Правила страсти

– И все-таки мне его жаль, – Мариэтта вздохнула. – Если бы он смог опять ходить.

– Я собиралась дать тебе новое задание, помнишь, по поводу встречи с Максом на балу в Воксхолл-Гарденз. Ты все еще хочешь продолжать игру?

– О да, конечно!

– Тогда это будет твоим последним свиданием. Ты наденешь золотую маску и красный плащ, отороченный мехом, а на Максе будут черный плащ и серебряная маска. Вы встретитесь возле ротонды, и он проведет тебя по темной аллее. Это тебе мой подарок по случаю помолвки. Очень романтично, не правда ли?

– А какие правила в этот раз? – полюбопытствовала Мариэтта.

Афродита рассмеялась:

– Зачем тебе правила? Впрочем, если хочешь, можешь установить собственные правила. А мое последнее правило – ты просто должна быть счастлива.

Мариэтта тут же пообещала себе, что будет счастлива. И все же... Что подумает Макс, когда она станет владелицей «Клуба Афродиты»? Сможет ли он не обращать внимания на то, что она хозяйка борделя? И не лучше ли ей пока Ничего ему не говорить? В конце концов, это произойдет лишь через много-много лет...

Но, решив молчать, Мариэтта вдруг почувствовала себя так, будто уже его обманула.

Получив записку от Афродиты, Макс улыбнулся. Афродита поздравляла его с грядущей свадьбой и извещала о предстоящем свидании с Мариэттой в Воксхолл-Гарденз.

Ему будет не хватать ее загадочности и волнения таких встреч, но мысль о том, что они с Мариэттой скоро поженятся, привнесла в его сердце такое тепло, какого он никогда прежде не ощущал. Страсть и желание, доверие и любовь, радость от того, что живешь с женщиной, которая нужна тебе больше всего на свете, – что может быть лучше!

– Макс?

Застигнутый врасплох, он повернулся, записка выпала из его пальцев. В комнате стоял Гарольд и в упор смотрел на него; губы кузена были поджаты, и выглядел он каким-то нечастным.

– Я слышал, что герцог собирается тебя усыновить?

– Собирался, да я отказался, – небрежно ответил Макс.

Гарольд пожал плечами, словно не веря.

– Я рад за тебя, если он собирается вернуть тебе прежнее положение. Сюзанна думает, что герцог это сделает, но куда это нас заведет, Макс? Теперь уже я чувствую себя так, будто обо мне забыли.

– Но я же сказал тебе...

Гарольд нетерпеливо махнул рукой:

– Это ты сейчас так говоришь, но со временем... Он будет настаивать, и ты согласишься. Мариэтта Гринтри тоже постарается – какая женщина в ее положении не захочет стать герцогиней!

Макс почувствовал, как от гнева у него напрягаются мышцы, но сдержался, напомнив себе, что сейчас кузен расстроен и оттого говорит глупости. Во всем виноват отец, который, решив исправить прежнюю ошибку, снова взялся за дело, не подумав о других.

Подойдя к подносу с напитками, Макс налил себе и кузену бренди.

– Присаживайся, Гарольд, и давай поговорим.

– Ты ведь понимаешь, я это не ради себя... – Гарольд вздохнул. – Я думаю о Сюзанне.

В этот момент, повернувшись, Макс увидел, что Гарольд поднял записку и читает ее. Это определенно было вмешательством в личную жизнь, но Гарольд, кажется, даже не заметил, что читал, и, положив записку на стол, взял стакан, протянутый Максом.

– Мы с Мариэттой собираемся пожениться и переехать в Блэквуд, где я решил снова открыть старую шахту. У жителей деревни появится работа, а у меня кое-какие деньги. Может, ты и считаешь это очень странным поступком, но мне не нужен ни Велланд-Хаус, ни что-то иное, что я привык считать своим. В том, что не имеешь многого, заключена свобода, а кроме того, я скоро стану обладателем самой большой драгоценности.

– Мне хотелось бы... – начал Гарольд, но что именно он собирался сказать, так и осталось неизвестным, потому что он вдруг замолчал и некоторое время тупо смотрел на стакан в своей руке, а затем сделал глоток бренди. – Полагаю, я приглашен на свадьбу? Обещаю вести себя самым лучшим образом.

– Я подумаю.

