Страница 38 из 42
Он подхватил полы своего малюсенького раззолоченного халатика и быстро зашагал прочь. Джим и Лукас последовали за ним…
Спустя четверть часа все трое сидели напротив царя в тронном зале и обсуждали с ним происшедшее.
– Право же, – под конец сказал царь, – за свою долгую жизнь я немало повидал и услышал, но ничто не кажется мне столь удивительным, друзья мои. Разумеется, я распоряжусь, чтобы преображению драконши не помешали.
– А мы, стало быть, можем рано утром спокойно отправляться по океану в Усландию и там увидим, встретится ли нам плавучий остров, – рассудил Лукас, обнадеживающе попыхивая трубкой, – дело, конечно, дорогого стоит.
– Думаешь, что король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый разрешит нам посадить рядом с Усландией новый остров? – спросил Джим.
– А почему же он может не разрешить? – удивился царь. – Он этому очень обрадуется.
– К сожалению, все не так просто, Ваше Величество, – сказал Лукас, – мы вам еще не рассказывали, что тогда все трое – Джим, Эмма и я – просто тайком удрали.
Король и госпожа Ваас, наверное, будут ужасно сердиться на нас. Они скажут, что Джим сбежал, а вина на мне. По-своему они тоже правы. Может быть, они не хотят, чтобы мы возвращались.
– Я поплыву вместе с вами, – предложил царь, – и все объясню королю Альфонсу.
Но тут малютка Пинг Понг вдруг хлопнул себя по лобику и закричал:
– О боги, боги! Пять тысяч раз прошу у вас прощения, достопочтенные локомотивные машинисты!
– А что случилось? – поинтересовался Джим.
– Нечто ужасное, нечто абсолютно кошмарное! – пищал Пинг Понг вне себя.
– За всей этой суетой с вашим прибытием, со снаряжением корабля для ребят и историей с драконшей я забыл про самое главное. О я, презренный червь! Склеротик с мушиными мозгами!
– Успокойся, Пинг Понг! – остановил его царь. – И скажи нам, в чем дело?
– Уже три дня назад для достопочтенных машинистов пришло письмо, – запричитал главбонза. – Письмо из Усландии!
– Что? Давай сюда! – закричали Джим с Лукасом в один голос.
Пинг Понг побежал прочь столь же резво, как он бегал до этого только один раз, когда надо было спасать друзей от дворцовой стражи.
– А откуда же в Усландии могут знать, где мы? – взволнованно спросил Джим.
– Да ты забыл, что ли? – удивился Лукас. – Мы же им написали, перед тем как уехать в Дракон-город. А это, должно быть, ответ. Сейчас все решится. Куда же подевался Пинг Понг?
Но не успел Лукас договорить, а кроха-главбонза был уже тут как тут и протягивал ему довольно толстый конверт, запечатанный красной сургучной печатью и снабженный гербом короля Альфонса Без-Пятнадцати-Двенадцатого. Адрес был такой:
Локомотивному машинисту Лукасу и Джиму Кнопке в настоящее время находящимся в Пине (столице Миндалии) царский дворец А на обороте стояло:
Отправители: Король Альфонс Без-Пятнадцати-Двенадцатый Госпожа Ваас Господин Эрмель Усландия Лукас разорвал конверт, и, когда он разворачивал письмо, его толстые пальцы немного дрожали. Внутри было три листа. Он стал читать вслух первый:
«Дорогой локомотивный машинист Лукас!
Дорогой Джим Кнопка!
Благодаря вашему письму мы наконец и слава Богу знаем, где вы. Поверьте мне, когда мы обнаружили, что вас здесь больше нет, опечалился весь народ Усландии, то есть сколько от народа еще было. Сам я тоже весьма основательно опечалился.
На всех знаменах моего замка с тех пор – траурные ленты. На нашем маленьком острове стало очень тихо и одиноко. Теперь больше никто не насвистывает в туннелях на два голоса, как это делали Лукас и Эмма, и никто не съезжает с большой вершины вниз, как Джим Кнопка. Когда я подхожу к окну в воскресные и праздничные дни без четверти двенадцать, не слышно больше ликований. Мои оставшиеся подданные стоят такие печальные, что у меня сердце разрывается. И вкусным клубничным мороженым госпожи Ваас никому из нас больше не хочется угощаться.
Разумеется, я и не предполагал всего этого, когда распорядился ликвидировать старую толстушку Эмму. Со временем мне стало понятно, что эта мера не представляет для всех нас удовлетворительного решения проблемы.
