Афоризмы

Камень, который по природе падает вниз, не приучишь подниматься вверх, приучай его, подбрасывая вверх хоть тысячу раз.[129]

Добродетель мы обретаем, прежде что-нибудь осуществив, так же как и в других искусствах. (…) Строя дома, становятся зодчими, а играя на кифаре – кифаристами. Именно так, совершая правые поступки, мы делаемся правосудными, поступая благоразумно – благоразумными, действуя мужественно – мужественными. (…) Короче говоря, повторение одинаковых поступков порождает соответствующие нравственные устои.[130]

Искусство и добродетель всегда рождаются там, где труднее.[131]

Совершать проступок можно по-разному (…), между тем как поступать правильно можно только одним-единственным способом (недаром первое легко, а второе трудно, ведь легко промахнуться, трудно попасть в цель).[132]

Мужественные совершают поступки во имя прекрасного. (…) В противном случае мужественными, пожалуй, окажутся даже голодные ослы, ведь они и под ударами не перестают пастись.[133]

Скупость (…) неизлечима (…); она теснее срослась с природой человека, чем мотовство. Большинство ведь, скорее, стяжатели, чем раздаватели.[134]

Порок уничтожает сам себя, и если он достигает полноты, то становится невыносимым для самого его обладателя.[135]

Какие насмешки не стесняются выслушивать, такие и сами говорят.[136]

Человек (…) свободнорожденный будет вести себя так, словно он сам себе закон.[137]

Молодые люди становятся геометрами и математиками (…), но (…) не бывают рассудительными. Причина этому в том, что рассудительность проявляется в частных случаях, с которыми знакомятся на опыте, а (…) опытность дается за долгий срок.[138]

Как зверю не свойственны ни порочность, ни добродетель, так не свойственны они и богу, но у него есть нечто, ценимое выше добродетели.[139]

Не способный к раскаянию неисцелим.[140]

Те, что твердят, будто под пыткой (…) человек счастлив, если он добродетелен, вольно или невольно говорят вздор. (Возражение эпикурейцам.)[141]

Для ищущего чрезмерных удовольствий страданием будет уже отсутствие чрезмерности.[142]

При чрезмерных страданиях люди ищут чрезмерного удовольствия, (…) полагая, что оно исцеляет.[143]

Телесных удовольствий, как сильнодействующих, ищут те, кто не способен наслаждаться иными: эти люди, конечно, сами создают себе своего рода жажду.[144]

Юноши быстро становятся друзьями, а старики – нет: не становятся друзьями тем, от кого не получают наслаждения.[145]

Быть другом для многих при совершенной дружбе невозможно, так же как быть влюбленным во многих одновременно. (…) А нравиться многим (…) можно.[146]

Люди, наделенные могуществом, используют друзей (…) с разбором: одни друзья приносят им пользу, а другие доставляют удовольствие, но едва ли одни и те же – и то и другое.[147]

Большинство – друзья подхалимов, так как подхалим – это друг, над которым обладают превосходством, или человек, который прикидывается, что он таков.[148]

Раб – одушевленное орудие, а орудие – неодушевленный раб.[149]

От природы человек склонен образовывать, скорее, пары, а не государства – настолько же, насколько семья первичнее и необходимее государства.[150]

Бездетные скорее разводятся: дети – это общее обоим благо, а общее благо объединяет.[151]

Большинство (…) желает получать благодеяния, а делать добро избегает, как невыгодного занятия.[152]

Благодетели больше питают дружбу к облагодетельствованным, нежели принявшие благодеяние – к оказавшим его.[153]

Все больше дорожат доставшимся с трудом. (…) Не случайно матери (…) любят детей сильнее, чем отцы, ведь рождение ребенка требует от них больших усилий и они лучше отцов знают, что это их собственное создание.[154]

У кого много друзей (…), [те] ни для кого (…) не друзья.[155]

Отдых (…) существует ради деятельности.[156]

Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведем, чтобы жить в мире.[157]

Нет, не нужно следовать увещеваниям «человеку разуметь человеческое» и «смертному – смертное»; напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия и делать все ради жизни, соответствующей наивысшему в самом себе; право, если по объему это малая часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит.[158]

Обратить к нравственному совершенству большинство рассуждения не способны, потому что большинству людей по природе свойственно подчиняться не чувству стыда, а страху и воздерживаться от дурного не потому, что это позорно, но опасаясь мести.[159]

Страсть (…) уступает не рассуждениям, а насилию.[160]

Врачами становятся не по руководствам.[161]

Рука есть орудие орудий.[162]

129

«Никомахова этика», II, 1, 1103а

130

«Никомахова этика», II, 1, 1103а—1103b

131

«Никомахова этика», II, 2, 1105а

132

«Никомахова этика», II, 5, 1106b

133

«Никомахова этика», III, 11, 1116b

134

«Никомахова этика», IV, 3, 1121b

135

«Никомахова этика», IV, 11, 1126а

136

«Никомахова этика», IV, 14,1128а

137

«Никомахова этика», IV, 14, 1128а

138

«Никомахова этика», VI, 9, 1142а

139

«Никомахова этика», VII, 1, 1, 1145а

140

«Никомахова этика», VII, 8, 7, 1150а

141

«Никомахова этика», VII, 14, 1153b

142

«Никомахова этика», VII, 14, 1154а

143

«Никомахова этика», VII, 15, 1154а

144

«Никомахова этика», VII, 14, 1154b

145

«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158а

146

«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158а

147

«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158а

148

«Никомахова этика», VIII, 9, 8, 1159а

149

«Никомахова этика», VIII, 13, 1161b

150

«Никомахова этика», VIII, 14, 1162а

151

«Никомахова этика», VIII, 14, 1162а

152

«Никомахова этика», VIII, 16, 1163b

153

«Никомахова этика», IX, 7, 11671)

154

«Никомахова этика», IX, 7, 1168а

155

«Никомахова этика», IX, 10, 1171а

156

«Никомахова этика», X, 6, 1177а

157

«Никомахова этика», X, 7, 1177b

158

«Никомахова этика», X, 7, 1177b – 1178а

159

«Никомахова этика», X, 10, 1179b

160

«Никомахова этика», X, 10, 1181b

161

«Никомахова этика», X, 10, 1181b

162

«О душе», III, 8, 432а