Страница 15 из 16
— Алексей Октябринович, — тут же притихла кураторша-экскурсовод. — Здравствуйте, вот уж не ожидала увидеть вас!
— Обидно, Танечка, а говорила, что всегда ждешь меня, — улыбнулся мужчина своей шутке. — Да я шучу, прости, пожалуйста, если смутил.
— Не смутили, Алексей Октябринович, не смутили, — она повернулась к девочкам. — Поздоровались.
— Добрый день, ваше сиятельство! — слаженно поклонились девушки.
— Ох, какие молодцы, — он похлопал в ладоши.
— Простите, мы уже уходим, — и Татьяна Ивановна Прокофьева, как значилось на визитке, погнала свое маленькое «стадо» дальше по коридору.
Граф Газонов прокашлялся, и мы повернулись к нему.
— Здравствуйте, — кивнул я. — Как ваше здоровье?
— Что вы имеете в виду, Михаил? — прищурился он.
— Вспоминая, сколько вчера на столе было алкоголя, и двух военных, руководящих попойкой, удивлен, что вы вышли на работу, — улыбнулся я.
— Ах, вы об этом, — он сдержано посмеялся. — К сожалению, мою работу никто кроме меня делать не будет, — пожал он плечами и достал из внутреннего кармана пиджака блок таблеток. — Но я пытаюсь утихомирить свою голову вот этим.
Все-таки хороший он мужик. Своеобразный, и совсем не похож на того, кто вершит судьбы движением брови.
— Боюсь даже представить, как себя чувствуют генерал с адмиралом… — сказал я.
— Ох, не волнуйтесь, с этими двумя точно ничего не будет. Вы же, наверняка, от Островского? Этот такой же кремень, как и остальные, — махнул он рукой. — Хотя, признаюсь, не ожидал увидеть вас в этом месте… По крайней мере, в такую рань.
— А что в этом особенного? — удивился я.
— Война, дело растяжимое…
Вот и от него слышу, мол, воевать надо долго.
Хотя я не сторонник затяжных боевых действий. Зачем? Только переводить имущество, технику, да и верных людей терять. Не легче ли просто убрать босса, и все? Говорить вслух я этого не стал. Что-то подсказывает, Газонов и сам прекрасно это понимал.
— Не хотите ли пообедать со мной? — вдруг сказал Алексей Октябринович. — У меня есть парочка интересных стихов, Михаил.
— Ох, Алексей Октябринович, вы знаете, как меня подкупить, — слукавил я, больше заинтересовавшись знаменитым рестораном при Канцелярии. — Ведите. Надеюсь, вы не возражаете, если моя спутница будет со мной?
— Конечно, прошу прощения, милая Надежда, — он склонил голову и поцеловал ей руку. — Я буду очень рад, если такой очаровательной особе понравятся мои стихи.
Девушка тут же покраснела, засмущалась и что-то пролепетала.
— Надя, Алексей Октябринович читает изумительные стихи. Уж поверь, я слышал, и это было нечто.
И это чистая правда.
— Разве я могу отказать вам двоим? — улыбнулась она, и мы направились за графом.
По пути он рассказывал про наше знакомство в летнем кафе, где он так восхищался «моими» стихами.
— Меня знаешь что удивило? — вдруг ожила Лора.
— Ну?
— Он знает имя Надежды.
Хотя мне казалось, что ничего удивительного в этом нет. Они все крутились в одних кругах, да и насколько я помню, родители Нади тоже не последние люди.
Мы прошли через несколько постов охраны. У нас не спросили ни пропуска, ни разрешения, вообще ничего. Если кто-то пытался встревать, то под мягким взглядом Газонова, вопросы мигом отпадали, и мы шли дальше.
И вот наша троица оказалась в знаменитом ресторане Имперской Канцелярии.
Интерьер за порогом поражал любое смелое представление о роскоши. Даже столовые приборы были сделаны из золота.
Официанты наверняка мелкие аристократы, повара лучшие в своем деле профессионалы. Это было заметно по открытой кухне, где они мастерски орудовали кухонными принадлежностями.
Мы сели за столик с именем «А. О. Газонов», перед нами уже лежали меню, занимающие всего один разворот плотной дорогой бумаги.
