Страница 69 из 88
– Что вы от меня хотите, миссис Дюмэ?
Мадлен уловила беспокойство в голосе молодой женщины и, удовлетворенно кивнув, спросила:
– Отцом ребенка, которого вы носите, является барон, не так ли?
Лицо Дездемоны покрыла мертвенная бледность. В ее широко раскрытых глазах промелькнули самые разные чувства – страх, возмущение и даже ненависть.
Мимо проскакал одинокий всадник. Он громко выругался – дамы стояли прямо посреди дороги, – однако ни Мадлен, ни Дездемона на него даже не взглянули; они по-прежнему пристально смотрели друг на друга.
– Это клевета, миссис Дюмэ! – воскликнула Дездемона. – Советую приберечь ваши оскорбительные замечания для Франции.
Слова эти не произвели на Мадлен ни малейшего впечатления. Более того, она их ждала. Улыбнувшись, Мадлен заметила:
– Но ведь это правда, верно? Вы познакомились с бароном, несколько раз ходили к нему на свидание поздно вечером, а потом он провел вас в дом через подземный туннель, и вы стали его любовницей.
Мадлен заметила, что на лице молодой женщины появилась гримаса отвращения. В следующее мгновение Дездемона подхватила юбки и с видом оскорбленного достоинства прошла мимо Мадлен. Однако та нисколько не была обескуражена.
– У меня к вам предложение! – прокричала она ей вслед.
Дездемона не реагировала.
– Я не выдам вашу тайну, если вы не выдадите мою!
Молодая женщина замедлила шаг, потом остановилась, хотя и не обернулась. Мадлен подошла к ней, но Дездемона даже не взглянула на нее. Она молча смотрела прямо перед собой.
Понизив голос – впрочем, в этом не было необходимости, поскольку они стояли рядом посреди пустынной дороги, – Мадлен сообщила:
– Барона Ротбери арестуют за торговлю краденым опиумом. И произойдет это очень скоро.
Дездемона пристально взглянула на Мадлен, но тут же отвернулась.
Немного помолчав, Мадлен спросила:
– Вам это будет приятно?
Судорожно сглотнув, Дездемона осторожно прижала обтянутую перчаткой руку к своему животу. Ее лицо стало пепельно-серым.
– Миссис Дюмэ, откуда вам это известно? – прошептала она, по-прежнему глядя в сторону.
Мадлен пожала плечами:
– Признайтесь, что отец вашего будущего ребенка – барон Ротбери, и я вам все расскажу.
Порыв холодного ветра подхватил горсть снега, взметнул ее в воздух, и Мадлен поспешно прикрыла муфтой лицо. Дездемона, казалось, не замечала ни ветра, ни холода.
– Вы ведь никогда никого не любили, не так ли, миссис Дюмэ?
Вопрос ошеломил Мадлен, и она испугалась, что это отразится на ее лице. Впрочем, Дездемона вряд ли что-либо заметила, поскольку по-прежнему не смотрела на нее.
– А вы? – спросила Мадлен; ей не хотелось говорить о себе. – Вы любите Ротбери?
Дездемона внезапно улыбнулась и наконец-то повернулась к Мадлен. Причем лицо ее уже было не пепельно-серым, а розовым.
– Какое-то время думала, что люблю, – призналась она. – На самом же деле я была наивной дурочкой, позволившей себя соблазнить. Этот мерзавец воспользовался моей наивностью и оставил меня с ребенком, которого никогда не признает.
Именно такого ответа Мадлен и ждала. Поскольку она на себе испытала чары барона, то охотно поверила Дездемоне. Но как заставить эту женщину дать показания против барона?
– Вы хотите, чтобы я дала показания о его преступной деятельности, поскольку являлась свидетельницей? – неожиданно спросила Дездемона.
Мадлен в изумлении захлопала глазами. Может быть, она ослышалась? Или эта особа не понимает, что говорит? Ничего подобного она не ожидала, а потому не знала, как реагировать на слова Дездемоны.
Та презрительно фыркнула:
– Удивлены? Но ведь вы именно для этого со мной заговорили?
– А вы могли бы дать показания? – осведомилась Мадлен.
Англичанка нахмурила тонкие белесые брови, и на лбу ее прорезалась морщинка.
– Дать показания, чтобы навлечь позор на себя и свою семью?
Мадлен была разочарована. Она так надеялась... А впрочем, почему она надеялась? Светская дама никогда не станет рисковать своей репутацией, если этого можно избежать. Если бы Дездемона предоставила властям информацию – даже под большим секретом, – все равно правда рано или поздно выплыла бы наружу.
Горько рассмеявшись, молодая женщина покачала головой. В этот момент ей можно было дать на добрый десяток лет больше, и Мадлен почувствовала к ней острую жалость.
– Я буду счастлива помочь вам, миссис Дюмэ, – неожиданно проговорила Дездемона. – Но при одном условии.
Мадлен в изумлении уставилась на собеседницу. Наконец пробормотала:
– При каком же?
– Если вы скажете, кто вы такая.
Мадлен медлила с ответом. Осмотревшись, она отметила, что поблизости никого нет, так что никто не мог бы их подслушать и вполне можно было бы удовлетворить любопытство собеседницы. Мадлен беспокоило другое: ей не хотелось подвергать опасности Томаса – ведь он, возможно, еще какое-то время будет находиться в Уинтер-Гарден, а у барона, вероятно, есть сообщники... И все же Мадлен понимала: у нее нет выбора, поскольку показания Дездемоны чрезвычайно важны.
Собравшись с духом, она заявила:
– Я вам скажу, кто я такая, если вы сохраните это в тайне.
– По-моему, – заметила Дездемона, – вы сами сказали, что мы должны хранить секреты...
– Совершенно верно, – согласилась Мадлен. – Так вот, я действительно француженка. И прибыла в Уинтер-Гарден по просьбе вашего правительства, чтобы узнать все, что удастся, о незаконной торговле опиумом. Очень скоро я заподозрила барона. А потом поняла, как именно он все это делает. – Помолчав, она спросила: – Теперь вы расскажете мне о том, что вам известно?
Дездемона ненадолго задумалась. Наконец спросила:
– Но почему вы?
Именно этого вопроса Мадлен и опасалась.
– Видите ли, я нахожусь на службе у британского правительства, – ответила она, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.
Дездемона кивнула:
– И мистер Блэквуд тоже, не так ли?
– Да, он тоже, – выдохнула Мадлен.
Снова кивнув, Дездемона едва заметно улыбнулась и, глядя себе под ноги, заговорила:
– Я видела опиум только однажды. Он находился в двух ящиках, которые барон нес по подземному туннелю как-то ночью, когда не ожидал, что я приду к нему. Сначала я не знала, что находится в этих ящиках. Но потом барон рассказал – я очень настаивала... Думаю, он был уверен, что я его не выдам: ведь в противном случае мне пришлось бы сознаваться в том, что я приходила к нему одна, ночью... – Криво усмехнувшись, Дездемона продолжала: – Но он ужасно разозлился из-за того что я пришла к нему в ту ночь. И даже тогда... воспользовался мною – вероятно, решил, что видится со мной в последний раз. Я уже знала, что беременна от него, но не хотела говорить ему об этом, пока не получу подтверждения, что он любит меня и хочет на мне жениться. В конце концов я из порядочной семьи и могла бы стать ему хорошей женой. Когда он спал со мной, то не соблюдал никаких мер предосторожности, и я по наивности решила, что он женится на мне.