Страница 18 из 43
– Так чья это была сумочка? – пробормотал Зубов, двумя пальцами приподнимая почти невесомый пакетик с порошком.
– Лены, – повторил Ворохтин, удивившись содержимому сумочки не меньше, чем милиционер.
– На мертвую теперь можно все валить, так? – сказал Зубов.
– Это может доказать Гвоздев, – возразил Ворохтин и с недоверием добавил: – Разве он вам не рассказывал, как следил за мной? Как увидел, что я достаю эту сумочку из рюкзака Лены?
– Гвоздев? – заморгав, переспросил Зубов и посмотрел на сержанта: – Ты знаешь какого-нибудь Гвоздева?
– Не знаю, – уверенно солгал сержант.
«А вот теперь начинаются серьезные неприятности», – подумал Ворохтин.
– Понятые! – волнуясь от столь неожиданной удачи, сказал Зубов. – Что вы здесь видите?
– Шприцы, – ответила Кира.
– И наркота, – добавил техник.
– То, что это наркота, конечно, еще не доказано, – заметил сержант и мягко поправил: – Наверное, вы видите белый порошок и ампулы с прозрачной жидкостью?
– Да, белый порошок и ампулы, – послушно закивал техник.
Зубов с победным видом посмотрел на Ворохтина.
– Вот так, спасатель… Ампулы и порошок мы отправляем на тестовый экспресс-анализ. Понятые подпишутся под протоколом. А вы дадите подписку о невыезде.
– О невыезде откуда и куда? – уточнил Ворохтин.
– Отсюда и никуда! – рявкнул Зубов.
Глава 18
Кровавый ручей
Ворохтин лежал в «Скорой» и думал о том, как ему выпутаться из неприятной истории. Общение с милицией могло бы закончиться относительно благополучно, если бы он не ляпнул о своем желании обратиться в прокуратуру. Ошибку уже не исправишь. На сумочку Зубова навел подонок Гвоздев. Больше некому. Хотели приписать Ворохтину мелкую кражу, а нарвались на наркотики. Сами не ожидали такой удачи! Теперь Ворохтин, как марионетка, привязан к веревочкам, а управляет ими Саркисян. И этот кукловод будет пользоваться своей властью до тех пор, пока не закончит шоу.
Он знал, что прав, но никак не мог придумать, как отмазаться от наркотиков. После напряженной умственной работы Ворохтин пришел к выводу, что ему ничего не остается, как тайно перевезти Гвоздева на один из опустевших островов и держать его там до тех пор, пока тот не подпишет бумагу, что черную сумочку Ворохтин взял из рюкзака Лены.
– Вы один? – вдруг услышал он шепот.
В окно заглядывала Кира. Видимо, надо было благодарить теплый и солнечный день за то, что она была без своего вечного платка. Оранжевые волосы весело торчали во все стороны. Ее широко раскрытые глаза хранили в себе какую-то страшную тайну, и эта тайна была столь тяжела, что чудом не пролилась слезами.
Ворохтин на всякий случай посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что он действительно один в салоне. Кира отворила дверь и сунула ему в руки плоский, но довольно тяжелый портфель. Посмотрела по сторонам и юркнула в салон.
– Закройте шторки! – снова прошептала девушка.
– Ты что, от минувшей ночи еще не отошла? – удивился Ворохтин, но просьбу выполнил.
– Сейчас я вам такое покажу, что вы три дня отходить будете! – пригрозила она. – Нас тут никто не подслушает?
– А ты считаешь, что за мной следят? – небезосновательно спросил Ворохтин.
– Следят! – презрительно фыркнула Кира. – Да вся база только и говорит о том, что на вас уголовное дело завели! Удивляюсь, как вас только в отделение не увезли!
Ворохтин многозначительно почесал покрытую жесткой щетиной щеку и вздохнул. Он хотел спросить, почему же Кира так доверительно относится к подозреваемому в преступлении человеку, но не решился. Кира опустилась на колени и торопливо вынула из портфеля портативный компьютер. Подняла экран, включила загрузку. Пока компьютер тихо урчал и гудел, выкидывая на экран цифры и буквы, девушка смотрела в окно, чуть сдвинув шторку в сторону.
