Флибустьерские волны

Но мысли эти были, в общем, беззлобными – особенно если учесть, что за три последних вечера Мазур выиграл у лорда в покер не менее ста пятидесяти полновесных фунтов стерлингов. Лорд обожал покер, но играть толком не умел, так что порой даже неловко было – не дай Бог, подумает, что Мазур передергивает, хотя ничего такого и близко нет…

Прихватив свое пиво, Мазур направился было к ним, но задержался на полдороге – черный Хименес недвусмысленно поманил его небрежным движением широченной ладони. Мазур послушно подошел – и в здешних раскладах он стоял на социальной лестнице не в пример ниже, чем хозяин нескольких кабаков и полудюжины домов, между прочим, и того, где Мазур с компанией обитал.

– Джонни, – сказал негр вполголоса. – У меня к тебе совершенно приватный разговор…

– Я весь внимание, – сказал Мазур, поставив свою бутылку на угол стойки.

– Вот какие дела, Джонни… Ты заметил, что жизнь у нас тут тихая, неторопливая и, самое главное, мирная? И вообще на острове, и в нашем районе?

– Этим он мне нравится, – сказал Мазур. – И остров, и район.

– Вообще-то я против тебя ничего не имею, Джонни. Парень ты вроде ничего, и друзья у тебя неплохие. За дом заплатили сполна, в «Гавани» не скандалите, умеете жить с людьми… Но ты пойми, мне тут ни к чему лишнее беспокойство…

– Вы о чем, сеньор Хименес? – искренне удивился Мазур. – Мы вроде бы не давали повода…

– Дело не в тебе, Джонни, и не в твоих приятелях. Ты мальчик битый, сам знаешь: иногда самые благонамеренные люди притаскивают за собой старые секреты и старые долги… А кредиторы и те, кто имеет какие-то другие претензии, сплошь и рядом вовсе не озадачиваются сохранностью жизни и имущества третьих лиц… Скажем, не станут ждать, когда должник выйдет на улицу, чтобы палить в него там, где третьим лицам не будет никакого ущерба – начнут стрельбу прямо в кабаке, ничуть не стесняясь тем, что кабак-то принадлежит человеку, который вовсе не при делах…

– О чем вы? – повторил Мазур, нахмурясь.

– Тут тебя давеча спрашивали двое парней. Белые парни, что один, что другой, точно, нездешние, не с острова. Не скажу, чтобы они собирались с тобой встретиться, они просто расспрашивали о том, о сем. Ну, ты знаешь, как это бывает – и то им нужно знать, и это, пялятся исподлобья так, словно считают, что я им буду самым беспардонным образом врать. И оба при пушках, поверь моему опыту…

– Так-так, – сказал Мазур. – О чем они спрашивали?

– Говорю же – о том, о сем, обо всем сразу. Где живешь, что делаешь, когда тут бываешь, и все такое…

Вопросительно взглянув на старого проныру, Мазур помахал возле лба указательным пальцем – здесь этот жест обозначал, что речь идет о слугах закона и порядка.

– Вот уж ничего подобного, – сказал Хименес. – Я тоже не вчера родился, тихаря, откуда бы он ни был, срисую сразу. Да и не сказал бы я тебе ничего, Джонни, будь это полиция – я человек законопослушный, с полицией живу в добром согласии… А ты, прости, бродяга без роду и племени, сегодня здесь, а завтра неизвестно где. Вынюхивай про тебя полиция, я бы промолчал… Никакая это не полиция, Джонни, а совсем наоборот… Парни, во-первых, весьма неприятные, а во-вторых, сразу видно, что серьезные. Зря, что ли, я тебе талдычу, что всерьез озабочен сохранностью нажитого нелегким трудом имущества? Таким только дай случай, все вдребезги разнесут заодно с тобой, без малейшего почтения к священной собственности… Так что считай, я тебя предупредил. Дальше сам сделаешь выводы, не разжевывать же тебе? Не маленький, виды видывал, я так прикидываю…

– Спасибо, сеньор Хименес, – сказал Мазур. – Но клянусь вам чем угодно: верите вы или нет, но таково уж мое везение, что за мной не тянется никаких хвостов. Нет у меня ни пенни долгу, нет у меня неоплаченных счетов, и не натворил я ничего такого, чтобы за мной шли серьезные парни с пушками…

Старый негр долго пялился на него – испытующе, недоверчиво, что-то прикидывая для себя с быстротой компьютера.

