Дитя пламени

Принц Санглант так резко вскочил с места, что опрокинул стул, упавший на пол с глухим стуком. Он сунул плащ в руки Хериберту, а сам схватился за стол, будто ноги его не держали.

— Откуда он у вас?

Хродик испуганно смотрел на принца.

— Его достали из подземелья, ваше высочество. Мы обнаружили там много оружия и доспехов, после того как король и граф Лавастин вернули Гент людям. Лорд Уичман самолично восстановил и отполировал его и никому не позволял носить его. И не взял его с собой, когда отправился на восток сражаться с куманами.

Санглант медленно выпрямился.

— Что еще из доспехов вы нашли там? — Обычные слова не смогли скрыть возрастающую боль в его голосе, хотя обычно голос его звучал хрипло и грубовато.

— Друзья Уичмана присвоили большую их часть, — ответил Хродик, — а его мать, герцогиня Ротрудис, прислала слуг забрать все остальное. Там не было ничего более ценного, чем этот шлем, хотя все прекрасно сделано и… — Он замолчал, в ужасе глядя перед собой. Запинаясь, бормоча какую-то чепуху, он поставил шлем на стол между блюдом, на котором возвышалась гора куриных косточек, и чашей с рыбой, тушенной в бульоне. — Я умоляю простить меня, ваше высочество. — Руки его тряслись нервной дрожью. — Это моя ошибка. Я не могу подарить вам шлем, поскольку он и так ваш, не так ли? Вы были капитаном «Королевских драконов».

Санглант стоял в нерешительности, затем осторожно коснулся шлема, как будто это была ядовитая змея. Он пропустил пальцы в прорези для глаз и поднял его, начал внимательно осматривать со всех сторон — изображение дракона, крылья, плавно охватывающие изгибы шлема, блестящий лик, смущающий взглядом своего противника. Захария не мог понять выражения лица принца, какими бы сильными ни были его эмоции, он держал их под контролем. Не произнося ни слова, он взял шлем в руку жестом, который помнило скорее его тело, чем разум, и поспешно вышел из зала, ни на кого не оглядываясь и не извиняясь. Он просто вышел, с таким выражением на лице, как будто только что увидел своих дорогих товарищей в тот миг, когда у него не было возможности спасти даже одного из них.

А он видел, не так ли? Захария слышал от солдат Фалька историю Гента, которую они рассказывали, когда принца не было рядом.

Не потому ли солдаты следовали за ним с открытыми сердцами? Потому что он тоже дарил им свое сердце? Принц Санглант знал имена и истории всех солдат своей свиты. Ни один из них не сомневался, что принц смело поведет их в бой, будет сражаться вместе с ними бок о бок до самого конца, оплакивать каждого павшего в битве и щедро вознаградит семьи тех, чьи души забрал Господь.

— Пойдем со мной, — сказал Хериберт, понизив голос. Захарии не нужно было повторять дважды, но у двери он остановился и оглянулся: лорд Хродик, словно очнувшись от ступора, раздраженно обратился к ткачихе:

— Идем со мной. Пройдем в его покои и обсудим, какое обмундирование необходимо его солдатам.

У ткачихи был приятный голос, низкий и мелодичный, но он слегка дрожал.

— Прошу вас, лорд Хродик, я думаю, принц сейчас не в том настроении, чтобы ему докучала своим присутствием простая женщина. Я и другие ткачихи Гента можем сшить то, что вы пожелаете, если вы только нам позволите…

— Нет! Нет! Я хочу сделать все так, как он желает! Я все еще правитель этого города. Ждите моих распоряжений!

— Прошу вас, брат, — послышался шепот из коридора. Захария повернулся и увидел служанку Фредерун, скрывавшуюся в тени у стены. Хериберт растворился где-то в глубине зала. Все окна коридора были закрыты ставнями, поэтому было слишком темно, чтобы он мог узнать ее. — Скажите, принц знает ткачиху?

— Я путешествую с принцем всего около пяти месяцев. И не знаю многого из его прошлого. Но все же я должен посоветовать вам, сестра, — не позволяйте страсти овладеть вами. Я не знаю, что связывает вас с этим местом, но вы понимаете, что принц продолжит свой путь, а вы останетесь здесь.

— Я служу здесь, брат. И вы хотите мне посоветовать смиренно принимать все, что уготовано Господом для таких, как я? Неужели я должна отказаться от возможного счастья?

