Возвращение фараона

46

– Давайте же отделим истину от лжи, – объявил Пазаир, – и защитим слабых, дабы спасти сильных.

Заседание суда визиря было открыто.

Трое обвиняемых, Баги, Бел-Тран и Силкет, должны были ответить за свои преступления перед Законом, который представлял Пазаир и суд, в составе Кани, верховного жреца Карнака, Кема, верховного стража, простого подрядчика, ткачихи и жрицы богини Хатхор. Учитывая состояние здоровья госпожи Силкет, ей разрешили остаться в своем поместье.

Визирь зачитал обвинительные акты, в которых не было упущено ни одной подробности. Баги не проявил никаких эмоций и остался безучастным к обвинениям, которые были выдвинуты против него. Бел-Тран протестовал, махал руками, оскорблял судей и оправдывал себя тем, что действовал правильно.

После краткого совещания суд вынес вердикт, который Пазаир одобрил. Прозвучал приговор:

– Баги, Бел-Тран и Силкет, признанные виновными в заговоре против царской особы, в клятвопреступлении, в убийстве и соучастии в убийстве, в предательстве и восстании против Маат, приговариваются к смерти на этой земле и в загробном мире. Отныне Баги называется Подлым, Бел-Тран – Алчным, а Силкет – Лживой. Эти имена они будут носить вечно. Их облики и имена нанесут на листы папируса, которые прикрепят к восковым фигуркам. Фигурки эти проткнут копьями, растопчут, а затем предадут огню. Таким образом будут уничтожены все следы трех преступников как в этом, так и в загробном мире.

Когда Кем принес Силкет яд, чтобы та сама привела приговор в исполнение, служанка сообщила, что ее госпожа покинула этот мир после того, как узнала позорное имя, данное ей. Лживая скончалась от сильнейшего припадка истерии. Позже труп ее был предан огню.

Бел-Трана посадили под замок. Он ходил кругами по тесному помещению, не сводя глаз с флакона с ядом, поставленного верховным стражем посреди комнаты. Алчный не мог лишить себя жизни, он слишком боялся смерти. Когда дверь открылась, он хотел наброситься на вошедшего, повалить его на землю и бежать. Но, увидев, кто это, прирос к полу.

Перед ним стояла Пантера, тело которой украшала боевая раскраска. В одной руке она сжимала короткий меч, а в другой держала кожаный мешочек. Взгляд молодой женщины был страшен. Бел-Тран начал пятиться, пока не прижался спиной к стене.

– Сядь! – приказала Пантера.

Бел-Тран подчинился.

– Поскольку ты Алчный – ты должен съесть это!

– Яд?

– Нет, это твоя излюбленная еда, – усмехнулась красавица.

Прижав острие меча к шее Бел-Трана, она разлепила его губы и высыпала в рот содержимое мешочка – груду греческих монет.

– Набивай себе брюхо, Алчный, ешь, пока не сдохнешь!

Летнее солнце освещало пирамиду Хеопса, облицованную белым известняком. Все сооружение походило на огромный застывший луч света, яркость которого слепила глаза.

Баги, сгорбившись больше прежнего, с трудом поспевал за Рамсесом, ноги его распухли. Визирь замыкал шествие. Переступив порог величественного сооружения, они углубились в галерею, ведущую вверх. Баги задыхался и шел все медленнее. Подъем стал для него настоящей пыткой. Когда же он наконец закончится?

Согнувшись в три погибели, рискуя сломать себе поясницу, он пролез в просторную камеру с голыми стенами. В глубине ее стоял пустой саркофаг.

– Вот то место, которое ты так хотел захватить, – сказал Рамсес. – Пятеро твоих сообщников, осквернивших святыню, уже наказаны. Ты, самый подлый из подлецов, посмотри же на центр царства, попробуй разгадать его тайну, которую ты хотел присвоить себе.

Баги стоял, опасаясь ловушки.

– Давай, – приказал царь, – исследуй самое недоступное в Египте место.

Баги осмелел. Он, словно вор, стал медленно продвигаться вдоль стены, напрасно выискивая какой-нибудь тайный знак или надпись. Дойдя до саркофага, Баги склонился над ним.

– Но... он пуст!

– Разве не твои сообщники ограбили его? Смотри лучше.

– Ничего. Здесь ничего нет.

– Раз ты слеп, иди прочь.

