Красный Бубен

– Ясно, чьи, – Леня развел руками. – Не народа же…

– То-то и оно! – Отец Харитон хрустнул вторую сушку. – А ты посмотри, через кого они в нашу страну пролезли! Через политиков и пролезли! Потому что у них с политиками одни цели и одни средства и один хозяин, – отец Харитон хотел показать пальцем вверх, но понял, что в данном случае это неправильное направление, и показал пальцем вниз. – Вот кто у них хозяин. И понятно, почему им выгодно говорить, что этого хозяина нет. Всё же нам кажется только! Тебе кажется, что у тебя есть квартира, машина, дача, и чтобы тебя освободить от этих иллюзий, отдай их нам и станешь свободным от иллюзий, которые мешают тебе работать на нашего хозяина.

Леня кивнул и восхитился еще раз остроте ума и меткости слова отца Харитона.

– Вот, Леонид, смотри, что получается. Когда православную церковь возродить разрешили на государственном уровне, создали для этого Комитет по защите религии и свободы вероисповедания. Потому что понимали, что делать это надо, что без веры Россия не выживет. А Комитет-то – орган политический! Его политики те же и делали! А к тому времени, помнишь, наверное, сложилось такое общее мнение, что надо всё разрешать, пусть люди сами выбирают – что им больше нравится… Спроси у ребенка, что ему больше нравится – кошку повесить или в церковь с бабушкой пойти?.. Не всё, что людям нравится, им нужно! На то и церковь у нас стоит, чтобы зерна от плевел отделять!.. Налей-ка мне, Леонид, еще чайку… – Отец Харитон поднялся из-за стола, подошел к длинному узкому окну, заложил руки за спину. – Коля подметает. А ты знаешь, Леонид, сколько Коля лет в тюрьме отсидел? Поболе твоего в четыре раза…

Леня присвистнул и прикрыл рот ладонью.

– Извините, батюшка.

– Да ничего, – сказал отец Харитон, не оборачиваясь. – Всю жизнь свою убивал и грабил. А знаешь, почему он это делал? Потому что ему это нравилось! И сейчас, может, все еще нравится… Да только он к церкви обратился и в церкви понял, что не всё, что нравится, надо делать… – Отец Харитон повернулся и сел за стол. – Даже таким людям, как Коля, это становится понятно… – он сделал паузу. – Но, только не политикам! Поэтому политики легче всех находят язык с сектантами. А они, сектанты, тоже знают, как с политиками себя вести – сначала про свободу совести и вероисповедания поговорят… Придумали же такую абсурдную формулировку – свобода вероисповедания! – Отец Харитон поднял руку к потолку. – Вера, Леонид, это не свобода, а дисциплина души!.. Потом денег им пообещают! А политики до денег падкие! Деньги у них решают все проблемы. Вот они и напустили в Россию разных… Это потом уже становится известно, что тех, кого здесь с распростертыми объятиями встретили, за границей судят как воров и убийц, что они уже себя разоблачили массовыми убийствами в метро!.. А у нас они короли! Им у нас зеленый свет, телевидение, радио и стадионы! А когда выясняется, кто они такие, люди-то у политиков спрашивают: Кого ж вы, господа демократы, к нам напустили? А те им: Сво-бо-да-сло-ва-и-ве-ро-ис-по-ве-да-ни-я! Сами выбирали!.. Мы воров и убийц не выбирали!.. А ни у кого на лбу не написано, что он вор и убийца!.. – Отец Харитон облокотился на стол и подался вперед. А потом отвел одну руку с широким рукавом к окну: – Сходи посмотри на Колю! Скажешь по его виду, что он вор и убийца?! Никогда не скажешь! Скажешь, что он старец из Оптиной Пустыни, который прожил праведную жизнь!.. А теперь сектанты эти укрепились здесь основательно, и прогнать их, ох как тяжело! Но знают они, что не навсегда у нас обосновались! Чувствуют, что время их здесь скоро закончится, и поэтому стараются они нахапать побольше и разрушить посильнее! И на церковь православную наезжают со всех сторон! А церкви-то православной защиты у кого искать? Политики куплены, милиция тоже! И выходит, что надо своими силами с антихристом бороться! Силами своих прихожан! – Отец Харитон снова вылез из-за стола и походил по комнате, перебирая в руке четки. – Нужно всем миром православным навалиться на антихриста, и тогда мы его победим! – Он взял со стола сушку, повертел в руке и зажал между двух пальцев. – Вот, если захочешь так сломать эту сушку – у тебя едва ли чего-то получится. А вот если в кулаке ее сожмешь, – отец Харитон сжал сушку, и она хрустнула, – вот! И всё! – Он положил кусок сушки в рот и разжевал. – Есть такая секта сатанинская, называется «Черные Слуги». Секта эта американская, и возглавляет ее американец один, негр. А у нас они филиал открыли. Самое печальное, что действуют они вполне официально. Зарегистрировали их, и начали они сразу пакостить. Потом-то спохватились и запретили. Но они уже к тому времени корни глубоко пустили и действуют, как мафия – все знают, что они есть, и даже знают, кто всем заправляет, а сделать ничего не могут… или не хотят, потому что они всех купили, а кого не купили, того запугали… А я недавно выступил открыто против них… и теперь они готовят на меня покушение, а храм наш хотят показательно разрушить, чтобы другие против них выступать уже не осмеливались. – У Лени внутри всё закипело. – И вот, Леонид, я к тебе обращаюсь, потому что больше мне обратиться не к кому. Я точно знаю, не спрашивай откуда, что сегодня ночью они нападут на храм, чтобы меня убить, а церковь осквернить…

