржал Чонраг, - Вот умора! Сам не знает, а? Весь лагерь об этом гудит, все вожди от зависти белые ходят, а он и не знает…
- Что? - он с трудом вытолкнул слово через обветренные, еле разлепившиеся губы.
- Ну что, скажем ему, Унда? - Чонраг глянул на приятеля с насмешливым восторгом, - Жалко, конечно, надо бы так все и оставить - потом будет на что посмотреть, успевай за бока хвататься… Но так и быть. Ты, Илуге… - Чонраг сделал драматическую паузу, опять заухмылялся и махнул обеими руками для пущего эффекта, - Убил военного вождя тэрэитов. Дурак Чиркен его заприметил и попер на рожон, едва Буха отвернулся. А ты и парня спас, и вождя… того… тоже. И как?
- Не помню, - кривая улыбка прорезала лицо Илуге. Унда озабоченно к нему склонился.
- Об этом уже половина войска рассказывает, словно все там были, - продолжал Чонраг, - Как он выбил секиру из твоей руки, и вроде бы совсем тебе бы конец, а тут ты будто прыгнул с седла-то, щит отбросил и откуда ни возьмись вытащил меч. И все в голос говорят, что в жизни не видели, чтобы кто-либо из ныне живущих с этим мечом более искусно обращался! И тогда тэрэиту стал тяжел его двуручный меч, и он взмахнул им, и в этот момент ты отрубил ему кисть, а в следующий миг снес ему голову. Начисто, да так, что она отлетела на добрых четыре корпуса. А потом он упал с седла, а ты повалился на него сам, и так вы и лежали, будто обнявшись, пока мы тебя не отыскали. Вот.
Илуге вяло кивнул, вызвав разочарование обоих. Сейчас он не испытывал ничего - ни радости, ни удивления. Словно бы сейчас ему рассказывали о ком-то другом. Сам он помнил только летящий прямо на него сияющий клинок врага. И распахивающуюся перед ним бездну.
- А уж после этого Белгудэю удалось рассеять тэрэитов, не смотря на все их хитрости, - вступил в разговор Унда, - С утра приехали люди от вождя тэрэитов. Говорят, они послали гонцов к хану. И назначен сбор через десять дней у озера Итаган. Приближенные Белгудэя говорят одно: так себя ведут только когда хотят просить мира.
- А это значит, что мы разбили тэрэитов в одной битве! - восторженно прокричал Чонраг, - Слава об этом прокатится по всей степи!
- И не последнюю роль в этой победе сыграл ты, - добавил Унда. Илуге почувствовал, что к его щекам приливает краска стыда, - Хан был прав, когда сказал, что ты способен на невероятные поступки. Я видел, как ты тренируешься, и ни за что бы не подумал, что ты способен справиться с опытным воином. Должно быть, само Вечно Синее Небо охраняет тебя.
" Или мертвец из кургана?" От этих слов Илуге стало совсем тошно, и он слабо шевельнул рукой, давая понять, чтобы его оставили в покое. Он действительно плох, - стены юрты то раздвигались, то наползали на него, перед глазами плавали зеленые круги, на грудь словно легла каменная плита, мешая дышать. Илуге тяжело, натужно втянул воздух… и что-то внутри будто оборвалось…
Он снова стоял под бесконечным железным небом Эрлика, его сапоги не оставляли следов в сухой красной пыли. Все здесь было красно-черным: черное небо с тусклыми гвоздями звезд, красная, скрипящая под ногами земля. В окружающих его багрово-черных сумерках слышался далекий грохот и тяжелые, длинные, нечеловеческие вздохи, - такие, верно, издает сама эта бесплодная, несчастливая земля. Илуге знал, что все что означает, и что сейчас может появиться из тьмы. Он очертил вокруг себя спасительный круг, с трудом распрямился и встал, глядя, как, уродливо вытянувшись, лежат перед ним его тени. Та, что слева, пошевелилась, и Орхой Великий поднялся с земли: здесь, в мире Эрлика, повелителя мертвых, он становился видимым. Какое-то время они молча стояли друг напротив друга. Не зная, что сказать.
- Ты все ближе к моему миру, маленький глупец, - раздался ненавистный свистящий шепот и, обернувшись, Илуге увидел существо из своих кошмаров: черную кошку Эмет, тварь с металлическими когтями из подземного мира, младшую дочь Пожирателя Плоти, - Эрлика, - Знаешь, тут есть глубины, в которые даже мы не проникаем. Где-то там, в непроглядной тьме, бродят души рабов, принесенных в жертву. Быть может, когда-нибудь я встречу тебя там. Только ты обо мне забудешь. Они обо всем забывают…
Илуге почувствовал, что его охватывает липкий, всепроникающий ужас.
- У тебя нет надо мной власти, кошка! Уходи!
Страшные зеленые глаза сверкнули в полутьме.
- Это у тебя нет власти - даже власти над собой, человек. Ты уже сейчас мертв наполовину, - ты, посмевший нарушить равновесие миров! Скоро, очень скоро ты увидишь, какой подарок принес тебе мертвец из кургана, которого ты спас в своем безрассудстве. Это будет очень, очень скоро. И я буду ждать - рядом, - Эмет оскалилась в довольной, совершенно человеческой ухмылке, несмотря на устрашающие зубы, - Я буду смотреть, как тьма пожрет тебя…