Малой кровью

– Лады, два мне и один господину Усиде, – распорядился Коля.

Возражений не последовало. Усида, правда, повертел в обалдении головой, но без споров записал положенные циферки в нужный сектор криво расчерченной бумажки. Правила игры он уже знал хорошо, но привыкнуть к такой вот манере – истинно русской, по его мнению, – никак не мог. А потому с готовностью воспользовался представившимся случаем попрактиковаться.

Некрон собрал карты и принялся добросовестно тасовать колоду. На этот промежуточный процесс уходило заметно больше времени, чем на всё остальное.

– А почему никогда не играть?

Кешка развивался своим собственным и неповторимым путём. Эрхшшаа много рассказывали Вите о том, как растут маленькие котята, но до сих пор ни один эрхшшаа не попадал при «раскрытии» – так называли процесс инициализации наследственной памяти – под тотальное влияние чужого языка и абсолютно чуждой логики. Сравнивать было не с чем. Почти. Период, который начался у Кеши два месяца назад, явственно напоминал «почемучканье» человеческих малышей. Для Виты этот вывод был чисто теоретическим и – за отсутствием опыта обращения с человеческими малышами соответствующего возраста – абсолютно бесполезным. Приходилось отвечать, отвечать и отвечать. Спасали две вещи: иногда у котёнка запускался процесс переваривания информации, и он замолкал на достаточно долгое время (иногда даже часа на полтора-два), а иногда, когда у Виты начинал заплетаться язык, Кеша соглашался попрыгать самостоятельно и дать маме отдохнуть.

– Играть – хорошо. В карты играть плохо. Потому что не игра, а чёрт знает что. Сам смотри: было четыре умных образованных человека. А стало – четыре полных придурка. Вместо того, чтобы гулять по лесу…

– Там дошшдь, – напомнил Кеша. – И шштормовое предупрежждение.

– Восемь и по вистику, – донеслось от стола.

– И не понимаю, – продолжал Кеша. – Почему придурка?

– А ты послушай, послушай, что они говорят.

Острые ушки котёнка в последнее время несколько сгладились, прижались к голове и утратили подвижность, поэтому Кеша ускакал к столу сам. Внимательно оглядев игроков, он выбрал Усиду и без спросу забрался к нему на колени. Вита прищёлкнула пальцами и, зафиксировав взгляд котёнка, укоризненно покачала головой. Кеша наморщил нос, передними лапками изобразил, как он внимательно слушает.

Вернулся он совершенно одуревший.

– Совсем не понял. А что такое «вистик»?

– Адам, убью! – рявкнула Вита. – Ко всем относится!

– Гусары, молчать! – перевёл Адам.

Желающие простенько объяснить, «что такое вистик», снова уткнулись в карты.

– Это термин, специальное слово для их игры.

– А как в неё играют?

– Люди садятся за стол, долго мешают карты, раздают поровну, тупо в них смотрят, говорят дурацкие слова, пишут цифры, складывают карты, снова перемешивают. И так далее, и так далее – много-много циклов подряд.

Кеша посмотрел на игроков, всем своим видом выражавших оскорблённую гусарскую гордость, подумал и решил, что описание полностью соответствует наблюдаемой картинке.

– Я могу допустить, что антураж непрезентабелен и может ввести в заблуждение… – последовала лёгкая пауза, в которую, судя по выражению лица Николая Ю-Ню, были последовательно проглочены «неопытные», «легкомысленные», «эстетически недоразвитые» и ещё парочка эпитетов, – непосвящённых своей недостаточной куртуазностью…

Кеша последовательно загнул четыре пальца, запоминая незнакомые слова.

– Но, думаю, горю легко помочь, – воодушевлённо продолжил Коля. – Например, мы могли бы устроиться у рояля. Игра на рояле – безусловно, отличительный признак глубоко интеллигентного человека.

– А вобла на газетке на самом деле не бардак, а натюрморт, – напомнила Вита.

– Один-единственный раз! – укоризненно уточнил Некрон – который по возможности старался в семейные разборки не встревать.

Кеша быстро загнул оставшиеся два пальца на левой руке, а правой затеребил маму за рукав:

– Дедушка то же самое говорил, про рояль…

– Устами младенца… – начал Адам.

– …Мам, давай я тоже буду играть на рояле?