– Я всё понял, батюшка, – сказал Леня. – Я на пару часов отъеду, а потом вернусь. Мне надо собрать человек десять православных воинов.

Отец Харитон положил на стол четки, поднял руку и перекрестил его:

– Благословляю тебя, Леонид, на святое дело…

4

Через два с небольшим часа Леня остановил БМВ за церковью, так, чтобы машина не бросалась в глаза. С ним приехали четверо. Остальные должны были подъехать позже.

– Приехали, – Леня повернул голову. – Ваня, ты пока оставайся, погляди снаружи. Если что, на мобилу мне звони. А мы пойдем в церковь.

С Ваней Ботясовым Леонид познакомился в тюрьме. Они подружились. Не раз попадали в такие истории, что приходилось тяжело. Не раз могли погибнуть на заточке. Только крепкая мужская дружба помогла выжить там. И на воле они друг друга не потеряли. Общались не часто, но каждый знал – если что, всегда можно рассчитывать на друга.

Остальные были не такими давними друзьями, но тоже проверенными людьми. Вадик, Валера Лысый и башкир Мустафа. Все звали его, как в песне, Мустафа-Ибрагим. Он не обижался.

Ваня остался в машине. Мустафа открыл багажник, вытащил из него тяжелую сумку, закинул на плечо.

– Ваня, – Мустафа нагнулся к окошку, – у тебя, брат, ствол бар?

Ваня кивнул.

– Всё якши, – он вытащил из-под мышки Макарова. Мустафа похлопал рукой по крыше автомобиля.

– Тюбетейку сними, – сказал Леня Мустафе и перекрестился.

Вошли в церковь.

Леня вытащил лопатник и кинул в ящик «НА РЕМОНТ ХРАМА» несколько баксов. Остальные тоже бросили в ящик деньги.

Навстречу вышел отец Харитон.

– Вот, – Леня кивнул, – мои друзья… надежные люди… не подведут.

Отец Харитон посмотрел на двухметрового стриженого Вадика с бычьей шеей, на Валеру Лысого, бывшего чемпиона Европы по вольной борьбе, и немного задержался на Мустафе с тюбетейкой в руках.

– Он не христианин, – пояснил Леня, – но… за русских…

Отец Харитон кивнул.

– Славно, – он улыбнулся. – Вот, братья, какая у нас ситуация…

Отец Харитон хотел рассказать, что произошло, но Валера Лысый перебил:

– Нам Леня объяснил. Нормально всё. На то мы и русские люди, чтобы русскую церковь защищать.

– Ну! – Вадик кивнул. – Это… я… в общем, мы же не баптисты какие-то… Я… – он постучал себя кулаками в грудь, – типа… говорить не очень… но… вообще нормально… Всё будет… тыры-пыры… как надо… Сделаем, короче, их… Мы это… справки уже навели… Там говно у них крыша… Извините… – Вадик покраснел, – говорить не люблю я…

– Он, – сказал отцу Харитону Леня, – говорит не очень, но парень что надо, не подведет.

– Говорит плохо, – пошутил Мустафа, – зато пишет хорошо. Я один раз видел, как он писал… – он кивнул. – Написал «СПАРТАК-ЧЕМПИОН».