Возвращение фараона

17

Стражника кадастровой службы в Фивах внезапно разбудил непривычный шум. Сначала он подумал, что это дурной сон, затем понял, что стучат в дверь.

– Кто там?

– Начальник стражи и визирь Египта.

– Я не люблю шуток, особенно среди ночи. Идите своей дорогой, или будет худо.

– Будет лучше, если ты сейчас же откроешь.

– Валите отсюда поскорее, пока я не вызвал охрану!

– Вызывай, они помогут нам выломать дверь.

Стражник задумался. Он выглянул в окно, забранное решеткой из камня, и при свете полной луны различил фигуры высокого нубийца и его огромного павиана. Кем со своей обезьяной! Молва о них шла по всему Египту.

Он отодвинул засов:

– Извините меня, но все это так неожиданно...

– Зажги светильники. Визирь желает изучить карты, – заявил Кем.

– Следует предупредить начальника.

– Пусть придет.

Возмущение высокопоставленного чиновника с заспанным лицом рассеялось при виде визиря. Выходит, стражник говорил правду. Первый сановник страны в самом деле находился здесь в столь неожиданный час. Сразу став исключительно внимательным, он предложил свою помощь визирю:

– Что именно вы желаете посмотреть?

– Планы владений храма в Карнаке.

– Но... их огромное количество!

– Начнем с самых удаленных деревень.

– К северу или к югу?

– К северу.

– Маленькие или большие?

– Самые крупные.

Чиновник развернул карты, на которых с поразительной точностью были отмечены границы угодий, каналы, населенные пункты. Но деревни, которую только что посетил визирь, здесь не значилось.

– Эти планы отражают сегодняшнее положение?

– Разумеется.

– Не вносили ли в них недавно изменения?

– Вносили, по просьбе трех старост.

– На каком основании?

– Воды унесли пограничные метки. Потребовались новые землемерные работы. Специалист выполнил их, и мои службы внесли исправления в соответствии с его указаниями.

– Он отрезал кусок от владений Карнака! – воскликнул визирь.

– Кадастровая служба тут ни при чем, наше дело – лишь записывать.

– И вероятно, вы забыли сообщить об этом великому жрецу Кани?

Чиновник отошел в тень, чтобы скрыть выражение лица.

– Я собирался направить ему полный доклад, – пробормотал он.

– Прискорбное опоздание.

– Это из-за нехватки людей и...

– Имя землемера?

– Сумену.

– Его адрес?

Начальник кадастровой службы замялся, затем произнес:

– Он не здешний.

– Не из Фив?

– Нет, из Мемфиса.

– Кто его присылал?

– Конечно же царский дворец!

Дорога, ведущая к храму в Карнаке, была усажена розовыми и, белыми лаврами, радовавшими взор путников и оттенявшими суровость монументальных стен, скрывавших святилище. Великий жрец Кани согласился выйти из своего заточения, чтобы побеседовать с Пазаиром. Двое людей, самых могущественных в Египте после фараона, медленно шли мимо охранявших храм сфинксов.

– Мое расследование продвигается вперед, – сказал визирь.

– Что оно даст?

– Доказательство того, что вы невиновны.

– Но это не так!

– Вас обманули.

– Я сам обманул себя, переоценив свои возможности.

– Ошибаетесь. Три самых удаленных от храма селения поставляли свою продукцию в Коптос. Вот почему ее не хватало в ваших отчетах.

– Они относятся к Карнаку?

– Кадастр был изменен после нынешнего половодья.

– Без согласования со мной? – удивился Кани.

– Это сделал землемер из Мемфиса.

– Невероятно!

– Я только что послал гонца в Мемфис с приказом доставить сюда ответственного за межевание. Некоего Сумену.

– А что делать, если Рамсес сам отобрал у меня эти селения?

