Страница 19 из 19
– Клянусь, – обреченно зашептала девица, – что сих лошадей не сведут до утра...
– Включительно, – подсказал Аркадий.
– Включительно, – согласилась девица, – а ежели сведут, быть мне прокаженной.
– Замечательно, – констатировал Аркадий, – а теперь отнеси рубль куда надо и принеси чего-нибудь пожрать.
– На что? – уточнила девица.
– На сдачу. И поживее!
С этими словами Аркадий распахнул дубленку и явил взору несчастной женщины автоматический пистолет Стечкина. Девица разинула рот, поклонилась, перекрестилась и убежала.
Она вернулась почти через час, в течение которого мы с Аркадием успели соорудить из тряпья что-то вроде лежанки, где можно было более-менее комфортно отдыхать, если отрешиться от царящих здесь запахов. Один раз Аркадий, услышав какое-то оживление на улице, выглянул за дверь и проводил задумчивым взглядом стайку убегающих подростков. Если проследить траекторию, становилось понятно, что убегали они от наших лошадей, привязанных к вкопанному неподалеку столбу непонятного предназначения. Да уж, криминогенный район. Потом девица вернулась. Как выяснилось, ее звали Надюхой, она принесла пожрать, но я не буду описывать, что именно. Несмотря на ощутимое чувство голода, есть это можно было только с большим трудом. Еще она принесла примерно литр самогона. Аркадий наотрез отказался его пить, а я попробовал, чтобы нейтрализовать возможные последствия поглощения тухлой вареной требухи. Лучше бы этого не делал. Жалко, что ни я, ни Аркадий не догадались взять в дорогу съестного. Впрочем, не до того было.
Мы поели. Надюха немного осмелела и попросила у Аркадия благословения. Чести такой она не удостоилась, и нельзя сказать, что это ее сильно расстроило: скорее, она рассчитывала на подобный исход и просила благословения просто на всякий случай.
Получив отказ, Надюха предложила свои услуги за бесплатно. Ответом ей был наш с Аркадием жизнерадостный смех. Да уж с такой женщиной иметь дело даже на халяву не хочется. Надюха немного обиделась, но не угомонилась, предложив поискать девочек помоложе и посимпатичнее, еще не порченных, которые с радостью отдадут свою невинность святым людям, потому что это не только праведный поступок, но и хорошее предзнаменование для дальнейшей жизни. Услышав ее тираду, Аркадий сильно смутился, опасливо покосился на меня, а потом, решившись, спросил:
– А как насчет мальчиков?
Я захохотал. Аркадий сделал обиженное лицо, и я поспешил его успокоить.
– Не смущайся, – сказал я, – но это и вправду смешно. У тебя было такое лицо, как будто ты ее предложением смертельно оскорблен и решаешь, что с ней сделать – испепелить на месте или немного подождать. А ты, оказывается, просто стесняешься... Нет, это на самом деле смешно.
Надюха открыла рот, несколько раз сглотнула, а затем троекратно перекрестилась.
– Желания вашего священства – закон, – пробормотала она и вопросительно глянула на меня.
– Нет, мне девочку, – я поспешил успокоить несчастную, – и не очень молодую, я педофилией не страдаю.
– А что здесь страдательного? – не понял Аркадий. – Это почти так же, как с мальчиком.
– У нас в мире, – пояснил я, – сношение с несовершеннолетним считается преступлением. До десяти лет тюрьмы, если я не ошибаюсь.
– За нами следят, – сообщил Аркадий, не изменяя интонации голоса. – Не дергайся и не дай сердцу екнуть – за нами следят колдовским взглядом. Наши разговоры им не слышны, но все чувства как на ладони. Сохраняй расслабленность, но будь готов.
– Надо достать автоматы, – пробормотал я.
– Доставай, – согласился Аркадий и добавил: – Все равно скучно здесь. Это чтобы из роли не выйти, – пояснил он.
Я широко зевнул, неспешно подвинул к себе сверток и начал распутывать тесемки. Это заняло добрых пять минут, в течение которых Аркадий валялся на груде грязного тряпья лицом вверх и меланхолично рассуждал о роли искушения в человеческой жизни и о том, как хорошо иллюстрирует этот факт каждый из нас, делая сексуальный заказ.
Среди складок рогожи хищно блеснуло дуло автомата.
