Страница 4 из 16
– Ты с ума сошел, Гринчук, – выкрикнул Егоров.
– Ни в коем случае, – досадливо поморщился Гринчук. – Совершенно нормален.
По трассе, мимо лесопосадки пронеслась машина. Капитан прислушался, поцокал языком.
– Крутая тачка пошла, крутых мужиков повезла, похоже.
Владимиру Родионычу и в голову бы не пришло называть себя или Полковника крутым мужиком, но в крутой тачке мимо двух капитанов милиции проехали именно они.
Владимир Родионыч лениво смотрел на проносящиеся мимо деревья, и чуть прищурился, когда, отразившись от поверхности небольшого пруда, солнечный луч ударил его по глазам. «Жигули» и двух человек возле них, Владимир Родионыч не заметил.
– И долго вы будете играть со мной в тайны и загадки? – спросил он у Полковника.
– Еще совсем чуть-чуть.
– Никогда не замечал за вами склонности к таинственности и загадкам.
– А что вы за мной замечали? – с улыбкой поинтересовался Полковник.
– Ну… Не всем же быть наблюдательными, как кадровые военные, – развел руками Владимир Родионыч.
– Вот это главное, что меня смущает в последнее время, – сказал Полковник. – В армии я все время ощущал себя глубоко штатским человеком. Я так и не научился толком отдавать приказы и находить удовольствие в беспрекословном подчинении. Финансовая служба – это финансовая служба. Это вам не воздушно-десантные войска. Я с трудом дождался пенсии и с удовольствием на нее вышел. Не поверите, но когда я узнал, что последние лет пять военной карьеры работал на жутко секретный проект, был сильно удивлен. И когда выяснилось, что практически все участники этого проекта либо умерли, либо пропали без вести, я даже не смог толком испугаться. К счастью, секретность проекта заключалась не в его финансировании, а в его тематике и исполнителях, о чем я имел самое отдаленное представление.
Полковник достал из кармана пиджака ручку и задумчиво покрутил ее в руках.
– Но когда я попал на гражданку и был принят в высшее общество вначале на правах обслуживающего персонала, а потом и на правах младшего партнера, тут оказалось, что с точки зрения этого самого общества, я чуть ли не военная косточка. В армии меня все, даже солдаты называли по имени-отчеству, а здесь я сразу и, похоже, навсегда стал Полковником. И теперь мне ужасно не хватает простоты и понятности армейских взаимоотношений.
– Упал – отжался… – подсказал Владимир Родионыч.
– Нет. Это – внешнее. В армии самое главное то, что в любой момент понятно кто и за что отвечает. Пусть с перегибами, пусть иногда глупо. Но – отвечает. Часовой обязан. Часовой не имеет права. Беспрекословно, точно и в срок.
– Вы предлагаете нам ввести звания?
– Вы когда-то сказали, что мы… – Полковник указал пальцем за спину, туда, где остался пикник и все гости, члены высшего общества. – Что мы – новое дворянство.
– Сказал. И продолжаю стоять на этой мысли. Мы именно дворяне. Новое, нарождающееся дворянство.
– Тогда сам бог велел ввести титулы, – улыбнулся Полковник. – Вам бы очень пошел титул герцога. И герцогская корона на двери машины.
– Звание не сделает меня лучше или хуже, – немного надменно произнес Владимир Родионыч. – И, кроме того, я бы мог рассчитывать на князя.
– Могли бы. Кстати, внешние атрибуты соблюдены. Вас уважают, к вашему слову прислушиваются, дворяне рангом поменьше никогда не посмеют противиться вашей воле… До тех пор, пока это не коснется лично их свободы и независимости.
– Да. Они свободны. Они могут…
– Они могут все, что угодно. И если кто-то из них нарушит вашу волю, то вы всегда сможете навести порядок. У вас есть армия. А дружины ваших вассалов вас поддержат. Или не поддержат, если почувствуют, что могут этого не делать. У вас есть доспехи, у вас есть копье и умение всем этим пользоваться, если продолжить историческую аналогию. Но знаете, как больно кусаются блохи?
При чем здесь это? – спросил Владимир Родионыч.
… – При чем здесь это? – испугано спросил Егоров, когда Гринчук сказал, что детей у Егорова, к счастью, нет.