Думать, сидя на берегу священного озера, участвовать в утренних, полуденных и вечерних службах, помогать звездочетам на вершине храма, читать древние заклинания и мудрые слова людей, ушедших в иной мир, беседовать с самыми достойными, живущими за стенами храма бога Амона, – вот чем будет занят Пазаир, уйдя в отставку. Он побывал в светлой вечности, высеченной в камне, услышал голоса богов и фараонов, украшавших храм от династии к династии, и проникся бесконечностью мироздания. Несколько раз он замирал перед статуей учителя Беранира, которого скульптор изобразил в образе писца преклонных лет, разворачивающего на коленях папирус, на котором начертан гимн бытию.

Как только Кем доставил требовавшиеся сведения, визирь тотчас направился в службу кадастра. Начальник не скрывал удовольствия: еще раз удостоиться чести принимать верховного сановника придавало его персоне значимость, о которой он не мог и мечтать.

– Напомните мне имя землемера из Мемфиса, – потребовал Пазаир.

– Сумену.

– Вы в этом уверены?

– Да, он так себя назвал.

– Я проверил.

– В этом не было необходимости, – робко произнес чиновник, – ведь все в порядке.

– С той поры когда я был всего лишь провинциальным судьей, я сохранил привычку все проверять. Это занимает много времени, но порой не напрасно. Сумену, вы говорите?

– Я мог ошибиться, но...

– Землемер Сумену, приписанный к царскому двору, умер два года назад. Вы его подменили.

Губы чиновника приоткрылись, но он был не в силах выдавить из себя и звука.

– Изменить кадастр – это преступление, – продолжал Пазаир. – Может быть, вы забыли, что передача земель и селений под чье-либо управление – это право визиря? Тот, кто вас подкупил, понадеялся на неопытность великого жреца Карнака и на мою. Он ошибся.

– Вы заблуждаетесь.

– Очень скоро мы это проверим. Я немедленно обращусь к свидетельству слепого.

Глава фиванских слепцов был внушительным человеком с широким лбом и тяжелой челюстью. После разлива, когда вода уносила пограничные вехи и стирала обозначения границ владений, в спорных случаях чиновники обращались именно к нему и его собратьям. Глава обладал памятью земли. Он пешком обходил поля и сады, и его ноги помнили их истинные размеры.

Сидя под виноградником, слепой наслаждался сушеными финиками, когда вдруг услышал шаги.

– Вас трое, – определил слепой. – Один – гигант, другой – среднего роста, с вами павиан. Не начальник ли это стражи со своим знаменитым помощником Убийцей? А третий, может, это...

– Визирь Пазаир.

– Следовательно, дело государственной важности. Какие земли намеревались украсть? Впрочем, ничего не говорите! Мой вердикт должен быть абсолютно объективным. О каком участке идет речь?

– Богатые селения к северу, на границе с землями Коптоса.

– Торговцы часто жалуются на этот участок: черви портят урожаи, бегемоты вытаптывают поля, мыши, голуби и воробьи доедают все, что остается! Подлые лжецы. Их земли превосходны, и год был удачным.

– Кто специалист по этим землям?

– Я. Я там родился и вырос. Границы владений не менялись вот уже двадцать лет. Я не предлагаю вам ни фиников, ни пива: полагаю, вы спешите...

Слепой держал в руке посох, навершие которого было выполнено в форме головы зверя с острой мордой и длинными ушами[13]. Рядом землемер по его указаниям натягивал шнур.

Слепой не выказал ни малейшего сомнения. Он с большой точностью указывал все четыре угла каждого поля. Находил межевые вехи и статуи богов, в частности кобры – хранительницы урожая, а также места установки стел, отмечающих земли, подаренные царем и ограничивающие владения Карнака. Писцы делали записи и зарисовки, вели учет.

По окончании освидетельствования никаких сомнений не оставалось: кадастр изменили ошибочно и приписали Коптосу богатые земли, принадлежавшие Карнаку.

– «Только визирь имеет полномочия определять границы каждой провинции, следить за пожертвованиями и призывать к своему суду всякого, кто в нарушение закона завладеет землей». Разве не такой приказ отдал фараон мне, своему визирю, во время возведения в должность?

13

Ритуальный посох, он же скипетр «уас», который, за исключением данного случая, мог принадлежать только богам, так как его навершие – это голова животного, олицетворявшего бога Сета. (Прим. автора).