Язон четырех морей

Окончательно убедившись, что покинуть остров можно только вплавь, Марианна выбрала, на ее взгляд, наиболее подходящее место, затем разделась догола и свернула одежду в тугой сверток. С помощью пояса она привязала его к голове.

Дождь уже подмочил ее платье, но так оно будет более сухим, чем после купания. К тому же она знала, как одежда мешает плыть. Наконец, это место казалось таким пустынным, а ночь такой темной, что она не очень рисковала поразить кого-либо своей наготой. Впрочем, едва раздевшись, она спустилась в опоясывавшие остров камыши, раздвигая руками плотные, глянцеватые листья кувшинки. Ее ноги погрузились в вязкий ил, заставивший ее вздрогнуть, но дно резко понижалось, и беглянка растянулась на воде и осторожно поплыла, стараясь не производить ни малейшего шума. Вода была менее холодной, чем показалось, когда она вошла в нее, и ей даже стало приятно ощущать, как она омывает ее обнаженное тело после долгих дней на пыльном сеновале.

Марианна уже давно не плавала, но ее руки и ноги инстинктивно обрели гибкость и непринужденность движений, которым ее обучил старый Добс. Самым неприятным оказался стоявший над прудом запах тины, а встречи с водяными змеями тоже не доставили удовольствия. Но переправа оказалась короткой, и скоро ноги молодой женщины коснулись песчаного дна, твердого и упругого. В этом месте берег был довольно высокий и заросший большими деревьями, но, цепляясь за побеги, Марианне удалось взобраться на него. Взойдя на вершину склона, она надела, превозмогая дрожь, сырую одежду, обулась и пошла наугад в глубину леса.

Ночь была слишком темной, чтобы она могла надеяться правильно сориентироваться, но главное заключалось в том, чтобы подальше уйти от замка. Грандиозность владения и запущенность этого леса, заросшего кустарником и ежевикой, где она продиралась вслепую, позволяли ей надеяться, что по меньшей мере не придется перелезать через ограды.

Двигаясь прямо перед собой, проходя по очереди упругие лиственные ковры и топкие рытвины, Марианна кончила тем, что вышла на тропинку. Ее глаза привыкли к темноте и позволяли ей идти, обходя самые опасные препятствия. Дождь не переставал, но в густом лесу почти не ощущался. Беглянка долго шла наугад в поисках какой-нибудь лачуги угольщика, чтобы укрыться и немного отдохнуть. Она оцепенела от холода и падала от желания спать. Но единственное, что она нашла, была нависающая скала с небольшим углублением у основания. Хотя это и трудно назвать убежищем, но Марианна скользнула в него, словно кошка, свернулась клубочком на сухих листьях и мгновенно заснула.

Ее разбудило что-то холодное и мокрое, прикасавшееся к ее лицу. Она оказалась нос к носу с большой охотничьей собакой, которая то фыркала на нее, то пыталась лизнуть. Немного дальше виднелись две ноги в высоких сапогах. Подняв голову, она увидела, что они принадлежат молодому человеку, который, закинув за плечо старое ружьишко, растерянно смотрел на нее. Совсем рассвело, и дождь перестал.

Заметив, что спящая потягивается, он позвал собаку.

– Сюда, Брике!.. Место!..

Собака послушно отошла и села у ног хозяина, а он нагнулся и протянул руку Марианне, чтобы помочь ей встать.

– Здравствуйте, – приветливо сказал он, – я рад, что вы проснулись. Когда Брике нашел вас, я в первый момент подумал, что вы…

Он не осмелился произнести слово, и Марианна закончила его мысль:

– Что я мертвая? Я так плохо выгляжу?

– Вы такая бледная!..

– Это оттого, что я замерзла.

Да, это было так. На свежем утреннем воздухе Марианна дрожала как лист на ветру, а посиневшая кожа придавала ей еще более несчастный вид. Юноша живо снял с себя что-то вроде шерстяного плаща и накинул его на плечи Марианне.

– Пойдем домой. Моя бабушка позаботится о вас… Мы живем совсем рядом. Смотрите, вон между деревьями первая крыша у входа в деревню!

Марианна убедилась, что она почти вышла из леса, и деревня дымила всего в нескольких туазах отсюда. Она до того плохо себя чувствовала, что охотно приняла приглашение нового друга, ограничившись двумя вопросами:

– Как называется эта деревня?

