Нашествие

– Не наше дело, путь бургомистр решает.

– Я говорю: спалить потихоньку… Все подумают на никейцев.

– Ты бы шляпу новую купил, Вик, а не искал приключений.

Предместья представляли собой беспорядочные нагромождения бедных домишек, разделенных крохотными огородами. Здесь полицейские чувствовали себя спокойно, другое дело – Хуланы. Это был уже целый квартал, прилепившийся к Пятой стене, с обеих сторон колонну окружили высокие заборы. «Грачи» пошли в ногу, дружно позвякивая оружием, – кроме сплоченности, ничто не могло их защитить от одинокой стрелы, летящей с чердака какого-нибудь заброшенного дома. Проткнут ногу, и будешь хромать, как Леппе, всю оставшуюся жизнь. Даже Бык Метессе втянул голову в могучие плечи: его, палача, тут кое-кто считал душегубом и мог убить с чистой совестью.

– Беспокоюсь я за Эшуда, – пробормотал Вик. – Такие сволочи эти хуланы… Я бы всех выкинул обратно на север. Посадил бы на корабль вместе с бабами и ребятней, и все.

– Ага, в Кенчи их ждут не дождутся, – хмыкнул Шели.

– Тогда на баржу, чтоб не доплыли… Прости меня Небо за такие слова. О Эшуд! Я же говорил!

Шели Грамми мог бы заметить, что ничего, кроме чепухи, Вик, как обычно, не говорил, но промолчал. Действительно, Старый здорово рисковал, посылая в Хуланы одного полицейского. Конечно, там тоже есть пара сторожевых будок, где попарно дежурят «грачи», но Эшуду Петоле предстояло пообщаться с самим Чивохой Пуговкой, а это не шутки.

Все обошлось: «самый черный грач», как звали Эшуда в полиции, да и не только, стоял у самых ворот и щепочкой снимал с сапог толстый слой хуланской грязи. Он помахал приближающимся приятелям и тут же улыбнулся проходившему мимо хулану. Тот, сняв колпак, поклонился «грачу» едва ли не в пояс.

– Что еще случилось? – тут же нахмурился подозрительный Леппе.

Даже в приюте Эшуд Нетоле был самым черным, хотя там хватало потомков никейцев. Толстогубый, широконосый, он ни за что не попал бы в полицию, если бы не приглянулся самому Галашше. «Этот парень поможет нам работать с южанами, в Иштемшире нынче полно этой швали», – изрек полицмейстер, выбирая ежегодную шестерку. По строю сирот прокатился тяжелый вздох: стать «грачом» считалось лучшим вариантом. Остальных забирали в морскую дружину, из-за частых штормов там вечно не хватало людей. Полицейские гибли реже, да и жизнь у них была куда как разнообразнее.

Однако действительность оказалась довольно жестокой: один из шести счастливчиков уже обзавелся могилой, а другой пропал без вести. Зато из четырех оставшихся трое стали сержантами, и только Вик Палассе, вечно попадавший в глупые истории, не продвинулся по службе.

– Как сходили?

– Как обычно, Эшуд, наше дело маленькое. – Леппе жестом остановил строй. Это у тебя какие-то секретные поручения от Старого, а мы – как обычно…

– Я беспокоился за Вика. Боялся, что он уйдет в Ларран с небесниками.

– Разве что до Грохена, до Дома встреч, хмыкнул Шели. – Но ты, я вижу, пользуешься тут популярностью? Чивоха Пуговка принял тебя в семью?

– Чивохи нет, или мне сказали, что его нет. Я говорил с Крохой Ляссеном, – гордо сообщил Эшуд. – Согласись, Кроха мужик серьезнее. Грязно тут… И везде тухлой рыбой воняет. Я не сильно пропах?

– Сильно. – Леппе отвернулся к строю. – Бык! Назначаю старшим, веди всех в казармы, в распоряжение дежурного лейтенанта!

– Слушаюсь, господин сержант! – ухмыльнулся Метессе. – Секретничайте в свое удовольствие.

Стражники посторонились, пропуская «грачей», и четверо друзей остались одни. О чем-то оживленно треща па своем наречии, мимо прошли несколько хуланов, все они улыбались, поглядывая на Эшуда, и приподнимали колпаки.

– Ну что? – Вик терял терпение.

– Атори! – Эшуд улыбнулся во весь рот. – Прямо тут, в двух шагах от Пятой стены, представляете? Самый настоящий атори, и надо же такому выйти – я его первый заметил.

– Убил? – Леппе недоверчиво покачал головой. – Ловко! А тело где?

– В будке, я уже послал одного надзирателя в Управление, Галашше пришлет кого-нибудь с телегой. Только руки не хватает, хуланы сперли… Я ее отрубил.

– Пошли посмотрим! – попросил Вик, умоляюще глядя на Ала.

– Ладно, – согласился Леппе. – Успеем до развода.

Нетоле, чувствовавший себя героем, с готовностью проводил друзей. У сторожевой будки толпились несколько десятков хуланов, даже женщины, что было неслыханной редкостью. Надзиратель, расправив плечи, застыл у двери.

– Гус! Разрешишь нам взглянуть? Ребятам интересно, – обратился к нему Нетоле.

– Конечно, господин сержант! – разулыбался «грач» из молодых. – Кому, как не вам? Проходите, только у нас там тесно…

Атори лежал на пропитанном кровью хуланском вязаном плаще, его тело наискосок пересекало крохотное помещение будки. Стол отодвинули в угол, на него взгромоздили табурет. Вик замешкался, не решаясь перешагнуть демона, тогда это первым сделал Леппе.

– Он мертв, дурачок.

– Откуда знать? Вдруг оживет… Я слышал, такое бывает. Да, Эшуд?

– Не думаю. Я его проколол в трех местах, а потом еще, видишь, хуланы постарались, пинали и топтали несколько минут.

– А руку, значит, сперли под шумок, – вспомнил Шели и указал на обрубок запястья. – Будут теперь зелья всякие варить… Он был в облике женщины, насколько я понимаю?

– Скорее девушки, – уточнил Эшуд. – Я поговорил с Ляссеном, вышел со двора и решил закурить, чтобы перебить вонь. Слышу: кто-то кричит, довольно далеко. Я повернул голову и увидел девушку. Она была закутана в плащ, а на голове мужской колпак. Но это, конечно, не мое дело, пусть хуланы ходят как хотят, только, когда она мимо меня прошла, я заметил, что у нее башмаки не по размеру, задники по пяткам шлепают.

– Прямо рядом с тобой прошел?! – изумился Вик и осторожно присел, разглядывая истоптанное тело. – Волосы светлые, как у хуланок.

– Да, но глаза другие. У хуланок круглые и навыкате, а у атори были вельшейские глаза, обыкновенные. Сейчас, конечно, все разбито… Это хуланы. Я кричу ему: стой! Ну, потому что ребенок какой-то в стороне все надрывается, мало ли что. А она, ну то есть демон, быстрее пошла. Я опять: стой, именем закона! Не останавливается. Я следом, еще чуть не растянулся на этой грязи, ну, он за поворот и скрылся от меня. Тут же заборы везде эти проклятые! Я следом бегу, а впереди лужа. Дай, думаю, перепрыгну в узком месте, а уж потом за ней. Прыгнул, повернулся – а демон стоит за углом, с ножом! Если бы я побежал прямо за ней, конец бы мне, точно.