Придон

Воины с того дня, как он снял рубашку, а они увидели его незаживающую рану, упражнялись неистовее, учились стрелять дальше и точнее, топоры метали с такой силой, будто видели вместо чурбана из толстого дерева проклятого Тулея.

Сегодня Аснерд еще издали услышал идущий со стороны их шатра запах жареного мяса, вскинул брови. Вяземайт сказал радостным шепотом:

– Неужели… Придон?

– Похоже, – прогудел Аснерд, – на этот раз он вернулся раньше нас.

С той стороны шатра горел костер, над багровыми углями жарилась освежеванная туша молодого оленя. Аснерд по дороге сразу же деловито повернул вертел, подставляя непрожаренный бок, этот уже зарумянился, оруженосцы увели коней, Вяземайт отбросил полог.

Придон стоял спиной к ним, взгляд Вяземайта сразу прикипел к кровоточащей ране, однако и ширину плеч не скрыть, как и то, что за последние дни Придон снова набирает на кости тугое жилистое мясо. Не замечая Вяземайта, он резал широкими ломтями жареного сайгака, на длинном блюде уже коричневела высокая вкусно пахнущая горка.

Аснерд вошел, отпихнув Вяземайта, ноздри крупного носа хищно подергивались.

– Слова не есть дела, – сказал он довольно. – Деянье – это плоть! Слова же – только тени. Ты можешь сотни лет о жемчуге твердить, но если не нырнешь…

Придон обернулся, глубоко запавшие глаза блестели жизнью.

– Привет, Аснерд! Здравствуй, Вяземайт. Что это Аснерд заговорил таким странным языком? От тебя научился?

– Скорее от тебя, – ответил Вяземайт ворчливо. Он обнял Придона, стараясь не коснуться раны. – Твои слова, Придон, гудят, как растревоженные пчелы, в голове каждого, кто хоть раз тебя услышал.

Аснерд снял и бросил в угол широкую перевязь с боевым топором.

– Это потому, – сказал он значительно, – что Придон умеет придумывать новые слова!

Вяземайт возразил:

– Сила его не в том, что сказал что-то новое… что новое можно о любви?.. зато нашел такие слова, что как будто сказано впервые, как будто никто и никогда не говорил о любви, не знал ее, не испытывал! А любовь, ты же знаешь, как хмелит души и кружит головы!

Аснерд не ответил, прислушивался. За стеной шатра привычно потрескивал костер, слышались голоса, но послышался и далекий стук копыт. Придон выглянул из шатра, приложил ладонь козырьком к глазам. В их сторону быстро приближалось облачко пыли, частый стук копыт стал громче.

– Это Скилл, – сказал он.

– Уверен? – спросил Аснерд.

– Его белый жеребец.

Аснерд и Вяземайт переглянулись. Вяземайт кивнул, быстро вышел и растворился в тени за шатрами. Из пыли вынырнули всадники, впереди несся Скилл, по бокам мчались Винул и Овсерд, несокрушимые герои, дети Перей-Тучи, который в одиночку прошел Заклятое Плато, спускался в преисподнюю и даже вывел оттуда своего побратима Мунгу Бронзовый Кулак.

Скилл спрыгнул на землю, мальчишка перехватил повод, а Скилл быстро шагнул навстречу Придону. Лицо его потемнело, в глазах блистали грозные молнии. Брови гневно сдвинулись, суровая складка пролегла на лбу.

– Что вы здесь творите? – прорычал он, как разъяренный лев. – Что за войско начали готовить?

Жар охватил Придона, сердце застучало чаще.

– Скилл, – сказал он, – ты же сам говорил, что соберем войска и двинем к границе с Куявией.

– Да, – рыкнул Скилл, – да!.. Но я не говорил, что будет вторжение!

Придон открыл рот, но Аснерд положил ему руку на плечо и предостерегающе сжал.

– Скилл, – прогудел он благодушно, – умерь свой гнев. Ты – тцар, ты сам понимаешь, что никакое войско на границе вот так просто не удержать. К тому же такое… ну, большое. И очень-очень злое.

Скилл потемнел еще больше. Аснерд смотрит бестрепетно, для него Скилл по-прежнему сын его друга, а не великий тцар, но в голосе старого военачальника ясно звучит предостережение. – Я – тцар, – сказал Скилл с нажимом. – И я знаю, что нам войны с Куявией не нужно. По крайней мере, сейчас. Я даже понимаю, почему вы убедили Придона снять рубашку.