– Луази! Вы не местная?

– А… до Мортфонтена далеко?

– О нет! Меньше лье на восток.

Всего? Она с трудом скрыла разочарование. Ей казалось, что она так долго шла и покрыла гораздо большее расстояние. Без сомнения, ночью она кружила в одном месте. Она быстро взглянула на нового знакомца. Он походил на Гракха – Ганнибала Пьоша. Такие же соломенные волосы, такой же открытый взгляд синих глаз, но черты этого были более тонкие и рост повыше. В общем, он ей понравился, и она решила довериться ему.

– Вам надо знать! Я бежала из амбара в замке Мортфонтен, где люди из окружения королевы Испании держали меня в заключении. Но клянусь вам, что я не преступница, даже не воровка.

Юноша ласково улыбнулся:

– Вы на такую не похожи. И затем, если бы вы были той или другой, вас посадили бы в тюрьму, а не в амбар! Идем, вы расскажете вашу историю моей бабушке. Она так любит всякие истории!

По дороге Марианна узнала, что ее нового знакомого зовут Жак Кошю, что у него немного земли в этой деревне, что он здесь живет один с бабушкой, но через несколько дней собирается жениться.

– Я мог бы вполне дождаться весны, – доверительно сказал он ей, – но бабушка настаивает, чтобы я женился раньше во избежание рекрутского набора. Мне и так уже повезло в этом году, что из-за своей свадьбы Император отменил новый набор… Так что я женюсь на Этьенетте.

– И у вас нет желания участвовать в сражениях? – спросила Марианна, немного разочарованная, ибо она уже наделила в воображении своего спасителя всеми рыцарскими достоинствами.

Жак ответил ей, улыбаясь, с чистосердечной наивностью:

– Ага, я хотел бы! Когда я слушаю рассказы о старых походах, у меня мурашки по коже бегут! Но только если я уйду, кто будет обрабатывать землю? И кто будет кормить бабушку… и Этьенетту? Ее родители умерли в прошлом году! Так что… мне надо остаться.

– Конечно! – согласилась она. – Вы правы! Женитесь поскорей и будьте очень, очень счастливы!

Разговаривая так, они подошли к небольшой, сверкающей чистотой ферме, на пороге которой их ожидала старая женщина, прямая, как доска, со скрещенными на шерстяном платке руками, с недовольным видом наблюдавшая, как ее внук возвращается с незнакомкой в лохмотьях. Но Жак очень быстро объяснил обстоятельства их встречи и как он привел Марианну, чтобы она немного отдохнула. Сразу же было проявлено характерное для жителей Валуа гостеприимство. Старуха усадила беглянку возле огня, принесла ей большую чашку горячего бульона, широкий ломоть хлеба и толстый кусок шпика, а сама принялась искать сухую одежду, в то время как Марианна рассказывала свою историю… или скорее историю, которая, по ее мнению, подходила к данным обстоятельствам. Ей было неприятно лгать этим добрым людям, принявшим ее с такой теплотой и великодушием, но не могла же она назвать им свой пышный итальянский титул! Так что на время она снова стала Марианной Малерусс.

– Моего дядю, служившего Императору, убили, – поведала она своим новым друзьям, – а меня похитили убийцы, чтобы я не могла их выдать. Но мне нужно вернуться в Париж, и поскорей. Я хочу отомстить… и я смогу сделать важные разоблачения.

Она, правда, спросила себя, не была ли ее история, даже в таком смягченном виде, слишком невероятной, но ни бабушка, ни Жак не выразили никакого удивления. Старуха даже согласно покивала головой.

– Все эти люди с желтоватыми лицами, которые рыскают здесь с тех пор, как Император сделал королем Испании своего брата, мне всегда казались подозрительными. Раньше было гораздо спокойней! Он неплохой человек, этот Жозеф! Всегда приветливый и даже щедрый! Его очень любили у нас и жалели, когда ему пришлось уехать к дикарям! Что касается вас, милая барышня, вам помогут вернуться к себе как можно незаметней.

– Но, – вмешался Жак, – почему не пойти прямо в полицию?

Ох! Вопрос был коварный, и Марианна лихорадочно размышляла над ответом, чтобы он выглядел достаточно естественным.