Герцог-грешник

– Да, не разводился, потому что Леопольд использовал меня. Ему были нужны мое имя и деньги. Женившись на мне, он не смог обеспечить меня ни дружбой, ни детьми, и в конце концов, отказался получить судебное постановление о признании нашего брака недействительным, так как это «могло отразиться на его репутации». – Вивьен глубоко вздохнула, затем добавила шепотом: – Соглашение о раздельном проживании – все, чего я смогла добиться от него.

Уилл смотрел на нее, захваченный бурлящим ураганом эмоций. Если он что-то и понимал в жизни, так это то, что ее следовало прожить. Он почти потерял свою жизнь, хотя и не по собственной вине, и поклялся сражаться за выживание все оставшиеся ему на этой земле годы. Наблюдая за Вивьен, он не мог не чувствовать себя покоренным ее страстью, элегантной красотой, силой воли, которые позволили ей остаться независимой и очаровательной женщиной и не поддаться скуке, сожалению, гневу, что в конце концов, могло довести ее до самоубийства. Однако Вивьен вышла из столь драматичной ситуации самым достойным образом – об этом можно было судить по каждому произнесенному ею слову. Каким бы обозленным Уилл ни чувствовал себя в этот момент, теперь он знал, что начинает по-настоящему любить ее.

Герцог неловко переминался с ноги на ногу, боясь, что Вивьен заметит только что сделанное им открытие.

– Тем не менее вы никогда не сможете снова выйти замуж, – неуверенно пробормотал он.

Вивьен рассмеялась и смахнула со щеки слезу.

– Снова выйти замуж? А почему вы не спросили, хочу ли я этого?

– Но что, если вам представится возможность заключить брак по любви? – Уилл попытался не выдать своего раздражения.

Вивьен серьезно посмотрела на него.

– Если никто не получает развода, то никто и не женится по любви, – мягко возразила она. – Это иллюзия, с юридическим документом или без оного.

Уилл почувствовал себя так, словно с него сдирают кожу. Удивительно, что он все еще умудрялся сохранять внешнее спокойствие.

– И вы никогда не любили? – тихо спросил он. Вивьен смущенно опустила глаза и покачала головой:

– Полагаю, не время обсуждать это сейчас. – Она поднесла руку к горлу.

– Не время? Но почему?

– Пожалуйста, – взмолилась она шепотом. – Не делайте мне больно, ваша светлость.

Резко повернувшись, Уилл взглянул в окно, но ничего не увидел. Она не могла выйти замуж, даже если бы захотела, и она не откроет ему свои самые потаенные мысли. Это означало, что они зашли в тупик.

Некоторое время в наполненной цветами комнате царило молчание, но наконец герцог услышал шелест юбок и понял, что она снова села на канапе.

– Скажите мне одну-единственную вещь, – попросил он, не глядя на нее.

– Если смогу, – не сразу отозвалась Вивьен.

Герцог торопливо обдумывал слова, которые собирался произнести.

– Вы сказали, что он женился на вас ради имени и денег. Но французский аристократ, несомненно, сам владеет достаточными средствами и титулом. Что тогда вы имели в виду?

Вивьен молчала; она сидела так тихо, что герцог наконец вынужден был обернуться и убедиться, что она все еще в комнате и все еще дышит.

– Кто вы на самом деле? – спросил он; его мягкий, заботливый голос словно молил открыть то, что она так долго скрывала ото всех.

На лице Вивьен не дрогнул ни один мускул. Не отрывая взгляда от керамической вазы, заполненной засушенными маргаритками, она тихо выдохнула:

– Я старшая дочь графа Уэррика и родилась в Нортумберленде.

Теперь Уилл все понял.

– Леди Вивьен. – Он на миг закрыл глаза.

– Да...

Какое страшное испытание, подумал Уилл. Нелегко многие годы притворяться и лгать, принадлежа к знати, быть не в состоянии блистать, как твои сверстники. Хотя холодная темнота Нортумберленда была куда как далека от солнца и цветов Корнуолла, во всем остальном жизнь Вивьен шла параллельно с его жизнью. Она была воспитана, как и он, прекрасно образованна. Им обоим была дана возможность продвигаться в обществе, оба были наделены богатством и оба вступили в брак с, казалось бы, наилучшими партнерами. И вот теперь это наилучшее превратилось в настоящий кошмар и для нее, и для него.

