Эмиссар уходящего сна

Пострах облизнулся.

– Конечно, хочу. А делать-то что нужно?

– Да ничего особенного. Можно в вашем сне найти водки? Ну, обычной, сорокаградусной водки. В этом баре ее не подают.

Пострах почесал голову длинной кривой лапой и осторожно сказал:

– Ну, кажется, я знаю такое место.

– Вот и отлично. Бутылку водки, что-нибудь на закуску и деньги за услуги – твои. Договорились?

– Четверть четверти.

– Хорошо, – махнул я рукой. – Пусть будет так. Гулять так гулять. Только ты еще должен мне сказать, где тут можно устроиться, чтобы тебя не беспокоили. Ну, чтобы каждую минуту на тебя никто не набрасывался с воплями и горящими глазами.

– Это можно, – сообщил пострах. – Вон, неподалеку старая беседка. А я нашим скажу, чтобы тебя не трогали. Но деньги ты мне заплатишь вперед. Договорились?

– А ты не сбежишь?

– Да куда я денусь из родного сна? А если не исполню обещанного, ты же знаешь, что всегда можно обратиться к инуа. Он заставит выполнить. А вот ты – перекати-поле. В любую минуту можешь, не выполнив обещанного...

– Хорошо. – Я сунул ему бумажку. – Вот держи. Тут хватит и на водку с закуской и даже сверх. Беги. Я буду ждать тебя в беседке. Да не задерживайся.

Пострах молча схватил деньги, подпрыгнул и опрометью бросился прочь.

Я же двинулся к беседке. Внутри нее, как и положено, пахло чем-то горьковатым, а деревянная скамья все еще хранила тепло ушедшего дня. Усевшись на нее и ощутив это, я подумал, что сон этот весьма и весьма посещаем. Вот даже о такой мелочи побеспокоились. Тепло ушедшего дня во сне, в котором всегда царит ночь.

Мелочи...

Я устроился на скамье поудобнее и с какой-то вселенской обреченностью подумал, что вот сейчас напьюсь. Прямо в этом сне. И наверное, это мне сейчас нужно. Для того чтобы наутро ощутить себя скотиной, для того чтобы хотя бы на время отогнать беспокоящие мысли. Например, о том, что я застрял в этом мире на всю оставшуюся жизнь.

Да, у меня есть монета. Но что, если случай использовать ее как указатель так и не представится? А я так до конца жизни и буду обречен жить в этом призрачном, созданном из комплексов и невысказанных человеческих желаний мире? Да если бы еще и человеческих, А то ведь встречаются...

Я вздохнул,

И дернул меня черт перед сном произнести ту формулу из старинного фолианта.

– Вот, вот и вот. Принес.

Это был, конечно же, пострах. А передо мной на скамье стояли бутылка водки, пара пластмассовых стаканчиков и нечто, смахивающее на порезанную тонкими ломтиками колбасу. Можно сказать, классическая картина.

– А два стаканчика, – сказал я, – стало быть, ты принес потому, что тоже хочешь хлебнуть?

– Гонцу положено, – заявил пострах. – Хоть немного.

– Откуда знаешь? – удивился я. – Вроде бы...

– Э, милай. – «Гонец» ухмыльнулся огненной, в полном смысле этого слова, улыбкой. – В нашем сне кого только не бывает... Да и рожден он человеком, прекрасно знавшим, кто такие «гонцы». Как ты думаешь, откуда тогда в нем взялась водка?

– Ну, значит, все согласно обычаю, – сказал я. – Гонцу положено.

Я открыл бутылку и, налив в стаканчик водки, протянул его постраху. Тот тяпнул как настоящий алкоголик, сиплым голосом пожелал мне здоровья и сиганул в кусты. Надо понимать, снова взялся за свое дело.

Я же плеснул себе в другой стаканчик и осторожно его понюхал.

Не стоило этого делать. Водка, конечно, была не очень хорошего качества. Точнее – совсем нехорошая, «паленая». Возможно, создатель этого сна лучшей и не пил.

