Страница 19 из 49
Роджер вздохнул. Он вдруг подумал, что если его несчастному детищу, его Клубу, суждена будет мучительная смерть, то агония начнется с потери миссис Филдер-Флемминг или сэра Чарльза; но, увы, он знал, кто из них уйдет. Жаль, думал Роджер. Сэр Чарльз, как настоящий профессионал, в этом смысле составлял приятное исключение, поскольку среди остальных членов Клуба (если не считать мистера Читтервика) преобладали люди литературных наклонностей. Роджеру случалось на заре своей юности посещать литературные сборища, и теперь он был абсолютно уверен, что не сможет заседать в компании, где все зарабатывают себе на жизнь, строча литературные опусы.
Кроме того, надо признать, что миссис Филдер-Флемминг излишне круто обходилась со стариком. Все-таки дело касалось не кого-нибудь, а его родной дочери.
– Таким образом, – продолжала миссис Филдер-Флемминг, – мне удалось обосновать тот наисерьезнейший мотив, которым был движим человек, вознамерившийся, по моему предположению, убить сэра Юстаса. И для него это был единственный выход из невыносимой ситуации. Теперь разрешите мне увязать личность этого человека с некоторыми фактическими данными, которые могут рассматриваться как улики, наводящие на след убийцы. Когда недавно старший инспектор позволил нам ознакомиться с фальшивым письмом из фирмы «Мейсон и сыновья», я постаралась рассмотреть его как можно внимательное – ведь я неплохо разбираюсь в пишущих машинках. Письмо было напечатано на «гамильтоне». Человек, которого я подозреваю в убийстве, имеет такую машинку у себя в конторе. Вы можете сказать, что это совпадение, на «гамильтоне» печатают многие, – вполне возможно; но если таких совпадений набирается целая куча, они перестают быть совпадениями, они становятся системой. То же самое касается совпадения в случае с мейсоновским бланком. Человек этот определенным образом связан с фирмой «Мейсон». Если вы помните, три года назад фирма «Мейсон» судилась с одной из конкурирующих фирм, был большой процесс, но я забыла его подробности. Может быть, вы помните их, сэр Чарльз?
Сэр Чарльз нехотя кивнул, словно не желая оказывать своей противнице даже такой мелкой услуги, как прояснение забытых деталей процесса.
– Должен, конечно, помнить, – он был лаконичен. – Дело было затеяно против фирмы «Фернли чоколат компани», которая нарушила авторское право, воспользовавшись рекламой фирмы «Мейсон». Я выступал на стороне фирмы «Мейсон и сыновья».
– Благодарю вас. Так я и думала. Ну хорошо. Этот человек был связан с тем делом. Он как законник выступал на стороне фирмы «Мейсон». И несомненно, он был своим человеком в фирме. Знал ее вдоль и поперек. Возможностей получить в собственное пользование пару бланков, как вы понимаете, у него было миллион. И потому он имел все шансы три года спустя обнаружить у себя дома старый бланк фирмы. У бланка пожелтевшие края, следовательно, ему должно быть не меньше трех лет. На бланке следы затертой надписи, типичной для фирмы «Мейсон». Налицо очевидный факт. Все сходится. А теперь, – продолжала вещать миссис Филдер-Флемминг, – возьмем почтовую марку. Я абсолютно согласна с сэром Чарльзом в том, что убийца, человек в высшей степени сообразительный, намереваясь устроить для себя безупречное алиби, никому бы не доверил отправку рокового пакета по почте. Я исключаю вариант, что он имел сообщника, это было бы слишком опасно; имя сэра Юстаса не могло остаться незамеченным, обнаружилась бы связь. Убийца, убежденный в том, что подозрение падет на кого угодно, но только не на него (вечное заблуждение всех убийц), с риском для собственного алиби решает все-таки сам опустить пакет. Чтобы дело получило наконец свое завершение, необходимо было установить местонахождение этого человека между восемью тридцатью и девятью тридцатью того вечера в районе Стрэнда. Задача представлялась мне невероятно трудной, но, к моему удивлению, все оказалось очень просто. Человек, о котором я все время говорю, присутствовал на ужине в отеле «Сесиль». Там была вечеринка старых выпускников его факультета. Вряд ли стоит напоминать, что отель «Сесиль» находится напротив Саутгэмптон-стрит. Почтовое отделение на этой улице ближе всех к отелю. Спрашивается: чего же легче? Выскользнуть незаметно на пять минут – вот и все, что требовалось. А затем вернуться на свое место, пока остальные не заметили его отсутствия.