Гарольд улыбнулся и протянул руку:

– Искренне желаю тебе удачи, кузен. – Он направился к двери, и Макс задумчиво посмотрел ему вслед. Гарольд определенно был не в себе, но, с другой стороны, кто может его в чем-то винить с тех пор, как герцог так круто поступил с ними обоими? Интересно, прав ли кузен, смягчится ли он и позволит ли отцу восстановить его в правах наследства? А если так, будет ли это означать, что Макс потеряет Мариэтту? Она ясно выразилась по поводу возможности стать герцогиней – по ее мнению, при ее репутации подобное будущее исключено. Но если дело дойдет до выбора, Макс знал, кому отдаст предпочтение, и не испытывал в этом никаких сомнений.

Уильям Тремейн подозрительно посмотрел на мистера Джардина:

– Я видел, как вы строите глазки моей сестре, друг мой. Не думайте, что я слепой или дурак.

Мистер Джардин тут же почувствовал, что его лицо краснеет.

– Ошибаетесь, мистер Тремейн, я вовсе не собираюсь...

– Можете не объяснять, я все равно ничего не хочу слышать. Думаю, самым лучшим выходом из положения будет ваше немедленное увольнение.

– Ни в коем случае!

Уильям грозно прищурился:

– Так вы мне не подчиняетесь?

– Я работаю не у вас, а у вашей сестры. Разумеется, если она предложит мне уволиться – это совсем другое дело, но до тех пор я останусь на своем месте.

– Я же сказал, у вас на нее виды! Думаете поселиться в ее доме и жить на ее деньги? Напрасно. Я все равно этого не допущу, слышите? Я не...

– Уильям! – Эми Гринтри стояла в дверях, опираясь на трость, ее щеки порозовели от гнева, глаза пылали. – Как ты смеешь разговаривать с мистером Джардином подобным тоном?! И как ты смеешь предполагать, что он намерен проникнуть в мою личную жизнь?! Мистер Джардин – джентльмен, близкий друг и мой секретарь. Я очень зла на тебя. Ты не имел права так с ним разговаривать!

Щеки Уильяма обвисли, но он, кажется, не собирался сдаваться.

– Еще как имею! Я глава семьи и...

– Тут нет никакой связи. Конечно, я благодарна тебе за заботу, но впредь не забывай спрашивать мое мнение.

Уильям отмахнулся от нее, как от мухи.

– Ты женщина, Эми, тебе нужен мужчина, который поправлял бы тебя, когда ты совершаешь ошибку. Я твой брат и вправе...

– А я вдова, имеющая трех взрослых дочерей, и мне не нужен никто, кто поправлял бы меня. – Эми быстро дышала, рука ее судорожно сжимала трость, хотя голос оставался обманчиво спокойным. – Предупреждаю, брат, если ты продолжишь вмешиваться в мою личную жизнь, дорога в нее будет для тебя закрыта навсегда.

Мгновение Уильям смотрел на нее так, будто не поверил своим ушам.

– Я глава семьи и не потерплю скандала, а этот человек...

– Довольно, мне надоело слушать, как ты клевещешь на мистера Джардина. Иди домой, Уильям, и занимайся своими делами, сегодня ты мне здесь не нужен.

Видимо, не найдя, что ответить на этот раз, Уильям, раздраженно хмыкнув, быстро встал и вышел.

Эми с трудом перевела дыхание, она вся дрожала.

– Не знаю, как я так долго могла обременять себя этим невыносимым болтуном. Простите меня.

Мистер Джардин осторожно приблизился к ней, словно слова Уильяма сделали ее особенно чувствительной к тому, что происходит вокруг.

– Вы ни в чем не виноваты, Эми. Не думаете же вы, что я стал бы обращать внимание на такого пустозвона...

Эми невольно рассмеялась, и ее слезы тут же высохли.

– По меньшей мере я надеюсь, что вы этого не сделали.

– Тогда просто забудьте об этом, как я.

Эми вздохнула:

– Не понимаю, что это с ним: в последнее время он становится все хуже и хуже.

– По крайней мере, теперь вы можете быть уверены в том, что, когда вернетесь в Йоркшир, вероятность его приезда к вам будет очень мала.

– Да, там я действительно в безопасности. – Мгновение Эми всматривалась в лицо Джардина, затем медленно произнесла: – Не хочу вам мешать, мистер Джардин...

Поднявшись, Джардин поклонился, и потом еще долго прислушивался к тому, как затихают шаги в коридоре. Неужели она увидела что-то в его лице и поняла, что Уильям прав и что он испытывает к ней гораздо более теплые чувства, чем те, какие следует испытывать секретарю по отношению к хозяйке? Странно, но ему хотелось, чтобы она это поняла – по крайней мере, тогда правда о его любви к ней будет известна им обоим.