Флибустьерские волны

– Великолепно, – сказал он без малейшей обиды. – Образчик исконного галльского остроумия, а? Ну, а все же?

Дюфре пожал плечами:

– Меня сейчас гораздо больше занимает Ямайка, нежели инопланетяне. На Ямайке заказали пробную партию нашей кухонной техники, а вот от инопланетян наша фирма пока что не дождалась ничего подобного…

– Ох, как приземленно…

– Это все – вопрос капиталов. Будь у меня ваши деньги, дорогой сэр, я, не исключено, искал бы морского змея или снежного человека – с превеликим размахом и нешуточным усердием… Но когда приходится вульгарно зарабатывать на жизнь, продавая кухонные комбайны людям, отроду о них не слышавшим… Та самая обыденность, о которой вы отзывались вполне уважительно.

– Пожалуй, пожалуй, – задумчиво протянул лорд. – Но есть же у вас какое-то мнение?

Он поворошил пачку цветных фотографий, которые они до прихода Мазура и разглядывали. Перехватив взгляд Мазура, с превеликой охотой развернул перед ним снимки веером.

Мазур присмотрелся. На одних были верхушки пальм, на других – гладь морская, на третьих – крыши домов. И на каждой фотографии присутствовали тускло-желтые круги, полукружья, серпики вроде молодой луны. Мазур дипломатично воздержался от критики, но, по его твердому убеждению, все дело было в бликах от каких-то огней либо в дефектах пленки. А может, еще и дефекты проявки. Нечто похожее он не раз наблюдал на любительских фото.

– Дорого заплатили? – спросил он осторожно.

– Скажем так, вполне приемлемые суммы, – лорд собрал снимки в стопку и задумчиво принялся их тасовать, словно колоду карт. – Скажу вам сразу, Джонни, я человек не легковерный. Фотографии, нужно смотреть правде в глаза, несколько сомнительные… Но ведь отдельные фальшивки вовсе не дискредитируют саму проблему, верно? Вы согласны? Если кто-то однажды подсунул кому-то поддельную карту с пиратскими кладами, это ведь не означает, что на морском дне нет золота в трюмах галеонов?

– Что за намеки? – хмуро спросил Мазур.

– Успокойтесь, я не имею в виду вашу карту… У вас ведь есть какая-то карта? Я веду речь о принципе. Фальшивки не дискредитируют проблему. Верно?

– Верно, – сказал Мазур.

– Вот видите. Фотографии сомнительные, но местные. Например, давненько уже рассказывают о странных огненных шарах, взлетающих прямо из моря, а то и ныряющих в море. Причем те, кто это рассказывал, вовсе не пытались вытянуть из меня деньги – а это, согласитесь, убеждает… Речь идет о районе возле Рио-Трокадеро. Группа островов к востоку от Безымянного. Вы там не бывали?

– Нет, – сказал Мазур чистую правду. – Туда мы еще не заходили.

– А не собираетесь, часом?

– Пока нет.

– Жаль, – сказал лорд Шелтон. – Мне бы очень хотелось исследовать дно в тех местах. Но с аквалангом я, увы, обращаться не умею. И нет пока на примете подходящего человека. Быть может, мы смогли бы договориться? Я бы вас нанял на несколько дней – всех вас, с вашим корабликом, естественно. Скажем, двести фунтов в день. Что скажете?

– Не пойдет.

– Двести пятьдесят?

– И за тысячу не соглашусь, – сказал Мазур. – Поставьте себя на мое место. Вы бы согласились на поденную плату, когда в перспективе маячит галеон со всеми его сокровищами?

– Вряд ли, – честно признался лорд Шелтон.

– Вот видите… Ничем не могу помочь.

– Жаль. Тогда партию в покер, как обычно?

Наталья неожиданно вмешалась:

– Простите, ваша светлость, но нас, право же, ждут…

Она встала из-за стола, ухватила опешившего Мазура за локоть, прямо-таки выдернула его со стула, как редиску с грядки, взяла под руку, и он сделал шага четыре, прежде чем опомнился. Однако, не протестуя, прошагал бок о бок с ней к выходу и, только когда они оказались на улице, спросил:

– Интересно, где это нас ждут? Я лично совершенно не в курсе…

– Да нигде, конечно. Просто я хотела поговорить…

– Мы до сих пор не нашли не то что ни единого пиастра, но даже ржавого корабельного гвоздя, – произнес Мазур заученно. И добавил: – Но мы, разумеется, не теряем надежды…

– У меня другая идея, Джонни. Нет терпения ждать, пока вы отыщете ваш галеон – если отыщете, а лорд Шелтон поймает инопланетянина, что еще менее вероятно. Знаете, что мне пришло в голову? Может быть, стоит, не дожидаясь, пока кто-то из вас обеспечит меня сенсацией, написать книгу?

