Страница 36 из 95
Там я училась целый год. Потом этот «орел» по пути в Дарр вместе со священниками заехал ко мне в школу. Они забрали меня с собой, чтобы отвезти к госпоже иерарху При переходе через ущелье святого Виталия я упала с лошади, и, чтобы спасти мне жизнь, меня доставили сюда. Мать Аурика приняла меня с одним условием, что по выздоровлении я вернусь обратно. Спустя два месяца у ворот монастыря оставили новорожденную девочку, которая выросла в сестру Люсиду. Я заботилась о ней. Я бы не пережила, если бы меня лишили и этого ребенка, хоть и не родного. Тогда мать Аурика согласилась пойти на обман: мы отправили письмо, сообщив, что я умерла от заражения крови. Я изменила свое имя с Лаврентии, как меня нарекли в монастыре святого Тьери, на Облигатию. В тот миг я поняла, что Господь простил мои грехи, раз позволил заботиться о девочке. Это произошло сорок лет назад.
История казалась такой невероятной, что Росвита долгое время не могла прийти в себя.
— Расскажите мне подробнее про «орла» Вулфера.
— А! — У Облигатии загорелись глаза, она немного повеселела. — Так его и звали! Как я могла забыть его имя? Я видела его год назад во дворце госпожи иерарха в Дарре. Естественно, он постарел. Я буду помнить его до конца жизни, ведь он спас меня от нищеты.
— А что вы делали в Дарре? — Росвита обнаружила, что уголки пергамента слегка загнулись, и она расправила их.
— Существует традиция, согласно которой преемница умершей аббатисы путешествует в Дарр, где ее благословляет госпожа иерарх. Я жила во дворце целую неделю, прежде чем мать Клементия дала мне аудиенцию. И когда во дворце появился «орел», он рассказал историю епископа Антонии из Майни и изложил обвинения в колдовстве, выдвинутые против нее. Мать Клементия наказала ее отлучением от Церкви. Честно говоря, Росвита, я очень боялась за своих воспитанниц, которые остались здесь одни. Что если бы нас обвинили в колдовстве из-за чудовища, которое появляется в каменной короне? Все описано в летописях, и про дэймона тоже. Как вы уже знаете, Росвита, у них достаточно доказательств. Я вернулась из Дарра, ничего не рассказав.
— Вы считаете, что нужно последовать совету Хью из Австры?
— Я знаю, каково оказаться без роду и племени и вдобавок отданной на милость власть предержащих. Мы приютили Адельхейд в монастыре много лет назад. Она была милым, храбрым, веселым ребенком. Я постараюсь помочь ей, я сделаю все, что в моих силах.
— Но Хью может узнать вашу тайну и в дальнейшем использовать против вас.
Облигатия встала и оперлась рукой о стену библиотеки. Стена была до блеска вымыта, на ней были нарисованы ромбы, один внутри другого. Это походило на какую-то загадку. Росвита не могла себе представить, как можно было сорок лет прожить внутри этих стен. Только на террасе видишь солнце во всей его красе. Сама Росвита привыкла, что каждую минуту что-то меняется — в путешествиях ни один уголок не похож на другой, даже одну реку нельзя перейти дважды, потому что каждый раз она становится новой.
— Теперь он в любом случае все знает, — спокойно сказала Облигатия. — Прошлым летом один человек просил разрешения остановиться у нас на ночлег. Это непривычно для нас. Если путники перебрались через перевал святого Виталия, то они, разумеется, могут помыться и переночевать в нашем монастыре. Но не забывайте, что мы ведем уединенный образ жизни. Каждая из нас хотела обрести покой.
— Тем не менее, когда приезжают гости, если верить летописям, вы всегда интересуетесь, знают ли они что-нибудь про каменные короны.
— Любопытство — один из пороков человечества. Не многие могут справиться с ним. Я спросила у путешественника, кто он такой. Он представился братом Маркусом. И еще. Он назвал меня старым именем, тем именем, которое я попыталась забыть, выбрав жизнь в этом монастыре. Он назвал меня Лаврентией. Как он мог узнать об этом, ведь он намного моложе меня?
— Вспомните, кто знал, что вы живете здесь?
— Только «орел» Вулфер.
