Поцелуй бабочки

– Ну и кто же твоя новая подруга? – спросил он, плавно переводя разговор в другое русло. Николай выглядел раздраженным.

– Слава богу, она не моя подруга.

– Да ты чуть не отказался от Борнео из-за нее, поддразнил Том. – Это что-то да значит.

– О, конечно. – Николай помрачнел. – Какая-то странная женщина поселилась у моей пожилой тети, очевидно рассказав парочку плаксивых историй. Я доберусь до сути.

– И как же ты предполагаешь это сделать? Обратившись к детективу?

– Если будет необходимо, – холодно сказал Николай.

Том присвистнул.

– О, парень, она тебя довела.

– У Ивановых еще есть связи. Сделаю несколько звонков и все улажу. – Неожиданно потеряв самообладание, он с горячностью добавил:

– Из-под земли раскопаю все, что касается Лизы Ромэйн.

– И что? – сказал Том. – Даже если она окажется дочерью Фу Манчу, что ты сделаешь? С Борнео.., или хотя бы из Франции...

Николай уже принял решение.

– Я не вернусь во Францию. Останусь здесь, в Лондоне, пока не разберусь со всем. Том изумился:

– Но ты ненавидишь Лондон.

– Больше всего я ненавижу проигрывать, – искренне признался Николай. – И не позволю ни одной оборванке занимать дом моей тети, даже если встречу сопротивление.

– Что ты так переживаешь? Эта девчонка не победит.

Николай довольно улыбнулся.

– Ты прав.

Лиза, ворча, вошла в дом. Татьяна была в саду, но Лизе не хотелось говорить с ней. Она крепко затворила окно и принялась за уборку.

Наполнив стиральную машину, она прошла в гостиную со стареньким пылесосом. Вдруг раздался звонок телефона.

Она отключила пылесос и, раздосадованная, поспешила к телефону.

– Николай Иванов, я передам вашей тете о вашем звонке.

Но это был не он, это была мама. В ее голосе звучали слезы.

– Я приеду, – сказала Лиза, выслушав Джоан. Как только появилась возможность, Лиза перевезла маму и сестру из арендуемой квартиры в маленький домик в пригороде. Здесь было легче навещать их после работы, но в воскресенье поезда ходили с большими интервалами. Лиза вызвала такси.

Джоан уже ждала. Она едва не с плачем обняла Лизу.

– Что произошло? – спросила Лиза, поглаживая ее по спине.

Кит потеряла аппетит еще будучи подростком, и каждый раз все проблемы сестры, что бы ни случилось, мать связывала с этим. Лиза порой изумлялась, до какой степени девичьи неурядицы сестренки волновали Джоан. Но ей хватало деликатности, чтобы не говорить об этом.

Рот матери дрожал.

– Кит не ела со мной всю неделю.

– О, дорогая, – сказала Лиза. Она жила дома до восемнадцати лет и знала, что расстройства аппетита восстанавливаются. Но вдруг на этот раз мама не преувеличивает драматичность ситуации?

– Я звонила в колледж. – (Кит училась на компьютерных курсах.) – Наставник назвал меня сумасшедшей матерью, – наступила пауза, – и затем сказал, что сейчас все в порядке.

– Сейчас? – сбитая с толку, спросила Лиза. Взгляд Джоан стал напряженным.

– У Кит было увлечение одним старшекурсником. Наставник говорит, что они не сводили с него глаз, так как он баловался наркотиками, а еще они заметили, что на последние две студенческие дискотеки он приходил с другой девушкой.

– Он водил Кит за нос, – сказала Лиза.

Она уже поднималась наверх.

Кит сидела на полу, слушала музыку и пристально смотрела в пространство. Лиза на короткий миг смешалась.

– Могу я войти?

Кит взглянула на нее невидящими глазами.

– О, привет, Лиза, – сказала она. Сестра не выглядела ни удивленной, ни заинтересованной. – Конечно.

Лиза стащила с кровати диванные подушки, уселась и подложила их себе под спину.

– Тебе действительно нравится этот вздор? – спросила она, кивая головой в сторону магнитофона, подаренного сестре на Рождество.

Кит улыбнулась, но было ясно, что через силу. Лиза была удивлена ее апатичностью.

– И что, под это танцуют? Сложно танцевать под такую музыку, напоминающую звук жужжащей дрели.

