Страница 53 из 113
И, распрямившись, обнаружил, что на той стороне улицы вновь объявилась парочка жандармов, уже без плащ-накидок, с поднятыми на каски мотоциклетными очками. Они глазели с некоторым изумлением: ну да, что это за гауптман, который не шофера послал, а сам попер тяжесть?
Тот, что повыше, спросил неуверенно:
– Герр гауптман, вы не видели господина обер-лейтенанта?
Беата уже сидела в машине, глядя перед собой, и Спартак видел со своего места, что она держит пистолет на коленях, прикрывая его сумочкой. Немцы стояли с видом людей, намеренных все же, кровь из носу, доискаться своего обер-лейтенанта.
– Не знаю, – сказал Спартак. – Кажется, он вот туда пошел... – и неопределенно махнул рукой куда-то вправо.
Светлые глаза немца вдруг раскрылись широко, изумленно, немец даже рот разинул – и второй, сразу видно, удивился не на шутку. Такую реакцию, молнией пронеслось в голове, могло вызвать только одно: в немецкой фразе, вроде бы построенной по всем правилам, Спартак допустил какой-то ляп, который исконный немец обнаружит в секунду, как, скажем, изумится русский, заслышав из уст человека, выдающего себя за земляка, что-нибудь вроде: «... твою бать!»
Сообразив, что инкогнито окончательно раскрыто, Спартак одной рукой схватил с заднего сиденья автомат и рубанул очередью по жандармам – но его на миг опередила Беата, открывшая огонь со своего места.
Лихо разделались с жандармами. Их мотоцикл стоял через три дома, у чьей-то калитки – оттуда опрометью выскочил всполошенный третий. Пару секунд он растерянно озирался, пытаясь оценить ситуацию. Этого времени как раз и хватило Спартаку, чтобы достать его.
Мимо них пронесся громадина «Бюссинг», мотор ревел на полных оборотах. В кузове стоял на коленях Янек и лупил из автомата. Он был один – значит, пятерка, как и было предусмотрено заранее, осталась прикрывать. Там, где совсем недавно стоял грузовик, грохотала такая пальба, что небу жарко стало. Судя по канонаде, немцев объявилось не менее взвода...
Вездеход, оставляя шлейф пыли, следом за грузом выскочил из деревни – безмолвной, словно вымершей, – и обе машины понеслись по широкой немощеной дороге. Спартак неотрывно смотрел назад, цепляясь за железный борт машины. Сверток елозил по сиденью, то и дело поддавая под бок, но некогда было обращать внимание на эти неудобства.
Все еще слышалась ожесточенная перестрелка, постепенно отдалявшаяся, слабевшая. Кранты ребятам, с сожалением подумал Спартак. Немцев там, похоже, полно. Ну, что поделать, такая у них была боевая задача...
Сзади появился мотоцикл – один-единственный, к счастью. Он приближался с нехорошей быстротой, справа от водителя в клубах пыли вспыхнуло желтое пятно – это пулеметчик геройствовал, но ничего путного у него, конечно же, не вышло, пули ушли в молоко...
Спартак стукнул шофера кулаком по спине, тот мельком оглянулся и, оценив ситуацию, прибавил газу. Вскоре задний борт грузовика навис над ними. Оттуда смотрел Янек, и Спартак, указав ему рукой на преследователей, сделал выразительный жест.
Кивнув, Янек, цепляясь за борта, перекинул ногу, примерился – и спрыгнул. Спартак видел, что он покатился кубарем, но вскоре ухитрился вскочить, тут же присел на корточки – застрочил длинными по преследователям. Остального Спартак уже не мог разглядеть – машины влетели в лес, дорога сразу, казалось, стала уже, запахло хвоей и смолой, звуки выстрелов почти не долетали, и они поняли, что оторвались. Лес был огромный, дорог, переплетавшихся самым причудливым образом, множество. С ищейками не сыщешь. А чтобы прочесать эти чащобы, понадобится не менее дивизии, которую немцам взять неоткуда – а если даже и раздобудут каким-то чудом, то, пока будут ее сюда перебрасывать, любой след затеряется... Примерно через час машины подъехали к лесничеству. Название чисто условное – от домов, конюшни и сараев остались только фундаменты, над которыми в трех местах вздымались уцелевшие в полной неприкосновенности печи – их высоченные трубы, как это обычно случается, казались теперь нелепыми.