– О чем?

– Обо всем понемногу. Об острове, о пиратских следах, о колдунах из чащоб в центральной части острова, о кладоискателях…

– Похвальное намерение, – сказал Мазур осторожно. – В жизни не встречал человека, который бы писал книгу… Чертовски трудное, должно быть, предприятие…

Они так и шагали под ручку по узкой полутемной улочке, застроенной старинными испанскими домами. Со всех сторон доносилась музыка и смех, слонялись веселые компании, в небе горели огромные звезды с Полярной во главе, и на миг Мазуру показалось, что нет никаких сложностей, и он просто-напросто гуляет с самой обыкновенной девушкой, то и дело задевавшей его бедром, не то чтобы с намеком, но никак не случайно.

Он был человек тренированный, видавший виды, и потому вмиг отбросил все мысли, несущие хоть капельку романтической подоплеки. Весь его прошлый опыт восставал против слюнявой романтики применительно к данному конкретному случаю. Этой кукле он зачем-то понадобился, вот и все. А остальное – комедия…

– У меня зародились страшные подозрения, – сказал он, не замедляя шага. – Уж не готовите ли вы мне, мисс, участь персонажа?

– А вы против, Джонни?

– Кто его знает, – сказал Мазур. – Не возьму в толк, зачем мне это. Биография у меня самая что ни на есть прозаическая…

– С точки зрения обывателей вроде Дюфре – отнюдь нет. Я ведь не с кондачка за это дело взялась. Обычный скучный человечек вроде нашего коммивояжера или какого-нибудь бухгалтера обожает читать о других людях – олицетворяющих тот образ жизни, каким он сам никогда жить не будет. Знаете, какие книги прекрасно продаются? Записки вулканологов, путешественников, авантюристов, натуралистов…

– Интересная задумка, – сказал Мазур. – Это значит, я должен всю свою путаную биографию выложить?

– Хорошо бы.

«Неужели вот и оно? – подумал Мазур холодно. – А в сумочке, чего доброго, крохотный магнитофончик, и очень скоро запись будет внимательно слушать другой человек, как раз и натасканный препарировать легенды? Значит, все же спецслужба? Но это означает, что мы уже на подозрении. Или все же что-то другое?»

– Ну хорошо, – начал он сговорчиво. – Мой дедушка был главарем самой знаменитой в Югославии банды, орудовавшей на большой дороге лет двадцать. Однажды он ограбил греческого посла, следовавшего из Афин, забрал у него усыпанный бриллиантами портсигар, который посол вез в подарок югославскому королю от греческого – три фунта золота и горсть алмазов. Мало того, случилось так, что юная и прекрасная супруга посла – сам-то он был стар и плешив, – оказавшись в разбойничьем лагере, воспылала к дедушке…

– Да ну вас, Джонни! Я серьезно. Вы мне расскажите что-нибудь настоящее, мне пригодится для книги.

– Ну ничего себе! – сказал Мазур. – А если вся моя биография, ну прямо сплошь, состоит из таких дел, про которые и вспоминать нельзя, потому что срок давности не вышел?

– Не наговаривайте на себя! Ни за что не поверю. Вы, конечно, наверняка что-нибудь наколбасили, но вряд ли вас ищет полиция трех континентов… Или хотя бы двух. Или хотя бы одного. У вас, в общем, на редкость добропорядочный вид.

– Это маска, – сказал Мазур. – На самом деле в каждом порту, где я бываю, обожаю душить молодых очаровательных журналисток и сбрасывать трупы за борт… Пойдете со мной на мой кораблик? Вот прямо сейчас. Там у меня в рубке припрятана бутылочка, я вам расскажу кучу настоящих историй, а потом, уж не взыщите… Идете?

– Иду, – решительно сказала Наталья, вновь задев его бедром.

Не замедляя шага, Мазур приобнял ее за талию, и она нисколечко не отпрянула, даже склонила голову к его плечу, и они шли дальше, в сторону порта, неотличимые от других парочек, во множестве разгуливавших повсюду. Подумав, Мазур опустил ладонь с талии чуточку пониже – не то чтобы чуточку, а гораздо, – но и это опять-таки не вызвало хотя бы словесного сопротивления. Ну, значит так, подумал Мазур совершенно трезво. Вариантов у нас всего два. Либо она в меня, супермена и красавца, влюбилась по уши с первого взгляда, либо ей от меня что-то очень нужно – настолько, что на все готова. Сердце чует, увы, что второй вариант не в пример ближе к реальности…