Дитя пламени

— Адика?

Она не отвечала. Ее здесь не было. Он знал это так же отчетливо, как то, что у нее две руки. Прошло семь полнолуний с того дня, как он оказался совершенно голый среди камней, у бронзового котла, но иногда, казалось, что минуло лишь семь дней, а иногда — долгих семь лет. Но в любом случае он не собирается прятаться здесь, не зная, где она и что с ней.

Вернувшись назад, он вышел на свежий воздух. Туманный свет дня заставил его зажмуриться. Неустанно пульсирующий звук не прекращался. Адики не было ни под одним из восьми холмов. Люди, толпившиеся вокруг, казалось, были чем-то встревожены, но не впадали в панику. Каждый раз, когда он оказывался в одной из темных комнат, чьи-то руки проталкивали его вперед, а когда он пытался выбраться оттуда, тянули его за одежду, пытаясь оставить его там.

Но он должен был найти Адику.

Алан бегом вернулся к большому дому. Он был все так же пуст, собаки сопели рядом, но, казалось, не могли или не хотели отыскать ее по запаху. В очаге едва теплился огонь. Как раздосадована была бы тетушка Бел, узнав, что так пренебрежительно относятся к огню! Он принес несколько сухих коровьих лепешек, положил их на угли, разжег пламя с помощью мехов из кожи и дерева. Хрип мехов не заглушал недовольного рычания Ярости.

— Быстрее! Быстрее!

Он вскочил на ноги. В дверях стояла женщина Акка, которая привела их вчера сюда.

— Вы должны идти в земляные дома. Летят драконы.

Алан свистнул собакам, вышел и встал рядом с женщиной на плоское крыльцо, сделанное из нескольких досок, за которым располагался зал. Теперь он был освещен. Алан заметил блестящие татуировки, покрывающие ее кожу: красные треугольники, белые линии и маленькие черные круги.

Она хмуро посмотрела на него, нетерпеливо махнув рукой.

— Быстрее, идите.

— Где Адика?

— Она поднялась вверх вместе с тем, кто потерпел неудачу в борьбе с духом, и с моим братом, которого мы называем Таниоинин, что значит «тот, кто пронзает последним». Они пошли к самому высокому фьоллу. — Она указала на тропинку, по которой они спускались тем утром, туда, где она бежала по долине и вскоре исчезала среди деревьев. Плотный туман покрывал плоскогорья, виднеющиеся вдали, будто огромное существо двигалось во сне. Потом женщина Акка махнула в сторону морского залива, неподвижно раскинувшегося внизу. Двенадцать небольших лодок лежали на ледяном берегу, в два раза больше, чем было на рассвете. — Прибыли другие волшебники из моего народа, когда мы призвали их. Теперь они разбудят драконов от сна, чтобы разогнать прочь облака. Потом мы пройдем через сотканные врата в дальнюю землю, где живет та, чей бог светится на ее лице.

Алан ничего не понял из ее слов, поэтому внутреннее беспокойство все еще не отпускало его. Он думал о своей прежней жизни, как о череде долгих месяцев, но вздрогнул, словно от удара, вспомнив ту ужасную ночь, когда запертая дверь не позволила ему помочь Лавастину в нужный час.

— Где Адика?

Женщина Акка разочарованно махнула рукой.

— Она ушла наверх вместе с другими волшебниками. А вы сейчас должны идти в укрытие. Только там можно укрыться от ветра драконов.

— Я тоже пойду наверх.

— Безрассудно идти за волшебниками. Ты должен спрятаться в укрытии. Да?

— Нет. Я пойду за Адикой.

Их разделяло пять шагов. Она недовольно всплеснула руками, но улыбнулась.

— Идем.

Алан поднял свой мешок и в сопровождении Горя и Ярости пошел вверх по тропинке, ведущей к фьоллу. Проводница Акка невозмутимо шла рядом с ним, казалось, не обратив внимания на изменение их пути.

— Вы не пойдете в укрытие? — спросил ее Алан. Женщина усмехнулась в ответ и потрясла ожерельем из медвежьих когтей и пожелтевших зубов, которое висело у нее на шее.

— Этот амулет защитит меня.

Тропинка все круче поднималась вверх, и Алан вскоре начал задыхаться.

— Не знаю, как я должен тебя называть.

