Год полнолуний

Часы натикали час тридцать три. Приткнув машину в ряд, Саша лихорадочно скрутил зеркала – а то ведь и ноги могут вырасти – запер их в кабине, (час тридцать шесть) добежал до будки охраны, крикнул в дверь:

– Двести тридцать восьмую сдал Трофимов! – бросился в медкабинет (час тридцать девять) – Девочки, я трезвый, штамп, развозка…

– Беги, поставим.

Трофимов кинул путевку на стол, метнулся на улицу и увидел красные габаритные огни уходящей развозки. Час сорок. Ровно через четыре часа ему вставать на работу.

– Не грусти, Шурик, – сказал он сам себе, – за полчаса дойдешь. Если бы ты жил в Веселом поселке, положеньице было бы намного хуже.

Саша натянул шапку на уши, застегнул молнию куртки до самого горла, надел перчатки и тронулся в путь.

К святилищу Велемир подошел пешим. Конь окончательно выдохся еще на дальних подъездах к дворцу хозяйки границы, и его пришлось бросить на попечение Аристона и девушки. Здесь, в пахнущих мятой, нежно шелестящих, густых лесных дебрях, все случившиеся несколько часов назад казалось странным и невероятным. Просто не верилось, что где-то неподалеку от этого покоя могут гибнуть люди, разрывать боевых коней хищные чудовища, превращаться в пепелища целые заставы.

Тропа хитро изогнулась, нырнула между кустов когтистых шиповника. Здесь в воздухе над тропой висела огромная, размером с хорошего кабана, змеиная голова с длинными ядовитыми зубами, похожими на изогнутый меч. Когда-то одно из порождений пустыни, ныне она обозначала границу священной земли, и уходящие в сторону стежки ясно показывали, что далеко не все путники решались войти внутрь.

Старик тоже ощутил вполне естественную дрожь перед владениями Гекаты, но у него выбора не имелось – а потому он, не останавливаясь, только пригнув голову, твердо шагнул внутрь, невольно положив руку на рукоять меча.

В святилище, как всегда, было значительно теплее и светлее, чем снаружи, хотя над головой раскинулось все тоже небо, а он внешнего холода обитель прорицателей защищали только восемь идолов, стоящих по кругу лицами наружу.

– День еще жив? – спросил старик поднявшуюся навстречу женщину, приложил руку к груди и почтительно поклонился.

Хозяйка святилища повернула голову к растущему на высоком камне цветку, улыбнулась:

– Бутон еще не закрылся, но час смерти близок.

– Я хочу узнать пророчество на этот день, хозяйка, – для меня, и для мира.

– Зачем тебе это, Велемир? – удивилась женщина. – Ведь день уже позади.

– Ответь мне, пока он не умер совсем, – старик положил на землю у ее ног ритуальную плату из двух шкурок белых кроликов и двух копейных наконечников.

– Что же, Велемир, раз тебе это так нужно… – она еще раз оглянулась на засыпающий цветок, поднялась, вскинула лицо к небу и начала вращаться, раскинув руки и повернув ладонями к земле. Почти одновременно в центре святилища вспыхнула и стала медленно наливаться алым цветом небольшая точка. Чем быстрее крутилась пророчица, тем ярче раскалялась точка, пока вдруг не полыхнула самым обычным пламенем, тут же начавшим жадно пожирать сложенные в кучу смолистые сосновые ветви и пересохший хворост. Огонь поднялся на высоту человеческого роста, недовольно затрещал, осел вниз. Пророчица, не останавливая вращения, двинулась к костру и вскоре оказалась в самом центре. Словно только и дожидаясь этого момента, разлетелись по сторонам яркие искры, поднялась вышитая по краю тайными иероглифами юбка.

– И-имя! – прокричала хозяйка святилища.

Велемир поднес ко рту ладонь, еле слышно прошептал в нее свое истинное имя, метнул его в пламя. Костер жадно взвыл, полностью поглотив прорицательницу, и тут же опал вниз, превратившись в россыпь крохотных угольков. Женщина резко остановилась и упала оземь. Старик подошел ближе, открыл флягу, подсунул левую ладонь прорицательнице под затылок, приподнял голову, поднес горлышко фляги к совершенно белым губам.

Прорицательница сделала несколько глотков, часто и тяжело задышала.