– Тяжело было бы Марине их в одиночку тащить. И без денег. Ты ж ей не сказал, куда дел бабки от Бороды. Не сказал?
– Какие бабки?
– Надо полагать, большие. За маленькие капитан милиции Егоров не стал бы рисковать, похищая улики. Ты же, кроме кассеты, еще и орудие убийства унес. А это значит, что денег тебе отвалили немеряно.
– Никаких денег… – начал Егоров, но пистолет в руках Гринчука снова выстрелил, и Егоров спиной ощутил, как вздрогнуло дерево, принимая пулю. Сверху посыпалась кора. – Мне же за патроны отчитываться…
– Не-а, – покачал головой Гринчук, – не придется.
Егоров почувствовал, как капли пота потекли по вискам. Во рту пересохло.
– Гринчук, Юра…
– Что?
– Зачем тебе это?
– Что это?
– Убивать меня зачем? – выдавил из себя Егоров.
– А на хрена тебе жить? – спросил Гринчук. – Ты, по сути, отпустил убийцу и заодно искалечил судьбу Загоруйко. Ты после этого хочешь и дальше защищать закон? Ты собрался получать деньги и от министерства, и от Бороды?
– Юрка, не нужно. Я и сам не знаю, какой меня черт дернул эти деньги взять, – плачущим голосом произнес Егоров.
– Жадность тебя дернула, а не черт. Жадность и глупость, – сказал Гринчук. – Но…
– Что?
– Я обещал твоей жене, что ты вернешься домой… – задумчиво протянул Гринчук.
– Да, да, ты обещал, Юра. Ты обещал Марине, что я вернусь домой, – ухватился за соломинку Егоров. – А ты ведь слово держишь…
– Держу, – тяжело вздохнул Гринчук.
Хочешь, я с тобой поделюсь? Адвокат Бороды много бабок дал. Хватит нам обоим… – пробормотал Егоров и испуганно замер, увидев, что выражение лица Гринчука изменилось, а пистолет в его руке дернулся.
– Не нужно, – слабым голосом вскрикнул Егоров.
… – Не нужно, – согласился Полковник с Владимиром Родионычем. – Не нужно все утрировать, но ведь рыцарь в доспехах действительно совершенно беззащитен перед блохами. Чтобы спастись, ему приходится стаскивать с себя доспехи и просить кого-нибудь помочь этих блох отловить. И, кстати, в этот момент рыцарь совершенно беззащитен.
– И теперь вы скажете, что блохи – это те мелкие проблемы, которые вы сегодня решили высветить передо мной.
– И я скажу, что… – Полковник чуть тронул водителя за плечо. – К большому дому, пожалуйста.
– Эти проблемы в доме? – немного удивленно спросил Владимир Родионыч.
– Да, и мы уже почти приехали, – сказал Полковник.
Машина притормозила перед воротами, створки разъехались в разные стороны, и машина въехала во двор.
– В гараж заезжать не нужно, мы не надолго, – сказал Полковник. – Прогуляемся, Владимир Родионыч?
– Далеко?
– Всего лишь на шестой этаж.
– Этаж обслуги? – возле лифта спросил Владимир Родионыч.
– Общежитие. Вы своего Николая брать с собой не будете?
– В доме? Побойтесь бога, Полковник.
– Так я, почему-то, и подумал, – кивнул Полковник. – Это очень безопасное место.
… – Это очень безопасное место, – сказал Гринчук. – Недаром Борода сюда привозил свои жертвы. Ты как, Валя, полагаешь, он следующих сюда же будет привозить, или в другое место?
– Юрка, не нужно, – Егоров вытянул перед собой руки, словно собирался остановить ими пулю. – Я ошибся, я…
Пальцы рук дрожали.
– Ты хочешь вернуть пленку и удавку?
– Я не могу… Правда, не могу… Адвокат их спалил при мне.
– Вот видишь, Валя, даже адвокат Бороды тебе не верит. Грустно, – покачал головой Гринчук. – И сказать, что это ты вещдоки умыкнул, тоже нельзя, нету доказательств. Кроме этого, ты же не захочешь на себя давать показания…
– Я могу…
– Пасть закрой, – тихо сказал Гринчук.
– Хорошо, хорошо…
– Повезло тебе, Валя. Я мент. Не могу я убить человека вот просто так. Даже если это не человек, а ты, подонок.