Аснерд кивнул.

– Сейчас, – повторил он. – Ага, сейчас… Верно, значит, говорят, что ты уже послал людей за той куявкой… Ты решил взять ее в жены?

Скилл запнулся, голос осел, но прозвучал достаточно твердо:

– Я очень долго ее ждал.

– Ты тцар, – произнес Аснерд многозначительно.

– Да, – сказал Скилл с вызовом.

– А что позволено простолюдину, – произнес Аснерд еще значительнее, – того нельзя тцару. Ты – лицо всей страны! Если берешь в жены куявку, то что остается простым артанам? Тцар должен быть чист перед народом и нашими богами. Это значит, что тцар Артании должен быть прежде всего… артанином.

Придон видел, что Скиллу нанесен жестокий удар. Ниже пояса… нет, это прямой удар, Аснерд не позволит себе ударить бесчестно. Скилл должен быть артанином больше, чем любой другой артанин.

Скилл стиснул челюсти, желваки заходили тяжелые, а в глазах разгорелось пламя. Винул и Овсерд подошли ближе, их ладони опустились на рукояти топоров. Глаза прицельно всматривались в Аснерда, Придона. Придон слышал, как со стороны его воинов зазвенело оружие, за спиной послышалось тяжелое дыхание. Краем глаза он заметил блестящие от пота сильные тела, топоры у всех в руках.

– Войско, – сказал Скилл резко, – распустить! Это – приказ. Я признаю, что ваша задумка насчет десятков и сотен – хороша, но ее ввести должен я. И введу. Есть только одна армия, командую ею я. Все!

Он резко повернулся, Винул и Овсерд не сводили с Придона глаз. Придон дышал часто, кровь вскипела и бросилась в голову, он чувствовал, как в бешенстве стучат зубы, а пальцы безуспешно шарят по широкому поясу. За его спиной ворчали воины.

Скилл вспрыгнул на коня, тот гневно заржал. Винул и Овсерд разом отступили на пару шагов, лишь тогда повернулись и быстро пошли к своим коням. Земля загрохотала под копытами, взвилась пыль, ветерок тут же смахнул, но всадники уже исчезали за горизонтом.

Аснерд задумчиво смотрел вслед.

– Как он хотел избежать драки, – сказал он медленно. – Он очень любит тебя, Придон.

Из-за шатров появился Вяземайт. Камешек в обруче на лбу загадочно поблескивал. Приложив ко лбу ладонь козырьком, верховный волхв долго смотрел вслед молодому тцару.

– И боится, – добавил он холодным голосом.

В воинском стане расположились отряды из племен лемков, двогерчичей, печенгов, а также множество удальцов, что прибыли в гордом одиночестве или с одним-двумя друзьями. Аснерд, Вяземайт и Придон на рысях въехали в середину стана. За прошедшие сутки воинов снова стало больше почти впятеро, а Вяземайт обещал, что с каждым днем будет приходить все больше и больше, ведь новость о большом походе только-только докатывается до самых дальних краев Артании.

Аснерд сопел, хмурился, наконец придержал Вяземайта за локоть.

– И что будем делать? Скилл запретил. Хоть ты и волхв, но истолковать иначе не сможешь.

– И не буду, – буркнул Вяземайт. Он понизил голос, ибо Придон начал оглядываться. – Сейчас я отберу пару сот крепких ребят…

– И что?

– Попробую переубедить Скилла, – ответил Вяземайт уклончиво. – Ты же видел, он кипел от ярости!

– Он готов был порубить нас, – произнес Аснерд почти весело. – Злой волчонок! Уважаю. Я уж начал было думать, что он совсем размяк.

– Он жесткий тцар, – подтвердил Вяземайт угрюмо. – Он очень силен. Но война необходима, Аснерд! Иначе взорвемся, как пересохший стручок.

– Бери тысячу, – предложил Аснерд. – Постарайся убедить. Постарайся! Пусть видит, что за нами не только правда, но и… сила.

Придон видел, как Вяземайт и Аснерд обнялись, потом Вяземайт подозвал к себе троих сотников, что-то объяснил им и повернул коня обратно.

Аснерд с одобрением поглядывал на воинов, что коротали время у костров, замечал жадное нетерпение в их глазах. На вертелах жарили ободранные туши забитых на охоте сайгаков, слышался здоровый смех, песни, задорные выкрики. Их с Придоном приветствовали веселыми воплями и ударами топоров в щиты.