Озорные призраки

Самолетик явственно накренился вправо – достаточно, чтобы это заметить. Поплавок понемногу наполняется водой, в принципе, зная его объем и количество отверстий вкупе с их диаметром, можно вычислить…

Как ни крути, а максимум, на что он мог рассчитывать – полчаса. Потом самолетик булькнет, как помянутый утюг, и покинуть его следует раньше, чем это произойдет. Невезение фантастическое. Тонуть в океане на самолете – согласитесь, есть в этом нечто дурацкое и откровенно обидное…

В целях утоления жажды и успокоения нервов Мазур осушил из горлышка бутылку пива. Задумчиво покачал в руке опустевший изящный сосудик с бело-зеленой этикеткой. Следуя классическим образцам, можно написать записку, закупорить бутылку и пустить ее на волю волн. Море в таких случаях поступает совершенно непредсказуемо и пошалить любит. Вполне может оказаться, что не далее чем через годик бутылка по прихоти течений и волн объявится где-нибудь в Кронштадте. А может обернуться и так, что она и двести лет спустя будет бултыхаться в южном полушарии. Хватало разнообразнейших прецедентов, по-всякому может выйти…

Он пускал дым в распахнутую дверцу. Декорации были самые безобиднейшие: голубел небосвод, синело море, стоял полный штиль, ярко светило солнышко, не было никакой погони, морские чудища таились где-то в глубинах, ни разу не показался акулий треугольный плавник – и посреди этого благолепия помаленьку заполнился водой правый поплавок, что сулило скорый переход в пловцы…

Гидроплан наклонился сильнее. Ни черта, подумал Мазур, отгоняя тоскливую безнадежность. Бывало и хуже, и все равно как-то выкарабкивались. Места оживленные, в такую погоду в море полно рыбаков, туристических суденышек, в кармане убедительный австралийский паспорт, и никакой розыск не объявлен, нет квалифицированной облавы, целеустремленной погони… Курорт, одним словом. Что же впадать в уныние?

Хотелось еще пивка, но он себе не разрешил – это уже получится не утоление жажды, а излишняя роскошь. Этак и виски захочется – сорт, между прочим, не из дешевых, господа гангстеры себе ни в чем не отказывают. Интересно, как с ними поступит их неведомый хозяин? Будем надеяться, и в самом деле пустит поплавать в бетонных ластах – очень уж неприятный народец, которого нисколечко не жалко. Они…

Мазур подскочил на мягком сиденье, как ужаленный. Выбрался на правый поплавок, уже не обращая внимания на то, что от лишней тяжести он стал погружаться чуточку быстрее. Уставился в море.

Ошибки быть не могло – с его-то отличным зрением. Примерно милях в двух на зюйд-зюйд-вест от дрейфующего гидроплана в океане виднелся прозрачно-серый дымок, означавший, что там двигалось судно. Понаблюдав за ним, Мазур начал всерьез подозревать, что его курс проляжет далеко в стороне. А значит, нужно шевелиться…

Он запрыгнул в кабину, схватил картонную коробку, перелез на левый поплавок и, цепляясь одной рукой за стойку крыла, другой извлек картонный цилиндрик ракеты с ярко-красной маркировкой и подробной инструкцией на английском – не было нужды вчитываться, он и так в этом понимал.

Отпустив стойку, дернул проволочное кольцо на прочном шнурке. Бабахнуло, запахло сгоревшим порохом, высоко в небе распустились пять ослепительно-белых огненных комков и по дуге медленно поплыли в низ. Они еще не успели потухнуть, как Мазур запустил новую, за ней – третью, и так далее, как автомат.

Выхватил ракету из кармашка жилета и дернул кольцо. Запрыгнул в кабину, моментально вывернул карманы остальных жилетов. Высоко над водой вытянулась еще одна цепочка огней, прекрасно различимых даже при ярком солнечном свете.

Время ползло мучительно медленно. Ракет больше не было, а он пока что не мог определить, заметили его на судне, или нет. Впавшее в пессимизм воображение подсовывало унылые картины одна хуже другой: вахтенный оказался недотепой и проморгал, рулевой смотрит в другую сторону, или корабль, такое тоже случается, идет на авторулевом, и никто не смотрит по сторонам… А то и вовсе, контрабандисты, спешащие по своим делам и не склонные отвлекаться на сигнал бедствия…

Ага! Не осталось никаких сомнений – дымок перемещался в его сторону! Он помаленьку рос, двигаясь по прямой линии…

«А ведь у нас еще многое впереди», – обрадованно сказал себе Мазур и на радостях, с хрустом свернув пробку дорогого вискаря, позволил себе добрый глоток.

