Параграф 78

43.

Путь вниз занял примерно час. Первые тридцать метров аварийной лестницы проложены были вдоль шахты лифта – до тёмного глухого вестибюля, загромождённого стальными ящиками и контейнерами. Здесь попахивало гарью. Согласно схеме, лестница продолжалась, но люк её был как раз под одним из контейнеров…

– Что здесь? – тихо спросил я.

– Технический этаж, – сказал док. – Электростанция, кондиционирование, опреснитель… что-то ещё, не помню. Но в лабораторию мы отсюда не попадём, хода нет. Вернее, он есть, но заварен.

– Почему?

– Откуда я знаю? Так начальство распорядилось… Поэтому мы спускались на лифте до нижнего коридора и там переходили в параллельную шахту. И уже оттуда поднимались в лабораторные отсеки.

Я полистал схему. Ага… так, так и так. Более или менее понятно.

– А здесь мы пройдём?

– По идее должны…

Уверенности в его голосе я не услышал.

Технический этаж мы одолели медленно, но без приключений. Похоже, здесь уже много дней не ступала нога человека, – а то, что горело, сгорело дотла и погасло само. Копоть лежала на стенах, дверях, дверных ручках – нетронутая.

Лестница вниз нашлась в машинном зале. Попутно я осмотрел машины. Здесь стояла батарея МГД-генераторов «Акела», запущен был один на маленькой мощности. Расход энергии составлял сейчас порядка ста сорока киловатт. Видимо, это были насосы и приборы отопления и освещения.

(Потом я посчитал: все генераторы на пиковой тридцатисекундной мощности могли дать энергии больше, чем Волжская ГЭС. Зачем здесь такое оборудование? По принципу «запас карман не тянет»? Вряд ли; скорее всего, здесь предполагался противобаллистический или противоспутниковый лазерный пост, не реализованный из-за договора от шестнадцатого года. Забавная буровая…

Да, и вот ещё что: я сделал большую ошибку, что не проверил этот якобы заваренный ход. Он был открыт. Прорезан. Хотя, пойди мы здесь, то, скорее всего, угодили бы в засаду… а с другой стороны: ну и что?)

Ну вот, мы спустились под машинный зал, а дальше начался раздражающий лабиринт коротких кривых коридорчиков и грохочущих железных лесенок; обычная разухабистая небрежность. Но работала эта «сигнализация» так же надёжно, как если бы её сконструировали намеренно. Мы звучали, как стадо мрачных ёжей на складе пустых консервных банок.

Когда мы пересекали уровень моря, послышался странный шум, будто где-то далеко отсюда работала камнедробилка. Сколько-то времени мы прислушивались, но ничего нового не услышали. Работала камнедробилка. Время от времени в её барабаны попадал камень покрупнее…

(Мы так и не узнали тогда, что производило этот звук. В общем, нам скоро стало не до него. Сейчас я знаю: об одну из опор тёрся затопленный катер; он висел на якорной цепи и тёрся, тёрся… В общем, это абсолютно не важно, но тогда оно нас задержало на несколько минут и слегка пробило на бдительность.)

Вскоре стало холодно. Я спросил дока, всегда ли здесь так, и он ответил, что да, в нежилых и нерабочих помещениях – всегда плюс четыре. В каком-то смысле – удобно.

Дважды на лестницах нам попадались кучи мусора: упаковки из-под чипсов и сухарей, пустые консервные банки, пакеты, какое-то тряпьё. Но двери, возле которых валялся мусор, были закрыты, а выбивать их мы не стали: согласно схеме, там стояла всякая бутафорская машинерия: в конце концов, строилось это всё как буровая, и много всего не слишком нужного тут сохранилось.

Потом мы снова добрались до шахты. Она вела в глухую холодную бездну.

Примерно через сорок лестничных пролётов док сказал: здесь.

Но и так было видно, что – здесь.

(Теперь, чтобы легче было представлять место действия… Так: четыре массивных опоры на этой глубине – двести метров – уже негерметичны, только внутри одной из них проходит узкая, семьдесят сантиметров в диаметре, шахта, по которой ходит капсула одноместного лифта. Он может доставить одного человека на глубину восемьсот метров, где находится пост обслуживания «Булав-С».