Уцелела только небольшая избушка, когда-то, судя по остаткам изгороди и кирпичным столбам ворот, игравшая роль привратницкой – домик-крошечка в три окошечка. Машины въехали на бывший двор, и Спартак выпрыгнул из вездехода возле неплохо сохранившегося каменного крыльца, ведущего теперь в никуда.
Стояла мертвая тишина. Ничего удивительного. Оглядевшись, Спартак тихонько свистнул. Еще какое-то время было тихо, потом с совершенно неожиданной стороны, совсем не той, куда он смотрел, появился Щука, в высоких сапогах и охотничьей куртке, с перекинутым через плечо английским автоматом.
Хрустнул сучок, появились еще двое, незнакомые, одетые примерно так же, тоже со «стэнами» через плечо. Беата посмотрела на Спартака с неприкрытым удивлением, и он слегка пожал плечами: о таком раскладе его никто не предупреждал, наоборот, подчеркивали, что Щука в целях сугубой конспирации будет их ожидать в бывшем лесничестве один-одинешенек... Ну что ж, помыслы начальства неисповедимы, и у него семь пятниц на неделе...
Поставив ногу на колесо, Щука ухватился за борт и, подпрыгнув, заглянул в кузов.
– Я так понимаю, это двигатель? – ровным голосом спросил он.
– Да вроде бы, – сказал Спартак. – Пилотирующее устройство в вездеходе, бутылка там же. Все в наличии, сдал-принял...
– Вы что, все здесь?
Спартак его понял моментально. Сказал не без горечи:
– Ребята остались прикрывать... Немцев, по-моему, было много...
– Война, – буркнул Щука. – Ну что же... Становись!
Они неторопливо выстроились шеренгой – оба шофера и Спартак с Беатой. Пришедшие со Щукой автоматчики торчали в стороне, а сам он, заложив руки за спину и остановившись перед невеликой воинской единицей, сказал спокойно:
– Объявляю всем благодарность за успешное выполнение задания. Ваша миссия окончена. Перегружайте устройство в грузовик, берите вездеход и отправляйтесь в точку «Це». Дальнейшее – согласно плану, без изменений.
Беата, сломав строй, выступила вперед:
– Так не пойдет... У меня четкий и ясный приказ: сопровождать груз до того момента, когда его погрузят в самолет. И покинуть борт не раньше, чем это случится.
– Между прочим, у меня точно такой же приказ, – сказал Спартак. – А приказы я привык выполнять...
– Борута отдал новый.
– Мне он его не отдавал, – решительно заявила Беата.
– Мне тоже, – сказал Спартак. – Я человек военный. Предыдущий приказ может быть отменен лишь последующим приказом, переданным командиром лично или письменно... У вас есть письменный приказ?
Он вовсе не пытался сделать Щуке мелкую пакость – приказы и в самом деле надлежало выполнять скрупулезно, особенно в подполье.
– Можете считать, что приказ Боруты вам передал я, – сказал Щука, все так же стоя с заложенными за спину руками. – Что за глупости – письменный приказ...
– Ну, в таком случае я буду в точности выполнять предыдущий приказ, – сказал Спартак, выходя из строя.
Судя по лицу Беаты, она придерживалась того же мнения. Спартаку показалось, что Щука сейчас вспылит, но он стоял на прежнем месте с непроницаемым лицом. Только вынул из-за спины правую руку и сделал короткий жест.
И тут же землю перед четверкой вспороли выпущенные крест-накрест автоматные очереди. Оба спутника Щуки стояли, расставив ноги, и у них был вид людей, способных выполнить любой приказ. Спартаку показалось, что дула автоматов направлены точнехонько ему в переносицу. Скорее всего то же ощущали и остальные.
– Что это... – выдохнула Беата.
– Сумку с плеча, – приказал ей Щука. – Бросьте ее вперед, насколько удастся... Кому говорю?
Он кивнул головой в их сторону – и стукнула короткая очередь «стэна». Один из шоферов, скрючившись, ничком опустился в траву, и Спартак увидел кровь на стебельках – на сей раз это был уже не розыгрыш ...
Рука сама дернулась к кобуре.
– Стоять! Руки вверх!
Трое оставшихся медленно подняли руки, поскольку ничего другого не оставалось. Щука запустил руку за отворот фасонной охотничьей куртки довоенного пошива, выбросил руку – и хлопнул пистолетный выстрел, второй шофер, качнувшись взад-вперед, навзничь рухнул на землю.