– Я просматривала снимки, которые сделала на Четвертом острове, – наконец сказала она, – и вот что заметила…
Она склонилась над компьютером, нажала несколько клавиш, и на экран стало медленно наползать изображение песчаного берега и освещенных солнцем величественных сосен. Кира повернула компьютер так, чтобы Ворохтин мог хорошо рассмотреть фото.
– Что это? – спросил Ворохтин, не видя ничего, что могло вызвать у девушки такое сильное волнение.
– Это берег Четвертого острова, – снова перешла на шепот Кира. – Я сняла его в тот момент, когда вы нашли и вытащили на берег труп Павлова.
– Ну да, – кивнул Ворохтин. – Узнаю. Песок, кусты, сосны…
– Вот и я сначала видела только кусты и сосны. А потом увеличила контраст до максимума… Вот так…
Она загнала стрелку мыши на панель управления и сдвинула в сторону виртуальный ползунок. Картинка стала ослепительно яркой, словно рядом с берегом взорвалась атомная бомба. Кусты и деревья превратились в рваные черные пятна, а песчаный пляж стал напоминать снежную целину с проявившимися на ней черными цепочками следов.
Ворохтин изо всех сил пялился на экран, но ничто не привлекало его внимания.
– Я сделала снимок в тот момент, когда Саркисян, Чекота, Гвоздев и вы ушли на поляну. – Кира даже задыхаться стала от волнения. – Обратите внимание на следы! Вы оставили за собой четыре цепочки. Все верно. Больше следов нет. Пляж девственно чист…
– Черт возьми! – наконец дошло до Ворохтина. – А где же следы Павлова?
– Ну вот! – с облегчением произнесла Кира. – Значит, я не сошла с ума. Следов Павлова нет! Будто он перепрыгнул пляж и сразу плюхнулся в воду.
– Конечно, перепрыгнул пятидесятиметровый пляж! – сказал Ворохтин и сбросил контраст. Песок на экране потемнел, приобрел желтый оттенок, следы на нем утратили четкость и слились с общим фоном. – А это случайно не игра света и теней?
– Нет! – обиженно воскликнула Кира и тотчас испуганно прижала ладонь к губам. – Контраст выделяет то, что сливается по цвету с фоном. Я всегда так работаю со снимками, чтобы улучшить качество важных деталей. Например, морщины на лбу старика или рябь на поверхности воды.
Ворохтин снова увеличил контраст и надолго застыл у экрана.
– Странно, – произнес он. – Выходит, Павлов ни разу не ходил по этому пляжу.
– А как же он попал в воду?
– Может, спустился на пляж в другом месте, а сюда пришел по прибою?
– И так он делал каждый раз, таская из леса колья для запруды? Дураку семь верст не крюк?
– М-да, – согласился Ворохтин. – Нелепость… Может, песок очень сыпучий, и его быстро разравнивает ветер?
– Я тоже так думала. Но вот видите следы, похожие на елочки? Это по берегу ходили вороны. Почему их следы сохранились, а следы Павлова нет?
– Чертовщина какая-то! – пробормотал Ворохтин. – Получается, что Павлов по какой-то причине избегал ходить по этому участку.
Кира, по всей видимости, получала удовольствие от того, что ставила перед Ворохтиным неразрешимые задачи. Убедившись, что спасатель в разгадывании этой загадки окончательно зашел в тупик, она подсела к клавиатуре, коснувшись Ворохтина плечом, и стала работать с опциями.
– Это еще не все. Здесь есть такая функция, как подмена одного цвета другим, – сказала она. – Допустим, я возьму образец цветового оттенка из этого места, где по всем законам должны были остаться следы Павлова, и заменю ярко-красным… Смотрите, что получилось!
По пляжу поползли красные пятна. Казалось, что компьютер, отыскивая заданный оттенок, стал заливать его кровью. В некоторых местах появились лишь «капли», в других – «мелкие лужицы», а посреди пляжа, между водой и кустами, протянулся «кровавый ручей».
– Откуда взялась эта полоса? – спросил Ворохтин, коснувшись пальцем «ручья».
Девушки обожают, когда опытные и зрелые мужчины уподобляются школьникам и задают им вопросы, как учителям.
– Песок сам по себе желтый, – стала пояснять Кира. – Но рельеф, даже невидимый глазом, дает тени и рефлексы. А это уже другие цветовые оттенки. Человеческий глаз не всегда их различает, а компьютер – всегда. Вот тут он обозначил определенный оттенок красным цветом.