«Булава-С» – это такое российское ноу-хау, которое позволило в своё время за пять копеек медных денег вставить нашим друзьям хорошо смазанный шестидюймовый фитиль. Вместо того, чтобы строить дорогие и всё-таки уязвимые подводные лодки, ракеты стали размещать в прочных выныривающих капсулах, которые тем или другим способом крепились на дне – на глубине до трёх километров. И, естественно, маскировались. Обнаружить такую капсулу можно было, только налетев на неё сослепу в темноте. В час «Ч» якоря отстреливались, капсулы стремительно всплывали, и на небольшой глубине из них стартовали ракеты, боеголовки которых свободно преодолевали любую ПРО.

В общем, после этого с нами стали дружить много крепче. Нам надавали всяческих гарантий и уговорили отказаться от такого опасного для цивилизованного мира оружия. Ну, мы и отказались. Почти.

Впрочем, я отвлёкся.

На глубине двухсот метров размещалось что-то вроде транспортного узла: там сходились все шахты лифтов и все лестницы. Помещение это походило на прочный корпус подлодки, правда, оно было не столь загромождено; но его точно так же перегораживали водонепроницаемые переборки с люками. Эти люки могли запираться и отпираться вручную.

Нам предстояло пройти эту «подводную лодку» от носа до кормы (или наоборот) и сесть в другой лифт.

Если он ходит.

Если же и он выведен из строя, придётся лезть по скобам, но теперь уже вверх…

Сама лаборатория располагается тоже под водой, но на глубине от двадцати до пятидесяти метров. Снаружи она представляет собой бетонный ящик, размерами и пропорциями напоминающий дом-хрущёвку без окон. Но с большим количеством разнообразных труб. Внутри же там много всего…)

Итак, док сказал: здесь.

44.

Шахта продолжалась и вниз, хотя, согласно схеме, не далеко, метров на десять. Судя по всё уплотняющейся вони, там скопилась гнилая вода. Конструкции такого типа и такого размера (да ещё при давлении восемьдесят атмосфер) всегда текут, а на холодных стенах собирается конденсат – поэтому помпы не выключаются. Здесь, похоже, помпы либо не работали совсем, либо – не в полную силу.

Площадка ничем не отличалась от прочих – разве что в стене шахты имелись раздвижные двери, а напротив них – овальной формы люк.

– Доктор, кажется, мы меня теряем, – запалённым шёпотом сказал Фест. – Командир, а нельзя ли бойцам подразделения исполнить приказ «разойдись, оправиться»?

Я потрогал люк. Заперт.

– Привал пять минут…

Экзаменационный билет № 13

Курс «Геополитика»

Вопрос 1.

Вам предлагается статья одного известного в прошлом политического деятеля, из которой убраны только некоторые детализирующие моменты. Определите автора.

а). Й. Геббельс

б). В. Молотов

в). Г. Киссинджер

г). У. Черчилль

д). Мао Цзедун

е). Шарль де Голль

ж). Моше Даян

«Стратегия /-/ и превентивная война

Недавно был обнародован новый документ по стратегическим вопросам. Он не вызвал таких споров, как его предшественник, разработанный в /-/г., хотя концепция превентивных действий перекочевала во второй документ из первого буквально слово в слово.

Когда доктрина превентивных действий была выдвинута впервые, критики отмечали, что она противоречит общепринятым принципам международных отношений, формировавшимся три столетия и «освященными» принятым в /-/.

Документ /-/г. был встречен не столь враждебно, потому что сегодня уже не только /-/ напрямую столкнулась с формирующимися новыми угрозами – а отчасти и из-за того, что /-/ дипломатия взяла более «примирительный» тон, расширяя тем самым основу для консультаций с другими государствами.

Сегодня – пусть с неохотой – признается насущная необходимость частичного пересмотра существующих международных норм: учитывая характер современных вооружений, без превентивных действий, возможно, просто не обойтись.

Однако стратегия превентивных действий по определению порождает дилемму: в тот момент, когда вы обладаете максимальными возможностями для таких действий, у вас, как правило, отсутствуют точные сведения, позволяющие обосновать их необходимость. Когда же подобная информация у вас появляется, время для превентивных действий зачастую уже упущено.

Если бы первые предостережения /-/ о /-/ угрозе были восприняты всерьез, /-/, возможно, удалось бы побороть относительно «малой кровью». Однако случилось то, что случилось, и десять лет спустя миллионы людей заплатили жизнью за стремление политиков получить «неопровержимые доказательства».

Но как выявить возникающую угрозу, и какие институты можно задействовать, чтобы ей противостоять?

Если все страны заявят о своем праве на превентивные действия, существующие нормы просто рухнут, и на международной арене воцарится хаос. Общепринятые принципы необходимо подкрепить механизмом их практического воплощения.

