Игра втемную

– Привет, – сказал Гена, видимо, его сосед по комнате, кадровик, вышел по своим кадровым делам, и Котляр мог объясниться спокойно.

– Гена, я с удовольствием и с завистью прочитал твою статью, признаю фитиль и готов сказать это при всех. Все-таки, профессионал есть профессионал, с вами, кадровыми журналистами, не потягаешься. Слушай, Гена, только ты можешь меня выручить. Ты же не хочешь, чтобы меня выперли c работы? – Гена, естественно, этого не хотел и поэтому довольно быстро раскололся на информацию, практически не засекреченную, – имена и адреса убитых. А потом, чтобы проявить свою добрую волю, даже сообщил мне в качестве живых деталей статьи, что выстрелов было произведено восемь, из которых по два досталось пассажирам, а четыре попали в окно.

В редакцию я влетел птицей, сообщил Главному, что процесс пошел и принялся за счет редакции вызванивать в Москве своего бывшего сослуживца. В конце-то концов, что я, зря ему в восемьдесят втором в Польше жизнь спасал?

И таки спас. Правда, не под пулеметным огнем сторонников «Солидарности», а всего лишь в кочегарке, где Серега Парамонов был оператором большой совковой лопаты. Но, между прочим, угарный газ действует не менее эффективно, чем пуля. И лежащего между печами кочегара я нашел как раз вовремя, чтобы ему успели вернуть дыхание.

Так Парамонов мне жизнью обязан, а пользовался я этим совсем нечасто. Если быть точным, то только два раза – в августе 1991 и в октябре 1993, – когда он мне по телефону сообщал важные подробности по громким делам.

Если бы в тот момент я хотя бы догадывался, что звонок Парамонову так вывернет наизнанку мою жизнь, я был бы намного осторожнее в выборе тем для материалов. Но история не терпит сослагательного наклонения. А я так до сих пор и не выяснил: меня уже вели в тот момент или стали «пасти» только с 17 февраля. То, что с семнадцатого февраля у меня уже не осталось тайн в личной жизни, я знаю наверняка. Даже убедился документально. Парамонов мою просьбу выполнил и перезвонил. Правда, уже после того, как статья с названием «А кто мишень» и моей подписью уже увидела свет.

Глава 3

10 февраля 1995 года, пятница, 12-30, Москва.

– Мы его нашли и держим под наблюдением. Наш любимый майор присоединился к группе боевиков и после небольшой прогулки по горам и долам прибыл на заброшенную ферму, где и находится уже сутки.

– Чем занимаются? – Виктор Николаевич, как обычно, говорил спокойным голосом. В манере говорить проскальзывала некоторая лень, обычно раздражающая начальство и иногда вводящая в заблуждение оппонентов.

– Основное время они тратят на маскировку и сон. Параллельно ведут наблюдение за дорогой.

– Что за дорога?

Миша приподнялся со стула и показал пальцем место на карте, лежавшей перед Виктором Николаевичем.

– Ферма находится вот тут метрах в ста пятидесяти от шоссе. А по шоссе идет переброска войск.

– И никто не поинтересовался, что находится у них под носом? – констатировал Виктор Николаевич.

– У военных и так слишком много проблем. Им по тамошнему бездорожью нужно перебросить как можно больше войск и техники. Предпочтительно в светлое время суток. Так что, если в них не стреляют, то они и не особенно выискивают противника.

Виктор Николаевич задумчиво кивнул.

– Вы уже подготовили вариант наших действий?

– В принципе, да. Но тут есть нюансы. Наблюдение ведет наша группа в составе пяти человек. На ферме до сорока вооруженных боевиков, уровень подготовки которых мы определить, естественно, не можем. Исходя из того, что именно к этой группе присоединился майор Тупчинский, подготовка должна быть несколько выше средней.

– Вы считаете, что наша группа не справится?

– Наша группа справится. Но в этом случае, при самом беглом анализе столкновения, станет понятно, что действовали специалисты именно этого профиля. Нужно ли это нам?

– Нам это, естественно, не нужно. Мы вообще ничего не ищем в этом районе. В этом районе всем занимается Александр Павлович. И он, кстати, достиг очень интересных результатов. Не далее, как два часа назад, он сообщил мне, что его поисковая группа обнаружила останки майора Тупчинского. Его, оказывается, взяли в плен, а потом, изуродовав до неузнаваемости, бросили. Торопились настолько, что даже не нашли при нем того самого пакета. А поисковая группа – обнаружила. Так что самое позднее завтра к утру пакет будет в кабинете у Александра Павловича и мы сможем спланировать свои дальнейшие действия уже с учетом этой важной информации.

– И совершенно точной, – добавил Миша. – Нужно будет готовить святую воду. С призраками дело иметь придется.

Виктор Николаевич выжидающе смотрел на собеседника, не перебивая.

– Предложено следующее: после того, как боевики обстреляют колонну, армейское командование будет вынуждено эту ферму почистить. На завершающем этапе наши подключатся к этому эпизоду и призрака изымут. Если это будет по каким-либо причинам невозможно – попытаются взять пакет.

– И вы считаете, что такие осторожные ребята, как боевики из этой группы, все-таки откроют огонь?

– Пренепременно! По графику военного командования завтра утром и в течение всего дня в этом районе будут двигаться подразделения десантной дивизии. Вот по ним-то и стрельнут.

– А если боевики после стрельбы попытаются уйти? – Ну, для них это будет такой же неожиданностью, как и для военных, если не большей. Некоторое время они потратят на сборы. А потом обнаружат, что отход к лесу им перекрыли снайперы. И они попытаются отсидеться до темноты.

10 февраля 1995 года, пятница, 21-00 по Киеву, Город, Восточная Украина.

Должность редактора отдела помимо некоторого преимущества в виде жалования налагает, к сожалению, и некоторые обязанности. Приходится отвечать за деятельность тройки подчиненных и, кроме того, выступать в роли педагога-наставника. Забавно, но большинство людей на земле убеждены в том, что быть журналистом – проще простого. Нужно только прийти куда надо и записать что услышишь, или увидишь. Я сам был раньше уверен в том, что это именно так. Вообще мне казалось, что журналист должен вести расследования, прорываться сквозь препоны и кордоны, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете. Нет, я, естественно, не спорю – в крупных и известных газетах наверное есть журналисты, которые отправляются в дальние и опасные командировки, ползают под пулями или вместе с пожарными лазят по горящим домам. Я с такими журналистами не сталкивался. И не потому, что нет среди нашего брата парней, готовых рискнуть. Но – как совершенно правильно утверждали марксисты – вначале необходим материальный базис и только потом надстройка. А наши нынешние газетные боссы деньги обычно вкладывают не в то, чтобы добыть информацию, а в улучшение благосостояния собственных семей. И то, что наш еженедельник носит гордое звание республиканского еще ничего не значит. Мы должны уметь извлекать информацию даже из воздуха. Основные сенсации достаются столичными изданиями. На долю провинциальных газетчиков выпадают зависть и долгое ожидание звездного часа. А пока звездный час приближается, нам нужно регулярно исписывать необходимый объем, чтобы не загнуться от голода. И вот тут-то нам, работникам отдела расследований, и приходят на помощь милицейские сводки. И еще информация из всякого рода контролирующих служб и органов.