– А что, в самом деле? – захлебнулся от восхищения мистер Брэдли.
– У меня есть еще два заключительных пункта. Помните, когда я говорила о сходстве нашего дела с делом Молине, я подчеркнула, что сходство это не только удивительное, оно и проявляет кое-что. Объясню, что я имела в виду. Я имела в виду, что параллель тут слишком очевидна, чтобы быть просто совпадением. Дело скопировано с дела Молине совершенно сознательно. И если это так, то вывод один. Убийство есть дело рук человека, постигшего глубины истории криминалистики, дело рук криминалиста. Человек, о котором я говорю, – криминалист. Последний пункт моего выступления, – продолжала далее миссис Филдер-Флемминг, – касается опровержения по поводу помолвки между сэром Юстасом и мисс Уайлдмен. Через лакея сэра Юстаса я узнала, что сам сэр Юстас такого опровержения в газету не посылал. Ни он, ни мисс Уайлдмен. Сэр Юстас был взбешен, когда ему сказали об этом Опровержение было послано без согласия со стороны этих лиц по собственной инициативе человеком, которому я предъявляю обвинение в совершенном убийстве.
Мистер Брэдли на минуту вышел из своего блаженного состояния:
– А как же нитробензол? Вам удалось связать нитробензол с личностью преступника?
– А это как раз один из тех немногих пунктов, по которым я полностью согласна с сэром Чарльзом. Я думаю, что нет никакой необходимости искать связь между личностью убийцы и такой чепухой, которую можно просто где угодно купить, не давая никаких объяснений по этому поводу.
Миссис Филдер-Флемминг явно держалась из последних сил. Речь ее, такая спокойная и по-судейски взвешенная, давалась ей нелегко. Чувствовалось, что с каждой фразой говорить ей было труднее и труднее. Ее душило волнение. Казалось, еще несколько фраз – и оно задушит ее совсем, хотя остальным членам Клуба ее переживания казались немного излишними. Она приближалась к кульминации своего сюжета, однако же не стоило впадать в крайность. Лицо ее заливал пунцовый румянец, а шляпка переехала на затылок и там истерически дергалась в такт переживаниям хозяйки.
– Вот и все! Дело завершено. Этот человек – убийца! – взвизгнула она, оборвав свою речь. В зале стояла полная тишина.
– Ну? – не удержалась Алисия Дэммерс. – Так кто же он?
Пока миссис Филдер-Флемминг говорила, сэр Чарльз поедал ее глазами, все больше мрачнея. Наконец он грохнул кулаком по столу.
– Вот именно – кто? – проревел он. – А ну-ка, выкладывайте! Против кого направлены ваши нелепые инсинуации, мадам?
Всем было понятно, что сэр Чарльз заведомо отрицает выводы оратора, к чему бы они ни свелись.
– Обвинения, сэр Чарльз, обвинения, – пропищала миссис Филдер-Флемминг, поправляя его. – Вы что, не знаете или притворяетесь?
– Увы, мадам, – произнес сэр Чарльз с огромным достоинством, – не имею ни малейшего представления.
И тогда миссис Филдер-Флемминг изобразила трагедию. Подобно королеве в пьесах известного рода, она мед ленно поднялась со своего места (только у королев не бывает на затылке трясущейся шляпки, и если лица их имеют свойство багроветь от натуги, они употребляют грим особых тонов, чтобы это скрыть), не замечая, что кресло за ней опрокинулось и глухо ударилось об пол (так рок отбивает чей-то последний смертный час), и, вытянув перед собой дрожащую руку, вперившуюся в сэра Чарльза, с высоты своего крохотного росточка (пять футов от пола) вскричала пронзительно:
– Ты! Ты и есть тот человек! Я вижу печать Каина на твоем челе! Убийца!
Все замерли от ужаса, а мистер Брэдли отчаянно вцепился в руку мистера Читтервика.
У сэра Чарльза пропал голос, и он проговорил чуть слышно:
– Она сошла с ума.