Естественно, в конечном итоге /-/, как и любое другое государство, будет отстаивать свои жизненные национальные интересы – при необходимости, в одиночку. Однако именно в этих целях она должна заботиться и о том, чтобы национальные интересы других стран в максимальной степени совпадали с ее собственными.

В качестве первого шага необходимо признать, что /-/ стратегическая доктрина предусматривает не превентивные действия в их классическом понимании. Превентивными называют действия в отношении противника, обладающего возможностями нанести вам огромный урон и к тому же демонстрирующего готовность пустить эти возможности в ход уже в ближайшем будущем. В такой ситуации право государства на одностороннее применение силы в той или иной степени признается всеми.

Самыми очевидными объектами для превентивных акций являются /-/. Политика сдерживания в данном случае не принесет результатов – ведь им, по сути, нечего терять. Методы традиционной дипломатии по отношению к /-/ также непригодны, поскольку их целью является не компромисс, а полное уничтожение противника.

Впрочем, в связи с данной доктриной возникает и более фундаментальный вопрос, касающийся превентивного применения силы, т.е. мер, призванных не допустить появления угрозы, способной рано или поздно приобрести непреодолимый характер. С этой точки зрения одна из главных задач превентивной дипломатии связана с проблемой распространения /-/.

/-/, по очевидным причинам, стараются исключить ситуацию, при которой /-/. Что же касается государств, стремящихся обрести статус великих держав, то их цели прямо противоположны.

Таким образом, в вопросах, связанных с /-/, конечный результат отчасти зависит от способности дипломатическими средствами предоставить стране, которой предлагают отказаться от /-/, надежные гарантии безопасности.

Как найти здесь нужное равновесие?

Существует мнение, что /-/ по определению несет в себе смертельную угрозу.

До /-/г. законным основанием для объявления войны считались действия агрессора, подрывающие баланс сил на мировой арене и тем самым представляющие потенциальную угрозу международной безопасности. Однако сегодня /-/.

Проводить в отношении такой страны политику сдерживания необычайно трудно, поскольку многочисленным игрокам с различными интересами приходится искать баланс между этими интересами по целому ряду направлений одновременно. Таким образом, утверждают сторонники упомянутой точки зрения, появление /-/ следует предотвращать любыми средствами – в том числе силовыми.

Однако существует и другой подход, предусматривающий различное отношение к дружественным государствам, и странам, представляющим угрозу. /-/ молчаливо согласилась с тем, что /-/, считая, что цели этих стран не противоречат нашим долгосрочным интересам. В то же время, мы решительно противодействуем /-/, стремящимся к тому же самому.

Из этого можно сделать вывод, что в основе /-/ политики в области /-/ лежит не сам факт нарушения этого принципа, а характер режима, который это нарушение допускает.

В особую категорию следует выделить «гуманитарные интервенции», осуществляемые в условиях, когда угроза безопасности /-/ носит лишь косвенный характер. Именно такая ситуация стала основанием для интервенции в /-/. Аналогичные соображения в значительной степени повлияли на решение свергнуть /-/.

В то же время акты геноцида, например, массовые убийства в /-/ и /-/, не стали основанием для гуманитарной интервенции. Сдерживающим моментом, увы, послужил тот факт, что эти события не создавали прямой угрозы другим странам.

Из рассмотренных вариантов превентивного применения силы можно сделать следующие выводы:

В стратегической доктрине справедливо подчеркивается, что изменения в международной обстановке в некоторых случаях диктуют необходимость превентивных действий.

Однако сформулировать теорию – лишь первый шаг. Общую концепцию необходимо «приложить» к отдельным, конкретным ситуациям; варианты действий следует оценивать, исходя не только из характера угрозы, но и с учетом их результатов и последствий.

Наконец, политический курс, допускающий превентивное применение силы, может обеспечить устойчивость существующего международного устройства лишь в том случае, если односторонние акции /-/ будут редким исключением, а не основополагающим правилом стратегии.

Другие крупные державы также должны воспринимать новые угрозы всерьез, и не считать, что за борьбу с ними отвечает только /-/. Все крупные государства завязаны на существующее мировое устройство. Поэтому безудержное распространение той или иной идеологии или вооружений угрожает им всем.

Задача, таким образом, заключается в том, чтобы создать эффективный мировой порядок до того, как катастрофа разразилась, а не задним числом, с учетом ее уроков.»

Вопрос 2.

«Перечислите в хронологическом порядке…»