– Мне уйти?

– Покинь пирамиду.

– Вы отпускаете меня?

Фараон хранил молчание. Подлый устремился в низкий и тесный ход и побежал по ступеням большой галереи.

– Я не забыл о смертном приговоре, визирь Пазаир. Но для подлецов и трусов самый сильный яд – это свет, который нанесет ему удар у выхода из пирамиды и убьет его.

– Разве не вам одному, мой повелитель, дозволено входить в это святилище?

– Ты стал частью моего сердца, Пазаир. Подойди к саркофагу.

Оба мужчины положили руки на краеугольный камень Египта.

– Я, Рамсес, сын Солнца, обещаю, что более никакое видимое миру тело не будет покоиться в этом саркофаге. Из этой пустоты рождается созидательная сила, без которой любое царствование будет сводиться к простому управлению людьми. Смотри, визирь Египта, смотри – перед тобой загробная жизнь, поклонись ее незримому присутствию, не забывай о ней, когда будешь вершить правосудие.

Когда фараон и его визирь вышли из Великой пирамиды, их окутал мягкий свет заката. В недрах каменного гиганта время словно остановилось. Стражники уже давно унесли обожженное тело Подлого, пораженного молнией у порога древней святыни.

Сути нетерпеливо оглядывался по сторонам. Несмотря на важность церемонии, Пантера опаздывала. Хотя она и отказалась объяснить, почему ее тело покрыто боевой раскраской, он был уверен, что лишь ливийка способна задушить Алчного. Кем, довольствовавшись сообщением о кончине приговоренного к смерти, тело которого было сожжено, как и тела его сообщников, не стал ничего выяснять.

Весь царский двор переместился в Карнак. Никто не хотел пропустить грандиозную церемонию, на которой Рамсес отблагодарит своего визиря. В первом ряду, рядом с Кемом, стояли Северный Ветер, Смельчак и Убийца. Осел, собака и сторожевой павиан, повышенный в чине, держались с большим достоинством.

Как только закончатся чествования, Сути отправится на юг, в заброшенный город, чтобы восстановить его и снова наладить добычу золота и серебра. Там, в сердце пустыни, он сможет опять наслаждаться величественным зрелищем рассветов.

Наконец появилась Пантера, вся в ожерельях и браслетах из лазурита, притягивая внимание даже самых пресыщенных зрителей. Ее светлые волосы, великолепная фигура, дикая грация и красота вызывали зависть многих женщин. Маленькая обезьянка Нефрет смирно сидела на ее плече. Пантера гневно взглянула на некоторых красоток, проявлявших, по ее мнению, излишнее внимание к военачальнику Сути.

Когда фараон, неся в руках золотой локоть, направился к Пазаиру и Нефрет, стоящим рядом посреди залитого солнечным светом двора, воцарилась тишина.

– Вы спасли Египет от хаоса, от бунта и несчастий. Так примите же этот священный символ веры. Пусть он станет сердцем вашей жизни и вашей судьбой. В нем – Маат, священная Истина, незыблемое основание, на котором покоится Закон. Пусть богиня Истины никогда не оставит вас.

Фараон сам освятил статую Беранира, которая была установлена в потайной части храма, вместе со статуями других великих мудрецов, удостоившихся подобной чести. Учитель Пазаира и Нефрет был изображен в виде умудренного годами писца, читающего развернутый папирусный свиток, на котором были выгравированы священные слова: «Вы, кто достоин увидеть меня, воздайте почести моему ка, скажите для меня слова, сопутствующие приношению даров, совершите жертвенное возлияние, и за это воздастся вам». Глаза Беранира светились, излучая живой свет. Их веки были сделаны из кварца, белки – из горного хрусталя, зрачки – из обсидиана. Взгляд Беранира был устремлен в вечность.

Когда на Карнак спустилась ночь, Нефрет и Пазаир подняли глаза к небу. Высоко-высоко загорелась новая звезда. Отныне душа Беранира, упокоившись, будет жить среди богов.

Над берегами Нила вознеслась песнь предков:

Да смягчатся ваши сердца, жители Двух Земель! Наступило время радости и счастья, справедливость восторжествовала! Истина прогоняет ложь, алчные изгнаны, попирающие Закон наказаны, боги удовлетворены. Мы живем в прекрасные времена, когда царят радость и свет!