Страница 7 из 14
Аспирин поплелся в комнату. Лег на диван и закинул ногу на ногу.
Как с ним могла приключиться эта идиотская история?
Мама всегда говорила: характер – это судьба. Стоит один раз, только один раз проявить слабость, и в образовавшуюся щель потоком врываются несчастья. Аспирин даже нищим старушкам на улице никогда не подавал – навсегда исключил их из своего поля зрения. Аспирин спокойно съедал свой пляжный шашлык на глазах у шатающегося по берегу пацана-попрошайки. Как могло случиться, что он притащил в дом, в свой дом-крепость, куда не ступала нога постороннего, – приволок чужого ребенка?
Наглого. Невоспитанного. Прожорливого. Грязного. Ну ладно, пусть чистого – но это временно…
Аспирин полежал немного и поднялся. Болезнь надо лечить, пока она свежая, как бы неприятно это ни было. Проблему надо решать, не затягивая. И он, Алексей Игоревич Гримальский, вполне способен о себе позаботиться.
Он вошел на кухню. Девочка сидела, баюкала медведя, смотрела в окно. Фотография по-прежнему лежала на столе. Присмотревшись, Аспирин понял, что смазанный молодой человек на снимке не имеет с ним ничего общего – знакомые черты, проступившие на фото под взглядом Вискаса, были наваждением, самовнушением или – кто знает? – уверенный голос этой маленькой ведьмы внушил Аспирину ложное чувство вины…
– Зря ты так переживаешь, – сказала девочка, по-прежнему глядя в окно.
– Пошли, – Аспирин взял ее за локоть. Маленькая тонкая рука, теплая, безволосая, чуть напряглась под его пальцами.
– Я останусь, – она повернула голову, но вставать не спешила. – Есть такой закон. Под чьей крышей проведешь первую ночь – того потом приходится держаться. Мы теперь связаны. И ни тебе, ни мне не порвать эту связь.
– Посмотрим…
Он дернул ее за руку, намереваясь оторвать от стула и отбуксировать в прихожую. И тут же выпустил; по кухне раскатилось глухое утробное рычание. Аспирин разжал пальцы прежде, чем вспомнил, где слышал его раньше.
– Тихо, ш-ш-ш, – девочка прижимала к себе игрушку, баюкала, гладила. – Не бойся, Мишенька, все будет хорошо…
Аспирин глядел на них минуты три. Потом взял с полки початую бутылку коньяка, со стола чашку с остатками чая – и ушел в гостиную.
Он проснулся от раската грома. Во сне ему померещилось рычание, дикие крики людей, разрываемых пополам, игра теней на разрисованной грязной стене…
Он проснулся и понял, что это всего лишь гроза. За окном было серо; занавеска не колыхалась – кто-то предусмотрительно закрыл форточку. И горела настольная лампа.
Аспирин лежал на диване, тяжелый и рыхлый, как умирающая медуза. Рядом на журнальном столике стоял поднос; Аспирин приподнялся на локте, почуяв запах мяса.
Над куриной отбивной кружился пар. Тремя красными выпученными глазами лежали помидоры. В стороне стояла огромная чашка кофе.
– Ешь, – сказали из полумрака. – А ведь даже не завтракал.
– Который час? – сипло спросил Аспирин.
– Уже почти пять.
– Сколько же я спал?
Ответа не последовало. Аспирин сел, поморщился. Пустая бутылка из-под коньяка стояла, боязливо прижимаясь к ножке дивана.
Он взял вилку и нож. Отбивная была нежная, в меру посоленная, в меру поперченная, в меру румяная.
– Вижу, ты уже готова замуж, – сказал он, жуя. – Шить-вязать, небось, умеешь? А сколько тебе лет?
Молчание. Девочка сидела, скрестив ноги, прижав Мишутку к груди.
– И как зовут тебя, кстати? И где ты взяла мясо? Я куриных битков в холодильнике не держу…
– Ты и овощей не держишь, – отозвалась девочка. – И картошки… Пошла и купила. На базаре возле метро.
– А-а-а, – сказал Аспирин и потянулся за кофе. – А в аптеку за клофелином ты не заходила, случайно?
– В аптеку за клофелином, – повторила девочка, будто оценивая масштаб шутки. – Зачем? Ты и так продрых весь день, как убитый… Это у тебя такой способ уходить от проблем, да?
Аспирин проглотил издевку вместе с огромным глотком кофе. Любимый напиток, надо сказать, был достоин всяческих похвал – сам Аспирин так не сумел бы сварить.
За окном вспыхнула молния и почти сразу же рявкнул гром. От удара включилась сигнализация оставленных во дворе машин. Бедняги завопили на разные голоса. Аспирин поставил чашку на поднос.
– И что ты еще делала?
– Читала. Я тут журналы нашла…
Аспирин поднял голову и увидел, что на ковре лежат, привольно раскинув станицы, два номера журнала «Мачо» и три номера «Люли-Леди».
– «Доктор Аспирин» – это же твоя подпись? – серьезно спросила девочка.
Аспирин застонал. Лег, поудобнее пристроил под головой подушку.
– Я догадалась, – сказала девочка. – «Сто рецептов здорового секса», «Как познакомиться с блондинкой», «Как безболезненно расстаться с блондинкой»…
– Кто тебя прислал?
– Никто. Я сама. Потому что ты мне нужен.
– Зачем?
– Одна я ничего не могу. Я ничего не знаю… Всего боюсь…
– Я заметил, – процедил Аспирин сквозь зубы.
– Правда, – девочка вздохнула. – У меня никого нет. Кроме Мишутки.
Аспирин вздрогнул. Девочка неслышно подошла. Взяла поднос с грязной посудой, двинулась на кухню.
– Погоди! – крикнул Аспирин ей в спину. – Как тебя все-таки зовут?
Снова грохнул гром. За секунду до этого молния осветила темную комнату, японский календарь на стене, корешки книг на полках и бледное девочкино лицо.
– Алена, – сказала она осторожно, как человек, который только что выдумал себе имя и не уверен, годится ли оно.
– Врешь, – сказал Аспирин.
Девочка пожала плечами и вышла из комнаты.
Аспирин потряс головой. Наваждение продолжалось. Подрагивали стекла под порывами ветра. На кухне деликатно позвякивали посудой.
Как он мог заснуть? Вот так все бросить, напиться… Она привела бы кого угодно… своих хозяев, или кто там ее послал…
– Эй! – хрипло крикнул Аспирин, стараясь, чтобы голос дотянулся до кухни. – А ключи от квартиры ты где взяла?
– У тебя в кармане куртки, – ответил невозмутимый голос. – В прихожей.
Он преодолел головокружение и встал.
– А сейчас они где? Где, я спрашиваю?
– Там же. Я их обратно положила…
Шум воды из крана, звук вилки, которую уронили в железную раковину.