Хорошо же...

Вот только отступать поздно. Деньги я потратил, и, учитывая с каким трудом они достались, выкидывать их на ветер не стоит.

Я с трудом удержался от того, чтобы еще раз понюхать стаканчик.

Нет, только не это. Вот еще пару минут, еще немного... Соберусь с силами и одним глотком, как положено, залью в себя мерзкую и такую притягательную жидкость. Второй стаканчик пойдет уже легче, гораздо легче. А там...

Мне вспомнилось, что я вытворял в прошлый раз, когда вот так напился. Когда же это было? Кажется, полгода назад. Да, вот тогда я славно повеселился. И не только я. Впрочем, о большей части своих подвигов я тогда узнал лишь после того, как проспался, по рассказам свидетелей. Вполне возможно, они кое-что преувеличили. Не мог я, например, даже в полубессознательном состоянии пытаться обрушить перемычки, на которых держится каркас сна. Мало того, что это почти равносильно самоубийству, так это еще под силу только кому-то из того же ряда, что и инспекторы снов.

Ну а эти, жвичкуны? Неужели я и в самом деле пытался их помирить между собой? А еще были рассказы о настойчивых попытках сблизиться с тенями.

Хм... вот уж чего я понять никак не мог. Не нравятся они мне, и не хочу я с ними иметь ничего общего. Они гораздо хуже грез. А в пьяном виде...

Я задумчиво посмотрел на стаканчик.

Может, пора?

Да нет, еще немного, еще чуть-чуть помедлю, а потом...

И вообще, о чем эти подвиги по пьяной лавочке могут свидетельствовать? Может быть, о все еще живущем у меня в подсознании ощущении, что мир снов – нечто нереальное, не существующее на самом деле, так же как и все живущие в нем создания? И я, реальный, живой человек, попавший в плен к нереальному миру... Нет, даже не к самому миру, а к живущим в нем теням, научившимся очень ловко и правдоподобно притворяться мыслящими существами. Во что они превращаются, когда я поворачиваюсь к ним спиной?

Вот тут мне стало стыдно. Не имел я права на такую мысль. И пришла она мне в голову лишь потому, что у меня вот прямо сейчас приступ тоски и отчаяния. Состояние, избавиться от которого можно, к примеру, залив в себя некоторое количество разбавленного какой-нибудь гадостью алкоголя.

Потом, проспавшись, я опять погружусь в пучину стыда за свое скотское поведение. Только этот стыд будет уже другим. Терпимым. И что важнее всего – привычным. И к нему будет, конечно, примешиваться радость. Поскольку я в очередной раз выжил, все-таки не сошел с ума, поменял безумие на тривиальное похмелье.

Похмелье,..

Мысль о нем мне понравилась. По крайней мере сейчас. Она была теплой, эта мысль. Причем и способ достичь похмелья был прямо под рукой.

Противный? Еще какой противный. Но без него...

Я снова взял стаканчик в руки и снова напомнил себе, что в этот раз нельзя нюхать ни в коем случае. А надлежит выпить, залпом. И немедленно...

– Наверное, там водка, – сказал голос кого-то, находившегося рядом, буквально рукой подать.

Причем голос этот был мне почему-то смутно знаком.

Любопытно...

– Да, – сообщил я. – Тут самая натуральная водка. Разбавленная какой-то гадостью и злая, словно невеста, у которой со свадебной церемонии сбежал жених. Хорошее средство от всех жизненных невзгод. Она наносит страшный вред организму, но зато позволяет забыть о том, в каком мире ты живешь. Иногда это нужно. Иногда без этого просто нельзя жить.

– А ты красноречив, – сказал незнакомец.

– Тогда, когда мне этого хочется.

– И тебе сейчас...

– Да, мне сейчас хочется цветасто говорить. По крайней мере хотелось минуту назад.

– А сейчас – нет?