— Нет, сестра. Я не тот, за кого вы меня принимаете, — ответил он, уязвленный ее тоном. — Мои родные ушли на восток и обосновались на землях, по которым проходят воюющие армии, вместо того чтобы страдать под гнетом знати. Все же желания плоти не знают пределов. Вы должны позаботиться о себе, прежде чем окажетесь в их власти. Что, если вы останетесь с ребенком на руках?

— Долгих шесть месяцев я была любовницей лорда Уичмана, — с горечью в голосе произнесла она, — и, как видите, никакого ребенка нет у меня в утробе. — О Боже! — Ее голос прозвучал, словно вздох, полный отчаяния. — Вы видели, как он на нее смотрел? — Внезапно она поспешила прочь, исчезая в темноте коридора.

Нахмурившись, Захария вернулся в комнаты, подготовленные для принца, но взгляд, которым Санглант его встретил, не успокоил его волнующегося сердца. Принц Санглант стоял посредине комнаты, его высокая, широкоплечая фигура казалась устрашающей из-за величественного шлема, в котором он был. Он обернулся на звук шагов Захарии и порывисто снял шлем, будто не хотел, чтобы кто-то посторонний видел, как он примерял его.

— Боюсь, скоро вас посетит лорд Хродик, ваше высочество, — сказал Захария.

— Лорд охраняет меня, — пробормотал принц, наклонив голову к плечу, словно нахохлившийся петух. Он держал шлем двумя пальцами, зацепив ими за прорези для глаз, будто это была приятная ноша. — Она с ним.

— Кто она? — мягко спросил Хериберт, стоя у стола. Он пристально вглядывался в лицо Сангланта, в эту жалкую полуулыбку на его губах.

— У госпожи Гизелы из Стелесхейма была миловидная племянница, которую звали Сюзанна. Она была прекрасной ткачихой. Среди всего прочего, она ткала плащи для «Королевских орлов». Мои «драконы» и я провели около недели в Стелесхейме, пока оружейники приводили в порядок наши доспехи и оружие, прежде чем мы выступили в Гент. — Он слегка улыбнулся, и передал шлем юному Матто, которого оставили в комнате присматривать за спящей Блессинг; малышка уютно свернулась на огромной кровати, приготовленной для Сангланта.

Матто взял шлем, охнув от его тяжести, и провел рукой по золотому изображению, испытывая благоговейный трепет.

— Господи, благослови. Никогда в жизни не видел ничего подобного. Даже у короля нет такого великолепного шлема!

— Эй, Матто, — окликнул его Санглант. — Не смей неуважительно говорить о короле Генрихе, на которого сошла Божья благодать.

— Слушаюсь, ваше высочество, — покорно ответил юноша.

К этому времени все они уже отчетливо слышали лорда Хродика, приближающегося по коридору к опочивальне принца, отдающего приказание одному из слуг своим льстивым, брюзгливым голосом.

— Ступай и доложи принцу, что мы придем к нему, если он пожелает.

Санглант сел в единственное в его комнате кресло, богато украшенное и утопающее в толстом аретузском ковре, затканном цветами и виноградными лозами. Он жестом велел Матто встать у двери. Пареньку едва хватило времени подскочить и встать там, прежде чем взволнованный управляющий разыграл целое представление, докладывая о лорде Хродике.

Сев, Санглант создал четкое разделение между собственной властью и властью молодого лорда. Он знал, как следует вести себя, чтобы устрашить вошедших, поэтому наклонился немного вперед, сложив руки на коленях. Хродик льстиво улыбнулся, запнулся и, наконец, отступил в сторону, пропуская вперед молодую ткачиху. Ее щеки пылали так, что казалось, будто у нее лихорадка. Она все так же не поднимала глаз на принца Сангланта.

— Добро пожаловать, — сказал он без доли иронии в голосе. — Мне кажется, вы самая известная ткачиха в этом городе.

— Да, ваше высочество. — Она дерзко посмотрела на него, прежде чем окинуть взглядом комнату, отметив Хериберта, Захарию, юного Матто у двери, трех щенят, пыхтевших под столом, которых преподнесли принцу в качестве подарка монахи святого Галла, и, наконец, уставилась на кровать. Она смотрела широко распахнутыми от удивления глазами, слегка отпрянув назад. — Это ваше дитя, ваше высочество?