Охота на олигарха

Мазур двинулся в указанном направлении.

– Слева, – сказала девушка, – и – от себя.

Там, внутри, не имелось никаких полок и вешалок. Пошарив слева, Мазур быстро нашел примерно на той высоте, где обычно располагается дверная ручка, узкое углубление, вложил туда пальцы и сильно нажал от себя.

Задняя стенка шкафа легко подалась внутрь, и Мазур вошел в примыкающее помещение – такой же безликий, скудно меблированный гостиничный номер. Разница заключалась лишь в том, что здесь стояли письменный стол и парочка стульев – и уж, разумеется, в том еще, что за столом, девственно чистым, украшенным лишь массивной пепельницей, восседал адмирал Самарин по кличке Лаврик, глядя на Мазура с беззаботной ухмылкой.

– Явился, наемник мировой буржуазии? – сказал он дружелюбно. – Ну, как оно? Как себя чувствуешь, на старости лет переквалифицировавшись в рэкетмена, а также терминатора на службе у олигархов?

– Погано, – сказал Мазур, присаживаясь. – Сам бы попробовал… Вот уж действительно, угораздило на старости лет…

– Не ной, старче, – безмятежно сказал Лаврик. – Бывало и хуже. Помнится мне, кто-то давно тому трудился и вовсе вышибалой в латиноамериканском борделе…

– В силу крайней необходимости и безвыходности, – сказал Мазур. – Всего-то несколько недель, уточняю. А в этой поганой личине, которую вы на меня напялили, пришлось добросовестно обитать год. Целый год, Лаврик. Прекрасно зная, что собственная квартира набита чужими микрофонами, которые даже постельные дела с женой пишут. Ну, и все прочее – от инсценировок до реальных плевков в лицо от старых друзей, пытавшихся наставить начинающего рэкетмена на путь истинный…

– Фигуральные плевки-то были.

– От этого не легче, – сказал Мазур. – Все равно ощущения премерзкие.

– Хреново?

– А ты думал? Тебя бы на мое место…

– Ну, что поделать, что поделать, – сказал Лаврик, не особо пытаясь и скрыть, что сочувствие в его голосе исключительно дежурное, напускное. – Есть такое волшебное слово – «интересы дела». Не мне тебе объяснять. Ежели родина требует, чтобы ты стал гиппопотамом, изволь сесть в пруд по самые ноздри, хрюкать и добросовестно жрать водоросли… Тебе, между прочим, крупно повезло. Год изображал всего-то навсего оборотня в погонах, на старости лет подавшегося за неправедной денежкой. А если б тебе родина велела квалифицированно голубых пассивно соблазнять?

– Типун тебе на язык… – сказал Маур без всякой злости.

– Время у нас есть. Если хочешь поплакаться мне в жилетку, валяй. Пару минут я твое нытье выдержу.

– Поди ты, – сказал Мазур, – не дождешься…

– Прекрасно, – сказал Лаврик. – Тогда держи стакан и поговорим о деле.

– А здесь…

– Совершенно безопасно, – сказал Лаврик. – Когда это я устраивал хазы в небезопасных местах? Все это здание, вместе с девками, уборщицами, унитазами и лампочками куплено на корню. Новыми русскими, которые просто-напросто перекупили процветающий бордель, – тем самым достигнута восхитительная легальность и респектабельность. Наркотиков тут нет, а значит власти закрывают глаза и ни о каком двойном дне не подозревают… В старые времена лучшей крышей для резидентуры была какая-нибудь фирмочка по продаже пылесосов с аборигенами в числе владельцев. А теперь, согласно гримасам эпохи – контролируемый русскими бордельчик… Ну что? Дела у тебя, я вижу, идут прекрасно.

– Не совсем, – сказал Мазур. – До меня тут старый знакомый докопался…

Выслушав его, Лаврик некоторое время сидел, уставясь в потолок, потом заключил:

– Ничего страшного, в общем. С чем-то похожим тебе все равно в Африке пришлось бы столкнуться. Главное, не расслабляйся и помни, что мы с тобой бессмертны… В Африку, значит, завтра?