— У вас даже столик свой? — удивился я. — Красиво!
— Да, дослужился до того, что выделили отдельное место, — скромно сказал Газонов. — Прошу прощения, не поздравил вас с красивой и фееричной победой! — он пару раз даже хлопнул в ладоши.
— Благодарю, — кивнул я. — Скажите, почему студентки посчитали меня какой-то звездой? Разве моя победа сегодня ночью такая редкость?
— Хм, — он ненадолго задумался. — С чего бы начать…
— Позвольте я вмешаюсь, — подняла руку Надежда, и мы удивленно уставились на нее. — В первую очередь из-за прямого эфира и разоблачения Налимова.
— Верно, — подметил Газонов. — Но, кстати, попрошу учесть, что про вашу победу в войне еще не сообщили в СМИ.
— Уверены? — приподняла бровь Надя.
— Поверьте мне, — он странно усмехнулся, как будто мог решать подобные вопросы. Хотя, кто его знает… Может, и мог. — А еще вчерашний вечер. И не забывайте ваш отбор на Универсиаду. Плюс победа в нескольких номинациях. Награждение самой Екатериной Петровной, и слухи о том, что вас видели вместе…
— Что? Вы уединялись⁈ — воскликнула Надя.
— Да что за чушь! — заерзал я. — Конечно, нет. Мы столкнулись с ней у входа и просто поболтали пару минут на лавочке. А эти раскрутили…
— Поверьте, СМИ еще не такое могут, — многозначительно хмыкнул он.
К плюсам этого ресторана можно смело приписать скорость подачи блюд. Так как это государственное учреждение, то люди сюда приходят со службы, и у них нет времени ждать блюда по несколько часов. А значит, и повара старались работать оперативно.
— Вы впервые в этом месте? — поинтересовался Газонов.
— Да, но уже наслышан, — признался я.
— Кормят тут действительно неплохо, хотя моя жена все же готовит вкуснее, — улыбнулся он.
— Не сочтите за наглость, Алексей Октябринович, но вы обещали прочесть ваши новые стихи! — напомнил я о его любимом хобби.
— Ох, точно! — он засуетился, достал аккуратный маленький блокнотик из кармана и открыл по закладке.
И да, Газонов зачитал нам парочку коротких четверостиший. Даже я, не особо понимающий в поэзии, должен признать, что у этого человека явно имелся талант.
— Это чудесно! — хором кивнули мы с Надей и зааплодировали.
Наш собеседник скромно убрал блокнот.
Наконец, подали блюда. И их вкус был просто божественным. Таких запеченных крабов я не ел никогда в жизни. Да и вообще крабов. А чего стоили помидоры в пряном соусе?
— Должен признаться, мне теперь будет трудно есть другую еду, — вычищая тарелку, сказал я.
— Думаю, не стоит говорить это вашей Марусе, — заметил Газонов. — И вот еще что, Михаил. Передайте ей, что она не растеряла навыков.
— Простите? — на секунду замер я. Лора, на всякий случай, тоже вошла в рабочий режим. Мы точно не обсуждали Марусю и остальных членов рода с этим человеком. Разве что только моих рыцарей.
— Ох, Михаил, что вы? — он заметил мое напряжение и примирительно поднял руки. — С моей профессией просто необходимо знать некоторые детали. Но поверьте, секреты я хранить умею.
— Расслабься, он не врет, — подтвердила Лора. — Лучше предложи ему послушать твои стихи.
И у меня перед глазами появилось стихотворение Саваровского.
— Видимо, еще не отошел от ночных приключений, — отмахнулся я и быстро поменял тему. — А не хотите ли послушать моё новое стихотворение, посвященное моей девушке. Оно так и называется — «Маша».
Алексей Октябринович несколько секунд смотрел на меня испытывающим взглядом, но затем принял мои правила.
— Буду только рад. То, что вы читали раньше, про родину, мне очень понравилось, — он отложил приборы и приготовился.
Пришлось зачитать ему длинное произведение. В итоге, когда я закончил, Надя была вся в слезах. Газонов сидел молча, глубоко пораженный в самое сердце.