Вспышка молнии

Броская Эбигэйл прекрасно оттенит его утонченную ухоженную внешность, и как только он женится на единственной наследнице Хогана, его финансовые позиции укрепятся раз и навсегда. Благодаря Эбигэйл он унаследует деньги и власть Хогана. А впридачу получит очаровательную мисс Блисс.

Но вот что делать с Макнайтом? Если между этими двумя что-то есть, это надо немедленно пресечь… Патрик потрогал бриллиант, слегка сдвинув кольцо на мизинце. Надо это пресечь…

Кобылка по кличке Лиззи, на которой ехала Эбби, напоминала Чину. За время путешествия Эбби привыкла к лошадке и теперь беспокоилась о том, хорошо ли ухаживают за ее четвероногой подружкой. Она беспокоилась и о Маке, и, если бы Таннер не выглядел таким сердитым, Эбби обязательно поинтересовалась бы судьбой животных. Однако всадники скакали слишком быстро, чтобы поддерживать непринужденный разговор, кроме того, шляпа Таннера была надвинута на лоб так низко, что Эбби не могла видеть, расположен ли он к беседе.

Ну и что? Почему это должно остановить ее? — Неужели вы будете следовать за мной тенью и на обеде у Гамильтонов? — спросила Эбби, когда молодые люди пустили лошадей шагом по хорошо утрамбованной дороге. В ответ ей достался взбешенный взгляд.

— Это зависит от того, пойдете вы туда или нет.

Невыносимая грубость! Но вместо того, чтобы рассердиться или повысить на собеседника голос, Эбби пришпорила лошадь. Как она и ожидала, Таннер настиг ее буквально через несколько секунд. Женщина вызывающе улыбнулась своему спутнику и свернула направо. Наконец-то она завладела его вниманием!

— Черт возьми! — прокричал Макнайт и выхватил поводья из рук женщины, пытаясь остановить кобылку, что и удалось ему без труда.

— Ну… вы просто жокей!

— А вы ведете себя как испорченный ребенок!

— Я умею ездить на лошади, — глубоко вздохнув, сказала Эбби, не отрывая взгляда от Таннера. — Вы научили меня этому, как и многому другому, чего я не умела делать раньше.

— Проклятие! — сквозь зубы процедил Макнайт, но Эбби было уже не остановить.

— Вы научили меня ухаживать за лошадьми, теперь я хочу научить кое-чему вас, — вдохновенно продолжала Эбби.

Таннер подозрительно взглянул на женщину:

— Научить меня? Чему?

Лошади, предоставленные сами себе, не спеша направлялись в сторону озера. Эбби внимательно следила за Таннером.

— Я собираюсь обучить вас танцам.

Макнайт нахмурился и отвел взгляд.

— Нет. У меня ничего не выйдет.

— Тогда вам придется с унылым видом слоняться из угла в угол на приеме у Гамильтонов. Все будут танцевать, а вы… — Эбби сделала паузу. — А вы будете угрюмо стоять у стены.

Было ясно, что слова Эбби задели Макнайта за живое. Но он был крепким орешком, и молчание Таннера прекрасно доказывало это.

Они молча ехали в сторону озера. Эбби начала напевать себе под нос. Таннеру была знакома мелодия. Он знал слова этой незатейливой песенки и сразу понял, что задумала Эбби. Душа ее была прозрачна как стекло. Он должен будет предупредить ее, что ей никогда не следует садиться за карточный стол или играть в любые другие азартные игры, где требуется сохранять спокойствие и хладнокровие. Похоже, сердечко у этой женщины билось не внутри, а снаружи, и Таннер никак не мог к этому привыкнуть.

Почему бы ему не испытать судьбу, соединив свою жизнь с жизнью Эбби? Почему бы ему не взять то, что она так охотно отдает ему? Рядом с ней он мечтает о том, о чем раньше никогда не задумывался. Жена. Дом. Семья.

— Сюда! — рявкнул он, вынуждая Эбби замолчать. Хоган никогда не позволит своей внучке выйти замуж за безродного джентльмена удачи вне зависимости от того, что сделал для него Таннер. Да и сама Эбби, безусловно, заслуживает более образованного и воспитанного мужа.

— Вот Патрик, наверное, танцует очень хорошо, — съязвила Эбби.

