Предложение плейбоя

Мишель полежала в кровати еще несколько секунд, обдумывал провокационные слова Тайлера. Но она не испытывала никакой боли по поводу сказанного. Никакой.

И, вдобавок ко всему она вдруг осознала, что вообще уже не думает о Кевине, разве только как о посредственном любовнике по сравнению с Тайлером. Честно говоря, ей было все равно, о чем этим утром думает Кевин и о чем он не думает. Единственное, что ее волновало в данный момент, так это необходимость набраться мужества, взглянуть в лицо Тайлеру и понять, о чем думает он. И кроме этой, откровенно признаться, у нее не было никаких мыслей!

Мишель пошевелилась, откинула со лба волосы и придала лицу, как она надеялась, максимально беспечное выражение. Но вид высящегося над ней Тайлера, который закутался в кремовый махровый халат Кевина и выглядел, словно греческий бог, только что побывавший в роскошных турецких банях, помутил ее разум.

Она не могла оторвать взгляда от его рта, от его рук, и думала о прекрасном и необыкновенно мужественном обнаженном теле, скрывающемся под халатом, о теле, которым она всегда восхищалась и которое теперь знала очень и очень близко. Мишель думала о том, как ласкала его и целовала. А Тайлер опустил ее на себя и заставил двигаться вверх и вниз, и она скакала на нем верхом…

И после этого, насыщенная и вместе с тем опустошенная, Мишель впала в глубокий и беспробудный сон.

Но сейчас она прекрасно выспалась. И уже не чувствовала себя опустошенной. И ей хотелось продолжения.

Потрясенная этими мыслями, она почувствовала некий импульс внутри себя, и в ее глазах мелькнул страх. Мишель не была уверена в том, что жаждет стать новым похотливым созданием в ряду других, которых творил своими руками Тайлер.

Мишель всегда была склонна к всяческим фантазиям, но сейчас она хотела, чтобы ею овладела только одна из них секс, иначе говоря – Тайлер. Она лучше, чем кто-либо другой, знала, как Тайлер относился к женщинам. Не она ли наблюдала за ним со стороны в течение десяти лет? Его подруги приходили, затем уходили – возможно, потому, что пытались напоминать о себе. Слишком легко и слишком часто. Тайлер не выносил однообразной жизни. Его изнутри подстегивало стремление двигаться вверх, покорять вершины, достигать цели, действовать в интересах какого-нибудь проекта или личности. Он наслаждался победой там, где другие терпели поражение, как, например, это произошло с журналом.

Мишель вспомнила его признание в том, что он много лет мечтал с ней переспать. Тогда она была сильно польщена. Но сейчас здравый смысл подсказывал ей, что не ее красивые глаза или стройная фигура пробудили в нем это желание. Оно возникло потому, что она никогда не обращала на него внимания, как сказал Кевин. И она стала для Тайлера труднодостижимой целью, единственной девушкой, которая не собиралась трепетать перед его блеском и бросаться к его ногам.

До вчерашнего вечера.

К расстроенным чувствам добавилась еще и досада. Ей была противна мысль о том, что она стала очередной насечкой на стволе тайлеровского секс-пистолета. Ей это совсем не нравилось.

– О-о – сказал Тайлер насмешливо.

– Что «о-о-о»?.. – вспыхнула она.

– Я вижу, ты подогреваешь себя, готовясь к борьбе. Это видно по твоим глазам. Но ты не выиграешь у меня, милая. Не сейчас. Я буду сегодня таким послушным, что ты не сможешь найти изъяна, чтобы вонзить в него зубки. Я буду соглашаться со всем, что ты скажешь или захочешь. – Он плюхнулся рядом с ней на кровать и растянулся во весь рост, скрестив ноги и закинув руки за голову. – Я полностью в твоем распоряжении.

Мишель захотела рассердиться на него, но не смогла.

Вспышка гнева отняла у нее не только время, но и энергию, потому, наверное, она не сумела побороть невероятно порочные мысли. Мишель не могла отвести глаз от его распростертого тела. Его волосы были еще влажными, и это свидетельствовало о том, что он только что принял душ. Его умопомрачительное тело заняло то же место, что и вчера. Мысленно она уже развязывала пояс на его халате, откидывала его прочь, гладила великолепную обнаженную грудь и наклонялась, чтобы поцеловать мускулистый живот…

– Ты прав, – еле выдохнула она с притворной веселостью. – Пора вставать!