– Почему вы здесь? – спросил герцог, надеясь, что его смущение останется незамеченным.

После минуты раздумья Вивьен подняла глаза и устремила их к небу.

– Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что испытываешь, когда тебя избегает общество, когда отворачиваются равные по положению... У меня две сестры и ни одного брата. Как самая старшая, я должна была первой удачно выйти замуж, чтобы дать хороший пример сестрам. Мой отец нашел для меня замечательную партию – лорда Стенли Мейтленда, виконта Черитона. К великому огорчению отца, меня не интересовал вдовец средних лет с четырьмя детьми, даже несмотря на то что его собственность граничила с Уэрриком и со временем стала бы частью земельного владения нашей семьи. – Вивьен опустила голову и взглянула на все еще дрожавшие руки. – Зато когда я встретила лорда Леопольда, он сразу очаровал меня. Правда, он был французом, но красивым и чрезвычайно обаятельным. – Она горько усмехнулась и покачала головой. – Вы спросили меня, любила ли я когда-нибудь? Да, я была влюблена один раз, влюблена в Леопольда Раэль-Ламонта, а он, в свою очередь, любил мое приданое и все, что мог приобрести на него. Меня обманул искусный соблазнитель, и как после этого я могла признаться отцу, что он был прав? Мне следовало бы выйти замуж за лорда Стенли: в этом случае меня, может, и не любили бы, но зато я была бы нужна. В случае с Леопольдом я просто осталась одна. – Голос Вивьен снизился до шепота, когда она заканчивала свое печальное повествование.

Уилл впитывал каждое ее слово, изумленный и глубоко тронутый, удивляясь силе духа этой хрупкой женщины. Вивьен оставила мужа, который предал ее в первую же брачную ночь, и стала свободной, но какой ценой!

– Вы очень храбрая, – негромко произнес он, страстно желая обнять ее и при этом отступая на шаг, чтобы она не приняла сочувствие за ухаживание и не оттолкнула его.

Судорожно вздохнув, Вивьен выпрямилась, и слабая улыбка осветила ее лицо.

– Очень любезно с вашей стороны думать так, но, возможно, я не заслужила такого мнения о себе, ваша светлость.

Герцог остановился у кресла, разделявшего их, и опустил руку на его высокую спинку.

– Полагаю, ваш отец не одобрил и раздельное проживание.

Вивьен кивнула:

– Конечно, нет.

– И именно поэтому вы предпочли жить в Пензансе, подальше от родного дома...

– Да, чтобы не позорить мою семью. Сестры удачно вышли замуж, но скандал может повредить им. Я предпочла жить здесь, в Корнуолле, превратившись в относительно обеспеченную вдову мистера Раэль-Ламонта, моя семья остается в Нортумберленде, рассказывая всем, что я счастлива, что живу с семьей моего мужа в Европе.

– А что же ваш супруг? – Герцог заставил себя задать этот вопрос и тут же почувствовал, как от напряжения у него что-то заныло в груди.

Вивьен сцепила руки за спиной.

– Я щедро заплатила ему, и он таки подписал соглашение о раздельном проживании. Более десяти лет я не получала никаких известий от него, хотя, по слухам, он наслаждается жизнью, тратя мои деньги на солнечном юге Франции.

Герцог в изумлении покачал головой.

– И вы одна устроили все это?

– Да, я.

– А в результате каждый что-то выиграл.

– Можно сказать и так. Я продолжаю общаться с сестрами, но только по почте. И еще я наслаждаюсь обретенной здесь свободой, моим положением в обществе и моим бизнесом, которым я так усердно занималась все эти годы. Я готова сделать что угодно, лишь бы сохранить все это.

Неожиданно эти осторожно произнесенные слова нарушили торжественную интерлюдию, в которой они оба участвовали, и Уилл, обойдя кресло, приблизился к ней. На этот раз Вивьен не пыталась отступить, но ее поза выражала решимость и твердость.

Он прикоснулся ладонями к ее щекам и не опускал рук, пока не услышал, как она всхлипнула.