– Ну да, – сказал Мазур. – Слушай, у меня никаких сомнений: если президента всерьез собрались валить, то для этого нет места лучше Киримайо. Сам должен прекрасно помнить, что это за развалины, полностью их прочесать невозможно, контролировать – тоже. А мы, Олеся говорила, полетим прямиком в Киримайо, где вскоре ожидается и президент…

– А в чем проблема? – пожал плечами Лаврик. – Можно подумать, тебе в новинку что свергать обезьянских президентов, что спасать… Подумаешь, Киримайо…

– Собственно говоря, не в том дело… – сказал Мазур с некоторой нерешительностью. – Если президента и в самом деле намерены замочить в Киримайо, я постараюсь дать им по рогам… Не в том дело, Лаврик… Игра вообще стоит свеч? Я добросовестно лез из кожи целый год. Лицедействовал, врастал в чужую шкуру, оборотнем прикидывался… Ладно. Они клюнули, как ты и предвидел. Они меня затянули и взяли на работу… И что? А все в конечном итоге свелось к тому, что мне предстоит выполнять роль цербера при купленном с потрохами обезьянском президенте… Хочешь сказать, ради этого все и затеяно? Если по каким-то неведомым высшим соображениям необходимо сохранить именно этого президента, все можно было провернуть проще, без затянувшейся на год клоунады…

– Да нет, милый, – сказал Лаврик тихо и серьезно.

За четверть века Мазур его прекрасно изучил. Знал именно это выражение лица. Когда оно обозначалось, речь непременно шла о какой-то крупномасштабнейшей гадости – и никакой мелочевки, по мелочам Лаврик не работал отроду…

– Ладно, не буду тебя мучить, – сказал Лаврик словно бы устало. – В конце концов, ты у нас кадр проверенный, жизнью битый, сверхсекретными подписками опутанный… Разумеется, дело вовсе не в президенте. В чем-то другом. И мы пока что не знаем, в чем. Это чистейшая правда, Кирилл, так и обстоит… Отступим назад на год. Когда ты, к немалому удивлению своему, узнал, что иные авторы боевиков и прыткие журналисты, сами того не ведая, оказались правы. И в самом деле существует Белая Бригада – суперзасекреченное подразделение спецов из разных контор, занятое суперважными делами… Тебе сделали предложение, и ты, обдумав и взвесив, его принял…

– Я помню, – не без сарказма сказал Мазур.

– Вот и ладненько… Год назад наши смежники из братской конторы принесли в клювике интереснейшую весть: образовалась некая олигархическая группировка, которая некоторое время со всем прилежанием подыскивает для себя человека, обладающего набором определенных качеств. Во-первых, это должен быть опытный спецназовец, волкодав и супермен, во-вторых, что гораздо более важно, он должен быть по-настоящему порядочным человеком. Именно что порядочным. Высокоморальным, надежным, не умеющим и не способным предавать и вести двойную игру… Второму обстоятельству придавалось гораздо больше значения, чем первому. Скурвившихся спецов немало гуляет по просторам бывшей империи. А вот по-настоящему порядочных – мало. Требовался субъект с минимальнейшими грешками на совести. А именно такого найти трудновато. В нашем богоспасаемом отечестве золотой середины как-то не знают. Обычно профессионал, уйдя в черные приработки, становится сволочью законченной. А если тянет лямку на прежний манер, то с негодованием отвергнет все попытки его завербовать. Задачка перед нашими клиентами стояла весьма даже нелегкая – но они старательно, с привлечением всех своих немаленьких возможностей из кожи вон лезли. Вынь да подай им такого, чтобы и запачкался малость, и остался при этом человеком сугубо положительным… Ну, дальше ты и сам знаешь – мы им тебя подсунули, они и клюнули… Но! – он поднял палец. – Подобная фигура – малость припачканный ангел – совершенно не годится для использования ее в качестве примитивного телохранителя черномазого президента. Для этого достаточно тех самых скурвившихся спецов, которые дело все же знают туго… Отсюда и следует недвусмысленный вывод: здесь что-то другое. Мы не знаем пока, что именно. Но за всем этим кроется нечто большее, чем забота о президенте… Ты согласен?

– Пожалуй, – сказал Мазур. – Логично, убедительно… но доказательства-то где?

– Боишься, пустышку тянем?

– Боюсь, – сказал Мазур. – В старые времена как-то не обидно было получить пулю в спину на службе Родине, а теперь… Если меня завтра пристукнут в олигархических разборках, что люди скажут? Старею я, Лаврик, о душе начал думать…