– Не позволяй себе думать о нем как об оружии, – сказал Аркадий. – Лучше представь себе, что ты его чистишь. Я, пожалуй, займусь тем же самым.
Он протянул руку, лениво поднял тот автомат, который был без подствольника, и щелкнул предохранителем.
– Прорываться будем прямо сейчас? – лениво спросил я.
– Чем быстрее, тем лучше, – так же ответил Аркадий. – Представь себе, что отложил оружие в сторону. Представил? А теперь пойдем отольем под венец.
– Под какой венец? – не понял я.
– Ну, под угол. Угол бревенчатого сруба называется венцом, – пояснил Аркадий.
Мы вышли на улицу, и я пожалел, что в «газели» не оказалось приборов ночного видения. Уже давно стемнело, и сейчас без колдовского зрения никак не определить, откуда именно за тобой наблюдают чьи-то внимательные и недобрые глаза.
Аркадий вытащил из кармана дубленки ручную гранату, взглянул на меня и приоткрыл рот, но я остановил его жестом. Не нужно слов – я и так уже все понял. Забрал у него гранату, выдернул кольцо, широко размахнулся и метнул ее через крышу сарая так далеко, как только мог.
Взрыватель звонко щелкнул, запахло порохом. Если бы было светло, мы бы увидели, как за летящей гранатой тянется белесый дымок. Аркадий непроизвольно вздрогнул, вытащил крест из-за пазухи и закружился на месте волчком. А через четыре секунды ночная тишина взорвалась громом.
Залаяли собаки, истошно закукарекал разбуженный петух. Аркадий резко дернулся туда-сюда, после чего принял решение, и мы побежали со всех ног куда-то... Пожалуй, на северо-запад, если я не потерял ориентировку в этом трущобном лабиринте.
– Лошади! – вскрикнул я.
– Забудь! – зло ответил Аркадий. – На лошадях нам отсюда не выбраться. Будем прорываться, лошадей потом сведем каких-нибудь.
Прямо по курсу выросло что-то черное. При ближайшем рассмотрении оказалось – бревенчатый домишка, лишь немногим более добротный, чем сарай Надюхи. Аркадий замешкался, я вырвался вперед, размахнулся автоматом и выбил прикладом слюдяное окошко.
– Гранату! – прошипел я.
Аркадий понял меня правильно, и граната отправилась внутрь сруба.
– Богородица Дева Пресвятая... – донеслось изнутри. Мой крест дернулся, и я ощутил, как через выбитое окошко накатилась волна чего-то светлого, одновременно злого и опасного. Аркадий сдавленно крякнул.
Сруб содрогнулся, и волна схлынула. Когда уши немного отошли от грохота взрыва, стало слышно, как внутри домика кто-то тихо и отчаянно поскуливает. Мы рванулись дальше.
Аркадий резко остановился, протянул руку и дернул меня. Я тоже притормозил, и вовремя.
Потому что земля задрожала, и в неверном свете луны, на мгновение высунувшейся из-за облаков, я увидел, что прямо перед нами земля разверзлась и проваливается куда-то вниз. Сформировалась нехилая яма, которая расширялась все больше и больше. За пару секунд ровная земля под моими ногами обрела заметный наклон, я сделал машинально шаг назад и едва не поскользнулся.
Крест засуетился и показал мне вперед. Я увидел, что за полуразрушенным плетнем прячутся трое существ, окрашенных злобно-пурпурными аурами. Восьмипатронная автоматная очередь придала аурам кроваво-красный оттенок, а граната из подствольника подействовала на них, как выключатель на горящую электрическую лампочку.
Целый фонтан земли взметнулся в небо оттуда, где только что была яма. Исполинская ладонь, сотканная из воздуха и земляных комьев, ударила меня в грудь и отбросила метров на пять назад. Каким-то чудом я исхитрился не выронить автомат.
Аркадий что-то сдавленно прошипел, вскочил на ноги и заозирался по сторонам. Казалось, его распирает изнутри какая-то злая сила. Наконец, решившись, он повернулся чуть вправо, простер руки вперед и вверх, и метрах в ста-ста пятидесяти от нас соломенная крыша деревянного домика вспыхнула в мгновение ока.
– Уже поздно отменять волшебство, – пояснил Аркадий.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.