Она уже уселась на кровати, отбросив покрывало, когда поняла свою ошибку. Но было уже поздно хватать простыню и прикрывать наготу. Слава богу, она хоть сидела к Тайлеру спиной.

Поднявшись на ноги с максимальным достоинством, па которое она была способна, Мишель прошла к встроенному шкафу мучительно-неспешной походкой. Бежать рысью было бы унизительно.

Но показывать ему голую спину было так же рискованно, как предстать полностью обнаженной спереди. Она представляла как он сейчас лежит, разглядывая ее ягодицы, и вспоминает, как сжимал их ночью. Его слова возносили ее в заоблачные дали, восхитительные слова, которых она никогда прежде не слышала.

«Держи меня крепче, милая… Не отпускай… О, да, милашка, да… Вот так… Поддай еще… О, да… Не останавливайся… Продолжай…»

Когда она вынимала из шкафа свое домашнее платье – пурпурное, без пояса, с пуговицами по всей длине, ее руки затряслись. Мишель не удалось нормально надеть его, – такой дрожащей, безвольной размазней она вдруг стала. И Мишель кое-как накинула платье на плечи с максимальной, как она надеялась, непринужденностью.

– Я думаю, мне надо пойти принять душ, – небрежно бросила она Тайлеру, метнув быстрый взгляд через плечо.

– Разрешишь мне выпить чашечку кофе, пока ты будешь в ванной? – спросил он, прежде чем она вышла из комнаты.

Она остановилась в дверях и повернулась к нему. Он сидел на кровати, свесив ноги, и смотрел на нее внимательным и странным взглядом. Напускная уверенность Мишель была поколеблена, и она вцепилась в дверной косяк. О, Господи, о чем он сейчас думает? Что вспоминает? Или хочет? Или чего-то ожидает?

– Не беспокойся – сдавленным, напряженным голосом проговорила она. – Я приготовлю кофе сама, когда выйду из ванной.

– Бегство тебе не поможет, Мишель, – сказал мягко Тайлер. – Это случилось. И это было замечательно.

Мишель напряглась, а затем решила проигнорировать последнюю реплику. Отрицать, что вчерашняя ночь была великолепна, было бы глупо. Но подтверждать еще раз вслух, что все было именно так, казалось ей совсем не обязательным. Мужская сущность Тайлера не нуждалась в излишних уверениях.

– Я вполне осознаю все, что произошло, – огрызнулась она. – И не убегаю. Я просто иду принимать душ.

А после?

– Мы позавтракаем.

– А потом?

– А потом ты оденешься и поедешь домой. После чего, я надеюсь, мы вернемся в исходное положение – на те позиции, где были до вчерашнего вечера.

Его смех больно ударил по ее обнаженным нервам.

– Куда же мы вернемся, уточни? – спросил он с некоторой злостью. – Будем притворяться друзьями? Время от времени ссориться? И не замечать той искры, которая этой ночью вспыхнула между нами?

На секунду Мишень пришла в замешательство. Но когда немного подумала, то сочла, что в какой-то мере Тайлер прав. Она всегда знала о его сексуальной притягательности. Ведь она была женщиной. И, возможно, какая-то степень ревности таилась в тех оскорблениях, которыми она, бывало, осыпала его.

– Прошлая ночь подтвердила мою правоту, – продолжал он, не давая ей вымолвить ни слова. – Ты хотела меня, Мишель. А я хотел тебя. Я всегда тебя хотел. И собирался осуществить свое желание!

– Почему? – спросила она с вызовом, желая услышать правду.

Он пожал плечами.

– Кто знает тайну притяжения полов? Я всегда считал тебя невероятно сексуальной. И оказался прав, – добавил он, с улыбкой вставая и направляясь к ней. – Ты сводишь меня с ума.

– Я… не всегда… – возразила Мишель, и ее сердце пустилось вскачь.

– Со мной ты именно такая. – Он взял ее за плечи, и когда она подняла на него глаза, крепко поцеловал в губы.

Мишель задрожала от его поцелуя и почувствовала огонь желания, который начал разжигать ее кровь.