Кит выглядела измученной.

– Я не танцую.

– Вот как? Я думала, что студенческая жизнь это одна бесконечная дискотека.

– Только если ты красивая, – тихо проговорила Кит.

Лиза промолчала. Бесполезно убеждать сестру, что ее пшеничного цвета волосы и серо-зеленые глаза очаровательны.

– Хочу похвастаться – я могу получить награду, сообщила Лиза, пытаясь заинтересовать сестру.

Кит ничего не знала о работе Лизы и – уж тем более – о финансовом мире. Но сестры всегда делились друг с другом своими победами.

– Отлично. Какую?

– "Дилер года". Вручение на ежегодном Общественном обеде в среду. Но это еще неточно. Кит разволновалась.

– Ты победишь, – убежденно заверила она сестру.

– Может быть. Во всяком случае, я написала благодарственную речь. – Лиза помолчала. – Знаешь, я смогу ее произнести, только если у меня будет поддержка. Как ты думаешь, вы с мамой сможете прийти? – Лиза хитро сощурилась.

Кит задумалась: казалось, ее удивило предложение сестры. Лиза с надеждой следила за ней.

– Понимаю, это будет скучно, но ваша поддержка для меня много значит, – продолжила она.

– Почему? – поинтересовалась Кит.

– Потому что мой босс не придет. До этого момента Лиза до конца не осознавала, насколько ее это занимает.

– Он боится, что не сможет удержаться от публичной пощечины.

– Зачем ему это? – удивилась Кит.

– Он не любит меня с тех пор...

С тех пор, как она работала с Терри Лонгом.

– Он знаком с Терри Лонгом, – тихо проговорила Лиза.

Кит с пониманием кивнула головой. Она знала о романтической драме Лизы больше, чем кто-либо.

Лизе было восемнадцать лет, когда ее направили на курсы и перед ней открылись небывалые перспективы, затем появился Терри Лонг.

Боссом он был великолепным. А мужчиной беспринципным, эдаким серийным обольстителем.

– Но Терри давно уехал в Нью-Йорк, – возразила Кит.

– Три года назад, но Сэм не простил. Он считает, что дела в офисе ведутся непрофессионально, тут уж мне ничего не исправить.

– Глупый человек, – сказала Кит. – Ты не хочешь, чтобы он приходил на обед? Лиза принужденно улыбнулась.

– Прежде всего я не хочу, чтобы он объявил на весь город, насколько я его не устраиваю.

– Ему же будет хуже. Намного важнее, – ее голос ожил, – что ты собираешься надеть. Лиза была захвачена врасплох.

– Это же не "Оскар".

– Но это так важно для тебя, или ты хочешь показать, что тебе все безразлично? – Неожиданно сестра озорно предложила:

– Темно-красный шелк и бриллианты.

Лиза довольно усмехнулась.

– Не мой стиль, – сказала она. – Скорее стиль ассоциации, если на то пошло. Все мужчины в смокингах, а женщины, подозреваю, будут стараться подлаживаться под них, поэтому я лучше найду что-нибудь темное и представительное.

– Бриллиантов не будет? – разочарованно спросила Кит.

– Может, возьму напрокат – бриллианты мне пока не по карману. Лицо Кит застыло.

– Ты так много тратишь на нас, особенно на меня. Все эти терапии и консультации.

– Ничего подобного, – сказала Лиза, злясь на себя за бестактность.

– Не лги, – сказала Кит. – Эта последняя клиника.., ты сказала, что она благотворительная; но там же были одни богатенькие дети.

– Богатые дети тоже болеют, – сказала Лиза, обороняясь.

– Да, и за лечение платят их папочки. А в моем случае это была ты, разве не так?

Лиза начала поправлять диванные подушки, чтобы скрыть напряжение.

– Здоровье важнее.

Кит махнула рукой и погрузилась в молчание. Лиза встала и спустилась вниз.

– Пришлось во всем сознаться, – угрюмо сообщила она маме. Потом рассказала о награде и о своих проблемах.

– Кит придет. А что касается больницы – подумает и все поймет правильно, – с натужной бодростью сказала Джоан. Она похлопала Лизу по руке. – Достань нам билеты, я поговорю с ней.

Закипел чайник. Джоан опустила пакетики с чаем в кружки и залила их кипятком.