— Откуда, черт возьми, мне знать, как он танцует? — фыркнул Таннер, но сердце у него заныло. Вот какого мужчину заслуживала Эбби — Патрика Брэди. Но мысль о том, что этот прилизанный ублюдок положит свои ухоженные руки на талию любимой женщины, заставила Макнайта вскипеть.

— Наверное, он танцует хорошо, — продолжала Эбби. — И если вы не позволите мне научить вас танцевать сегодня, то завтра вы увидите, как это делает Патрик, Думаю, он берет уроки танцев, а как считаете вы?

Таннер направил своего жеребца к старому вязу, искореженному бурей. Конечно, у Патрика есть учитель танцев и наставники в других видах искусств, у него есть прекрасный выезд и много роскошных вещиц, которыми обеспечил его крестный. Хогану он как сын родной, и именно Патрик Брэди был подходящей партией для Эбби.

Если бы Таннер был в меньшей степени мужчиной, он бы отступил и стал издали наблюдать, как распускается любовь Эбби и Патрика. Но что-то удерживало его от этого.

Таннер взглянул на морщинистую поверхность озера, потом спешился и повернулся к Эбби. Ее гладкие щеки слегка розовели, глаза сверкали как изумруды. Великий Боже! Он желал ее как никакую другую женщину!

Таннер бросил плащ на землю.

— Ну что ж… учите меня танцам, — сдался он. — Вы умеете вальсировать, мисс?

Эбби умела. Правда, она никогда не танцевала прежде, потому что папа не одобрял подобных развлечений, но она не раз видела, как это делают другие, и часто, кружась в одиночестве по комнате, воображала, что рядом с ней танцует высокий молодой человек приятной наружности. До сих пор единственным танцем, который ей удалось станцевать на празднике урожая, была полька. Этот поднимающий настроение танец заставил ее сердце биться, как птичку в клетке. Но это было ничто по сравнению с тем чувством, которое она испытала, услышав предложение Таннера. Эбби почувствовала напряжение в каждом мускуле. У нее едва не остановилось сердце, пока она делала несколько шагов навстречу ему.

— Руки нужно положить даме сюда, — прошептала она.

Одной рукой Таннер обнял ее за талию, во вторую она вложила свою ладошку. Он слегка прижал ее к себе и прошептал:

— Ну, начинайте мурлыкать свой вальс.

Эбби подняла глаза на возлюбленного. Она думала только о том, что он находится близко, что она может дотянуться и поцеловать его. Если он захочет… если она захочет…

— Ну же… пойте! — приказал Таннер.

Петь Эбби не отважилась, но она припомнила подходящую мелодию на три четверти, и они принялись танцевать прямо на берегу озера Мичиган. Сперва движения их были скованны, потому что Эбби никак не могла успокоиться. Она и не рассчитывала, что Таннер клюнет на ее удочку. Постепенно она воспламенилась. Женщина сразу поняла, что партнер ее танцевать умеет, но ей вовсе не хотелось думать о тех, с кем он танцевал раньше. Потому что сейчас он был с ней.

Взгляды их встретились. Ветер перебирал его волосы. Если ей предстоит умереть, то в раю будет так же хорошо. Глаза Таннера предупреждали Эбби, что рай — труднодоступное место. Макнайт откашлялся:

— Я понимаю, что, возможно, слишком спешу со своим опросом, но мне нужно знать, не беременны ли вы?

Мелодия умерла у Эбби на губах. Она споткнулась и едва не упала. Опять то же самое. Неужели все это — поездка на озеро, танец — только ради одного вопроса? А что, если она солжет ему? Если скажет, что регулы так и не наступили? Что он сделает тогда?

— Ну, Эбби? — Таннер сжал ее руку. Женщина покачала головой, не в силах солгать даже ради того, чтобы удержать возлюбленного. Макнайт нахмурился:

— Значит ли это нет или это значит, что вы не уверены?

— Нет, я не беременна.

— Вы уверены?

— Да, я уверена, черт подери! — воскликнула женщина, воинственно прищурившись, и спросила: — А что бы вы сделали, если бы я была в положении?

Таннер отступил на шаг:

— Так как этого не произошло, то ответ не имеет значения.

— Для меня — имеет, — настаивала Эбби. Макнайт сжал челюсти и пристально посмотрел на Эбби. Потом горестно вздохнул:

— Я незаконнорожденный. Моя мать понятия не имела, кто мой отец. — Таннер покачал головой, как бы прогоняя мрачные мысли. — Я бы не хотел, чтобы мои дети считались незаконнорожденными.