— Я старшая сестра Пронзающего Последним. — Она не сбилась с выбранного шага, продолжая говорить, и казалось, совсем не устала. Как и подобает хорошему Блуждающему, она обладала выносливостью вола. — На языке моего народа меня называют Лаоина.

Они прошли через густые заросли елей и сосен, чьи ветви прогибались под тяжестью снега, и вышли в небольшую березовую рощу. Яркий свет озарил небо на востоке, будто наступал рассвет, но он был янтарного цвета, насыщенный и ровный, на фоне пелены облаков. Совершенно не видно было неба, только низкие серые облака, тяжелые от снега. Гул неумолимо нарастал. Казалось, скала вибрировала от этого шума. Становилось темно.

Алан не мог понять, как он так долго проспал. Он должен был бодрствовать и охранять Адику. Он ненавидел моменты, когда вынужден был с ней ненадолго расстаться. Он боялся, что с ней может что-нибудь случиться.

— Быстрее. Драконы проснулись.

Они побежали вперед. Алан задыхался и хрипел, скорее от волнения, чем от крутого подъема. Конечно, он слышал истории о драконах, но всем известно, что они больше не живут на Земле. Много веков назад их всех обратили в каменные скалы, как, например, один у пролива Осна стал горным хребтом, разделяющим деревню и теперь уже разрушенный монастырь. Но в любом случае эти разговоры о драконах нервировали его. Если все это лишь сказочные истории, то почему люди прячутся под земляными холмами?

Здесь все так отличалось от того, к чему он привык. За долгие семь месяцев он ни разу не видел железного инструмента. Большая часть орудий была сделана из камня. Они плели ковши из коры, рыли землю рогами, делали лодки из целых бревен. Их плуги ничем не отличались от гладких деревянных бревен, которыми можно было перевернуть пласт земли только толщиной в палец, у них не было лошадей, хотя они знали, что это за животные. Отличались даже зерно и еда: нет пшеницы, овса, вина, нет даже репы и капусты, хотя крупная дичь была в изобилии. Он никогда в жизни не ел столько мяса зубров.

Быть может, в загробной жизни, если это она и была, не знают, что такое вино, но драконы здесь живут до сих пор.

Алан попытался их представить: существа, созданные из земли и огня. Языки пламени, способные в мгновение ока сожрать незадачливого путника.

Адика поднялась на фьолл, чтобы встретиться с ними.

У Алана открылось второе дыхание, и он догнал свою спутницу, беспокойные собаки немного отставали от них, будто следили за тропинкой. Поднявшись на фьолл, они оказались в водовороте непривычно теплого ветра, чарующе приятного. Алан тут же увидел каменный круг. Ровный, прекрасно сохранившийся, он не был похож на старые полуразвалившиеся каменные круги, которые он видел. Что-то во всем этом казалось неправильным, скорее всего то, что он выглядел, будто… новый.

Внутри камней стояло двенадцать, человеческих фигур. Восемь из них были в одеждах народа Акка, в сшитых мехах и коже. В руках у них были каменные молотки, которыми они стучали по камням в одном им понятном ритме.

Камни пели. Низкие и высокие звуки доносились из них, пульсируя в воздухе, когда сначала одним молотком, затем другим и третим ударяли о камень и по очереди убирали их.

Лаоина остановилась на краю каменной пропасти, присев на корточки в укрытии от нависшего валуна.

— Мы подождем здесь.

Но гул камней подталкивал его вперед к каменному кругу. В середине его стояла женщина, одетая в плащ из орлиных перьев, впереди нее двое мужчин. Один из них, покрытый татуировками, как его соплеменники Акка, сидел на соломенной подстилке. Его болезненно худощавое тело раскачивалось назад и вперед в такт ударам молотками по камням. Рядом с ним молился старик с белыми волосами и морщинистой кожей, закрыв лицо руками.

Где была Адика?

Переступив порог, перешагнув невидимую линию, отделяющую каменный круг от внешнего мира, Алан покинул мир, наполненный пульсирующим гулом, и оказался в мире абсолютной тишины, если бы не шепот двух волшебников — конечно, они были именно волшебниками. Словно невидимой мантией, они были окутаны аурой мощной силы, так же как Адика: Почитаемые своих племен, обладающие способностью подчинять себе магию.