Примерно через двадцать минут – гидроплан накренился так, что это было еще не опасно, но создавало неудобства – Мазур, не сводивший глаз со своих неизвестных спасителей, начал ощущать некий душевный дискомфорт, и чем дальше, тем ему становилось неуютнее.

Кабельтовых в трех от самолетика застопорил ход боевой корабль, натуральнейший фрегат типа «Линдер» британского производства. Вообще-то их покупали и строили по лицензии еще несколько стран, но Мазур уже отчетливо разглядел за кормой британский «Юнион Джек». «Линдер», никакого сомнения, характерно приподнятая носовая часть, внушительная башня артиллерийской установки – сто четырнадцать миллиметров, к гадалке не ходи и в справочниках не ройся – классическая линдеровская надстройка, труба, радарная башенка, зенитный автомат на корме. Корабли этого типа непременно оснащаются легким вертолетом, но его не видно, определенно пребывает в кормовом ангаре…

Приятная встреча, спасу нет. Особенно учитывая профессию Мазура и его постоянную прописку. Ага, спускают лодку, вот она уже отвалила от серого борта…

А, собственно, к чему уныние? Коли нет ни облавы, ни погони? Наоборот, следует проявить самый неподдельный энтузиазм и от радости прыгать на голове – как и полагается правильному австралийскому парню, спасенному морячками матушки-Британии. Родные люди, можно сказать! Братишечки! Радоваться надо!

Осознав эти нехитрые истины, Мазур заорал что есть мочи, махая в воздухе свободной рукой. Моторка целеустремленно неслась к нему. Пять человек в классической тропической униформе «ройял нэви»: белые шорты и рубашки, белоснежные гольфы и знаменитые британские колониальные шлемы. У того, что восседает на носовой банке, на черных погонах тоненькая золотая загогулина – уоррент-офицер, ихний унтер. Ну, конечно, они должны были издали разглядеть самолетик в мощную оптику, ради такого мирного пустяка никто не пошлет на шлюпке офицера…

Моторка подошла вплотную. На Мазура таращились с беззаботным любопытством. У одного из матросиков, правда, был при себе автомат, но это еще ничего не означало – обычная практика для любого военного флота, мало ли что…

– Ребята! – заорал Мазур с неподдельным энтузиазмом, стараясь приправлять речь самыми что ни на есть австралийскими оборотами. – До чего я вам рад, спасу нет! У меня тут, сами видите, неприятность получилась…

Унтер, глядя на него с тем снисходительным выражением, какое и должен придать себе морской волк при виде подобного штафирки, пробурчал с хваленой британской невозмутимостью:

– Оригинальное место вы, сэр, выбрали для посадки…

– Если бы я выбирал, – сказал Мазур. – Авария случилась…

– Давно?

– С час назад, не больше. В толк не возьму, что стряслось.

Бесстрастно глядя на него, унтер сказал:

– Вы, может быть, не знаете, но у вас чертова уйма пулевых пробоин по правому борту…

Глазастый, с неудовольствием подумал Мазур. Ну конечно, глупо было думать, что военный человек не разберется с ходу в характере пробоин, тем более что они бросаются в глаза, как балерина при полном параде на палубе авианосца…

Хорошо, что оставил револьвер в кабине. Вряд ли они будут самолетик обыскивать. С какой стати? Вокруг – международные воды, у них наверняка нет прямого приказа. Военные всего мира полицейские обязанности выполняют с превеликой неохотой, не раньше, чем получат недвусмысленный приказ. А думать они вольны, что угодно, черт с ними…

– Вы намереваетесь перейти на лодку, сэр, или собираетесь остаться? – поторопил унтер. – Ваш самолет скоро потонет, невооруженным глазом видно…

Мазур проворно перепрыгнул в шлюпку, бормоча все тот же вздор: как он счастлив, как он горд встретить соплеменников, пусть не земляков, но все же, можно сказать, родственников. Одним словом, правь, Британия, морями… Человеку в его положении простительно выглядеть нелепым – более того, нужно срочно предстать вовсе уж безобидным чудаком…