– Скажи свое слово, хозяйка священного огня, – попросил Велемир.

– День… – прошептала она. – Посмотри на цветок. День еще жив?

Бутон растущего на камне цветка полностью свернулся, и старик кивнул:

– День окончен, хозяйка. Его больше нет.

– И он тоже? Везде смерть… Всему смерть… Странно, а почему ты жив? Тебе выпал поцелуй смерти.

– Я ощутил ее ласку, хозяйка. Твои губы были намного слаще.

– Вот как? – женщина через силу улыбнулась, подняла руку и погладила его по щеке. – Ты еще помнишь…

– Что сказал священный огонь про наш мир?

– Смерть. Везде смерть… Оракул сказал, что в наш мир пришли Дьявол и Создатель, и теперь мы обречены на гибель. Смерть. Наш мир исчезнет. Не уцелеет никто и ничто. Это все… Конец миру, Вселенной, всему…

– Так вот почему ты решил воззвать к оракулу в столь неурочный час, Велемир?

Старый воин вскочил, но, увидев перед собой женщину в длинном парчовом пальто, с большой золотой брошью под горлом и собранными на затылке каштановыми волосами, преклонил колено:

– Прошу прощения, хозяйка.

– Когда я узнала, что ты, после тяжелой сечи, даже не удосужился нанести мне визит, то решила лично поинтересоваться, куда устремился мой самый опытный воин.

– Приветствую тебя, хозяйка границы, – кивнула прорицательница.

– Приветствую тебя, хозяйка святилища, – ответила гостья, прошла к самому очагу, поцеловала кончики пальцев, преклонила колено и коснулась ими пепла. – Так о чем нашептало тебе священное пламя?

– Наш мир катится к гибели, хозяйка границы. Вскоре он исчезнет. Но прежде его решили посетить сам Дьявол и сам Создатель.

– Создатель?! – моментально вскинулась гостья. – Где он?

– Разве ты забыла, хозяйка? – приподнял брови Велемир. – Он везде.

– Везде и во всем, – кивнула женщина. – Но мне кажется, хозяйка святилища имела ввиду совсем другое.

– Мы должны сообщить об этом хозяйке страны, – задумчиво огладил седую бороду Велемир. – Гибель мира – это слишком важно, чтобы медлить.

– Нет! – решительно отрезала гостья. – Я еще могу послать правительнице известие о пришествии в наш мир Создателя, но о гибели… Нет, Велемир, я не хочу быть «черной» вестницей. С границы во дворец и так слишком часто поступают неприятные сообщения.

– Ты хочешь скрыть это, хозяйка? – удивился старик.

– Нет, Велемир. Но уж коли сообщать о беде, то только с добавлением советов, как ее можно избежать. Ты знаешь, как остановить гибель мира, дед?

– Нет, хозяйка.

– А ты, прорицательница?

– Нет, не знаю.

– Вот именно. Нам нужно найти рецепт спасения, а не приносить смертельный приговор. Пойдем во дворец, Велемир. Отдохнешь, и попробуем что-нибудь придумать.

– Прости, хозяйка границы, – выступила вперед прорицательница. – Но Велемир принес слишком важное известие, благодаря которому мы приобрели существенные знания. Он достоин поощрения, и я хочу его вознаградить.

– Вот как, – гостья поджала губы. – Хорошо, Велемир. Утром я жду тебя во дворце. Надеюсь, ночь в святилище подарит тебе хоть одну мудрую мысль.

Женщина ушла под змеиную голову, послышалось множество шагов: похоже, хозяйка границы не рискнула ходить вечером без охраны.

– Значит, говоришь, вояка, мои губы слаще? – улыбнулась прорицательница.

– Еще бы, хозяйка, – вдохнул старик.

– Что так грустно?

– Боюсь, прикоснуться к смерти вскоре придется и нам, и всем остальным обитателям нашего прекрасного земного диска.

– Ничто не вечно, друг мой, – покачала головой женщина. – Все когда-то начинается и когда-то заканчивается. Пусть тебя утешит мысль о том, что Создатель тоже не может существовать в единственном числе. Их во вселенной должно быть бесконечно много, а значит много и миров. И каждый из них прекрасен, как наш. Мы погибнем, но они останутся.

– Создателей много, – пробормотал Велемир, задумчиво теребя пряжку ремня. – Где-то я это слышал…