Карты разлетелись по полу. Игроки пригнулись и замерли.

Вита набрала побольше воздуху.

– Кешенька, помнишь, ты хотел, чтобы мы купили слона?

Адам пригнулся ещё ниже. Это был его ляп, допущенный при последнем посещении цирка. Кешка потом расстраивался целую неделю.

– Я помню, – тяжко вздохнул котёнок. – Слон о-очень большой, – он приподнялся на цыпочки и растопырил руки. – Поэтому мы его не купили.

– Так вот, рояль немножко меньше слона. Но тоже очень большой. И неудобный. Сходи посмотри. В гостиной, чёрный, на трёх ножках.

Кеша ускакал. Вита, глядя в пространство, нейтральным голосом сообщила:

– Если какая сволочь подкинет сейчас ребёнку идею про то, что рояль и пианино – это почти одно и то же…

Некрон соскользнул под стол, быстро собрал колоду, выпрямился и с достоинством произнёс:

– Эвита Максимовна, я хотел бы напомнить, что родство рояля и пианино не является секретной информацией и может быть обнаружено с помощью открытых общедоступных источников. А также с помощью академика Гофмана Максим-Леонидыча.

Вита, не любившая признаваться в ошибках, зашипела сквозь зубы. Игра возобновилась, хотя и очень тихо.

– Он на пианино похож-ж-жий, – громко объявил вернувшийся Кеша. – Не интересно.

Один из игроков невнятно хрюкнул. Вита предпочла сделать вид, что не заметила, тем более что котёнок о чём-то задумался и затих.

А через пару минут инцидент был уже напрочь забыт, ибо Некрон заказал мизер. Судя по общему воплю, приветствовавшему вскрывшийся прикуп, лучше бы он этого не делал.

– Легли! – скомандовал Адам, и, поскольку японец непонимающе прищурился, аккуратно вытянул карты из его руки и положил перед собой.

Коля с Адамом сдвинули головы и невнятно забормотали: так, эти здесь, ага, третья, тут у него дыра, потом вот эту, потом эту… Усида, сложив ручки перед грудью, вежливо ждал. Сделать хотя бы один самостоятельный ход в этом круге ему так и не посчастливилось: после ожесточённой многосложной торговли Коля с Некроном сошлись на четырёх в гору, и шуршащий процесс тасования возобновился.

– Кстати, могу я добавить к давешней дискуссии об интеллигентности? – кротко спросил Коля.

– Если по существу.

– Во время преферанса игроки ведут интеллектуальную беседу.

– Это в смысле когда «паровоз» навешивают?

– Не-ет, – замотал Коля головой, – «паровоз» – штука ответственная, при нём не отвлечёшься. А вот пока карты тасуются – вполне. Кстати, Адам, я вот о чём хотел поговорить…

– В правительство – ни за что, – твёрдо сказал Адам.

– А кто такие гусары? – вдруг вспомнил Кеша.

– Это были такие военные, – Вита сосредоточилась, пытаясь объединить в ответе историческую и тактическую справедливость, – очень давно, они ездили на лошадях, махали саблями, а в свободное время играли в карты, пили эту гадость и говорили всякие глупости.

– Писали стихи, – сказал Коля. – Например, поручик Лермонтов. Полковник Давыдов. Прапорщик Гумилёв… Так вот, о правительстве речи не идёт. Туда сейчас как ломанулись, как ломанулись…

– Прошёл слух, что Серёга на премьерство вынет из ваты Чубайса, – сказал Некрон. – И очередь претендентов в один миг выстроилась до Серпухова.

– Это всё ерунда, – сказал Коля. – На самом деле ты нужен для другого. Особо ответственного…

– У нас уже есть одно особо ответственное поручение, – сказала Вита, потянувшись к бокалу. – Ты в курсе.

– Ма, а ты пьешь алкоголь хор-р-рошего качества и высокой очистки? – спросил Кеша.

– О, да! – сказала Вита и отсалютовала бокалом Усиде. Японец широко улыбнулся и прижал руку к сердцу. – Коля, мы ведь договаривались, – повернулась она к Ю-Ню. – Мы приняли участие в Серёжиной кампании. Мы объехали всю страну. Одних выступлений полтора миллиарда. И – всё! Понимаешь? Всё! Комедия окончена. Наши победили. Какие ещё проблемы? Нам ребёнка воспитывать…