— Возможно, кто-то еще видел вас во дворце госпожи иерарха. Может быть, там были люди, с которыми вы путешествовали на юг сорок лет назад?
— Все эти годы я не видела ни одного человека из своей прошлой жизни. Мать Аурика давно умерла. Мои монахини знают меня только как Облигатию. «Орел» — единственный человек, который связывает меня с прошлой жизнью. Однажды мне показалось странным, что он приложил столько усилий, чтобы я не попала в монастырь святой Фелисити много лет назад. Зачем этот молодой человек приехал сюда? Откуда он узнал мое первое имя? Что еще он знает обо мне?
«Она в наших руках», — вспомнила Росвита.
— Вулфер был изгнан от двора короля Генриха много лет назад. Хотя во время правления короля Арнульфа он был фаворитом и знал намного больше, чем обычный человек. Я собственными глазами видела, как он говорил через огонь. Это еще называют даром «орлов» — орлиным зрением. Этот брат Маркус называл хоть какие-нибудь причины, почему он искал вас?
— Нет. Но я признаю, сестра, что была сильно напугана. Я очень боялась ту женщину, которая выгнала меня, ребенка, из монастыря святого Тьери. Мне снились кошмары, казалось, она преследует меня и никогда не оставит в покое. Мне теперь кажется очень странным, что в салийском монастыре, где женщинам и мужчинам не позволялось общаться, мне удалось найти тропинку в сад и завязать отношения с монахом.
— Жизнь — непредсказуемая вещь. Вы понимаете, что все могло закончиться для вас самым печальным образом?
— Я стараюсь не думать об этом. Росвита, а я вам не говорила, кто провожал меня в Варре, кто забирал из монастыря святого Тьери? Это была сестра Клотильда.
— Та самая Клотильда, которая была служанкой у Радегунды, а позже ее помощницей?
— Именно. Я никогда не сомневалась в ее добром отношении к Радегунде. Клотильда могла быть милой, но если кто-то ей мешал, она с легкостью ставила его на место. Все ее страшно боялись.
— Кроме вас, конечно. Она опекала и заботилась о новичках, прививала им духовные знания…
— Нет, сестра. Она знала обо мне все. Она была свидетельницей нашего брака, она сделала все возможное, чтобы нам вообще разрешили связать себя брачными узами. Поэтому я и рассказываю вам это. В молодости эмоции переполняли меня, я не могла здраво рассуждать. Брат Маркус пробудил во мне воспоминания, которые я старалась не ворошить. Теперь я вижу то, что мне не дано было понять долгие годы. Сестра, вы историк. Я доверяю вам свои тайны, поскольку думаю, что вы сумеете найти ответ, почему моя судьба так сложилась. Наверное, они оставили меня в живых, считая, что я ни о чем не знаю.
— Или потому что думали, что вы мертвы.
Матушка улыбнулась, но ее глаза были полны непролитых слез.
— Я вам поведала самое сокровенное, теперь вы знаете обо мне все. С моей души будто камень упал. Хвала Господу, я осмелилась поделиться с вами, а то думала, что унесу свои секрет в могилу. Я потеряла своих родных детей, потому что была беспомощна и некому было защитить меня. Зато сейчас я управляю небольшим женским монастырем, где всего-то шесть монахинь и помощницы. Нам приказано хранить тайны этого монастыря. Подобного правила придерживаются в монастыре уже несколько столетий. Интересно, помнят ли госпожа иерарх и ее советники об этом?
— Матушка, мне выпала великая честь выслушать вас. Спасибо за оказанное доверие.
— По-моему, я только прибавила вам проблем. Вы свободный человек, у вас есть свое мнение, здравый ум и доброе сердце, сестра. Я прошу вас выяснить, откуда появился брат Маркус, зачем он приезжал к нам и откуда он знает мое первое имя, Лаврентия, от которого я давным-давно отказалась.
Скала приглушала все живые звуки. Росвита привыкла к скрипу телег ломовых извозчиков, ржанию лошадей, шуму осеннего дождя, пению птиц, запахам. Здесь она не могла даже различить беготню мышей. Лорд Джон и его люди могли бы быть и в сотне миль, и в двух шагах, она бы их не услышала. Что делает лорд Хью? Он до сих пор молится? Простит ли Господь его грехи? А ей? Ей Он простит грехи?