– Самое смешное, Джонни, что я склонен тебе верить, – сказал он наконец. – Не потому, что я такой доверчивый, а потому, что не раз видывал, как выглядят люди, которых неожиданно достали старые счеты. Стоишь, спокойный, как черепаха, ничего у тебя в глазах не мелькнуло… Значит, ничего старого… Это хуже.

– Почему?

– Если это не старые счеты и не старые долги, значит, кто-то, тебе абсолютно неизвестный, положил на тебя глаз… Правильно?

– Вы самый мудрый человек на острове, сеньор Хименес, – сказал Мазур с поклоном.

Негр отмахнулся:

– Где там… Комплименты побереги для этой вот кошечки, которая на тебя, точно, запала, – и кивнул в сторону Натальи. – Самые мудрые владеют отелями вроде «Сплендида» и казино вроде «Маракайбо», а старик Хименес, обливаясь потом, всего-навсего зарабатывает себе на пудинг и стаканчик виски… А впрочем, надо признать, что старый Хименес не так уж глуп… Так о чем мы? Если это не старые счеты, кто-то положил на тебя глаз. Что-то против тебя заимел. А это опять-таки означает, что моему имуществу может учиниться ущерб…

Мазур напрямик спросил:

– Вы что, предлагаете мне съехать?

– Ну зачем же так в лоб? – поморщился Хименес. – У тебя еще на неделю вперед заплачено, не могу же я тебя выгонять, так дела не делаются… Просто… Ты, в общем, ушки держи на макушке, посматривай и поглядывай, чует мое сердце, что учить тебя не надо…

– Кто бы это мог ко мне прицепиться? – подумал Мазур вслух.

– Представления не имею. Они не представлялись и не оставляли визиток. Только вот что я думаю… Когда ищешь испанское золото со старинных галеонов, всегда будь готов к тому, что кого-то заинтересуешь.

«Может, старый проныра кругом прав? – подумал Мазур. – И все дело в недобросовестной конкуренции? Не исключено, что в этих водах и в самом деле на дне покоится галеон с сокровищами… Или кто-то считает, будто именно так и обстоит? И мы ненароком протянули лапу к чему-то, что некто считает своим? Ладно, там будет видно. В подобных делах никто не станет палить в спину без предупреждения, „серьезные ребята с пушками“ обязательно завалятся в гости без всякого приглашения, разложат все по полочкам, а уж потом, в случае категорического несовпадения интересов, начнется пальба. Так что не стоит паниковать раньше времени – особенно если тебя прикрывают кубинцы, сигнал тревоги предусмотрен и тебя заверили, что на него отреагируют молниеносно…»

Хименес шумно вздохнул, медленно опустил толстые веки. Сообразив, что встреча в верхах окончена, Мазур прихватил свое пиво и развернулся на сто восемьдесят градусов. Направился к столику, откуда снова махала ему Наталья. Не было смысла сломя голову бежать домой, предупреждать своих, что вокруг них, похоже, началось нездоровое шевеление – ребята и так в случае чего не ударят лицом в грязь. Своим лицом имеется в виду, чужим-то – запросто, без церемоний…

Он опустился на свободный стул, дружелюбно улыбнулся девушке, прислушался, чтобы уловить нить разговора.

– Право слово, мне как-то неловко с вами со всеми сидеть за одним столиком, – уныло сказал Дюфре. – Я, понимаете ли, выпадаю из общей картины. Вы, сэр, преследуете инопланетян по всему свету, Джонни ищет испанское золото в пучинах, мадемуазель Натали – просто-напросто очаровательная женщина. И только я – скучный, ничем не примечательный коммивояжер…

– Ну-ну, не прибедняйтесь! – энергично воскликнул лорд Шелтон. – Вы, друг мой, олицетворяете одну из полезнейших функций общества – здоровый скептицизм, некий средний уровень, находящийся меж крайностями, обыденность… Честное слово, во всем этом нет ничего уничижительного, вы у нас – вроде арбитра… Что за дискуссия без оппонента? Хотя вы, кажется, не верите в летающие тарелочки?

Дюфре меланхолично сказал:

– По моему глубокому убеждению, с летающими тарелочками рано или поздно близко сталкивается огромное число женатых людей – а вот с холостяками обстоит совершенно наоборот…

Наталья фыркнула. Лорд Шелтон поднял перед лицом пухлые ладони, похлопал, демонстративно и негромко.