Поэтому я прошу вас всех троих вернуться обратно как можно скорее. Мы на вас совершенно не сердимся и лишь надеемся, что и вы на нас больше не сердитесь.
Хотя я до сих пор не знаю, как быть, когда Джим Кнопка вырастет и ему понадобятся своя железная дорога и свой локомотив, но какой-нибудь другой выход мы, конечно, найдем. Итак, приезжайте скорее!
С особой благосклонной милостью писано королем Альфонсом Без-Пятнадцати-Двенадцатым.»
– Лукас! – запинаясь, проговорил Джим, глаза у которого становились все больше и больше. – Это же значит…
– Минутку! – ответил Лукас. – Это еще не все.
Он развернул второй лист и прочитал:
«Мой милый маленький Джим! Дорогой Лукас!
Нам всем ужасно грустно, и мы не знаем, как нам быть без вас. Ах, Джим, ну почему ты ничего не сказал мне о том, что непременно хочешь уехать. Я бы в конце концов тебя поняла. И дала бы тебе, по крайней мере, пару-другую теплых вещей и носовых платков, потому что ты их всегда очень быстро пачкаешь.
Возможно, что тебе сейчас приходится мерзнуть, и в довершение всего ты еще и простуду подхватишь. Я ужасно переживаю за тебя. И не слишком ли это опасно – ехать в Дракон-город? Смотри, чтобы с тобой ничего не случилось, и будь всегда послушным, мой маленький Джим. И хорошенько мой шею и уши, слышишь?
Я совершенно не знаю, что за публика эти драконы, но на всякий случай будь с ними повежливей. А когда вы отвезете принцессу домой, приезжай скорее ко мне.
Твоя госпожа Ваас.
P.S.: Дорогой Лукас! Вот Джим и узнал, что я – не его настоящая мама. Возможно, это госпожа Мальцан, которой тогда была адресована посылка. Мне очень грустно, но, с другой стороны, я рада за моего маленького Джима, если он теперь найдет свою настоящую маму. Надеюсь только, что она не слишком сердита на меня за то, что я оставила его у себя. Попросите, пожалуйста, госпожу Мальцан, чтобы она позволила мальчику приехать в Усландию в гости, чтобы я смогла еще разок его повидать. А, может быть, она захочет приехать вместе с ним? Тогда мы сможем познакомиться, лучше и не придумаешь. И вы ведь, правда, позаботитесь о том, чтобы Джим не попал в переделку? Он такой легкомысленный паренек.
Всего хорошего!
Госпожа Ваас.»
Лукас задумчиво сложил листок. Глаза у Джима наполнились слезами. О да, в этом была вся госпожа Ваас со своей любовью и добротой!
Тут Лукас прочел и третье письмо:
«Многоуважаемый господин машинист!
Мой дорогой Джим Кнопка!
Сим письмом искренне разделяю просьбу Его Величества и нашей достопочтенной госпожи Ваас. Мое существование с тех пор, как Джим здесь больше не шалит, представляется мне излишним. А Вы, господин машинист, человек, без советов и дел которого никому во всей Усландии не обойтись. Мой водопровод протекает, а сам я не могу его починить. Возвращайтесь, пожалуйста, оба срочно!
С совершеннейшим почтением! Ваш глубокоуважаемый господин Эрмель!»
Джим опять засмеялся и вытер слезы со своих черных щек. Потом он спросил:
– Теперь нам все-таки можно утром ехать?
Лукас усмехнулся:
– Весь вопрос только в том, на чем. Опять придется нашей доброй толстушке Эмме держать ответ, или мы могли бы получить корабль, Ваше Величество?
– Предлагаю всем нам отправиться на государственном корабле, – сказал царь.
– Всем нам? – изумленно переспросил Лукас. – Вы сказали «всем нам»?
– Разумеется, – ответил царь. – Вы вдвоем, моя дочь Ли Си и я. Мне очень хочется познакомиться с госпожой Ваас. Она представляется мне очень приятной и достойной уважения женщиной. Кроме того, мне следует нанести визит королю Альфонсу Без-Пятнадцати-Двенадцатому, поскольку наши страны предположительно могут в скором времени установить друг с другом дипломатические отношения. – При этом он с улыбкой посмотрел на Джима.
– Черт возьми! – смеясь, воскликнул Лукас. – Что за суета поднимется в Усландии!