Украденная любовь

— Ты сегодня была молодцом, Элиза. Если ты будешь трудиться как следует и практиковаться каждый день, — важно заявил он, в точности повторяя ее собственные слова, — тебе обязательно станет лучше. Держу пари, твои легкие будут становиться все сильнее и здоровее.

Это прозвучало так логично, что Элиза почти поверила. А может быть, с надеждой подумала она, сказанное будет справедливо и в отношении Обри. Если он будет так же упорно делать свои упражнения, он сможет нести кольца на ее свадьбе. Но пока слишком рано заговаривать об этом. Пока…

Роберт унес Обри в каюту переодеваться к обеду. Сегодня вечером они будут обедать на берегу — в последний раз перед долгим плаванием. Элиза послала пришедшую за ней Клотильду помочь Роберту, сказав, что хочет немножко посидеть одна в тишине и покое. Она подметила взгляды, которые Клотильда бросала на Роберта, и не прочь была сыграть роль Купидона. Кроме того, воздух был так чист и свеж, а вечернее небо так дивно расцвечено всеми оттенками лилового и розового, словно некий небесный живописец смелой рукой наносил на него мазки краски. «Видит ли сейчас Майкл такой же прекрасный закат?» — невольно спросила она себя.

В следующий момент какой-то незнакомый корабль, вошедший в гавань следом за «Леди Хэбертон», отвлек ее взгляд от неба, а мысли — от Майкла. Судно быстро замедляло ход, но все же так сильно стукнулось бортом о дощатый причал, что Элиза испугалась неминуемого крушения. Впрочем, судно лишь закачалось, но очень скоро выровнялось, вернее, его выровнял штурман, чья мощная фигура виднелась у штурвала. Вот уже паруса поползли вниз и якорь с шумом плюхнулся в воду, а Элиза никак не могла отвести глаз от корабля и штурмана, представлявших собой самое колоритное зрелище, которое она когда-либо видела. Корабль был из очень темного дерева, а вдоль борта тянулся ряд круглых пушечных портов, выкрашенных красным. Спереди — на носу, так, кажется, следовало говорить — красовалась весьма откровенная деревянная скульптура, изображавшая нагую женщину. И хотя огромная деревянная змея, обвивая тело женщины, скрывала наиболее интимные его части, Элизе казалось, что эта змея делала скульптуру еще более непристойной.

А великан у штурвала!.. У Элизы никак не получалось перестать глазеть на него, хотя такое поведение было верхом неприличия. Она никогда прежде не видела негра, а это, несомненно, был негр, настоящий негр с Африканского континента. И он был великолепен! Высоченный, могучие руки толщиной чуть ли не с дерево, шапка коротких курчавых волос, обрамляющая темное лицо. По вантам чужого корабля, как и на «Леди Хэбертон», сновали и другие матросы, но человек у штурвала полностью завладел вниманием Элизы.

— Мисс Элиза! Пожалуйста, пойдемте вниз, — раздался голос Клотильды. Ей пришлось ущипнуть хозяйку за руку, чтобы та наконец очнулась от своего завороженного созерцания. — Капитан говорит, вам не следует оставаться на палубе одной. Только не в порту. Этот Сент-Питер-Порт — опасный городишко. Чего и ждать, если все эти корабли приходят, уходят… Боже милостивый! — взвизгнула она. — Вы только посмотрите на него!

Как раз в этот момент чернокожий мужчина повернулся в их сторону и пристально посмотрел на них через небольшое пространство, разделявшее оба корабля. Клотильда и Элиза невольно отшатнулись. Тот человек не мог представлять для них никакой угрозы, но Элиза не протестовала, когда Клотильда торопливо потащила ее через узкий люк вниз по трапу к их каюте.

На соседнем корабле Киприан Дэйр каждым нервом ощущал близость «Леди Хэбертон». Его первый помощник, закрепив штурвал, подошел к нему. Заслышав тяжелые шаги Ксавье, Киприан вскинул глаза.

— Мне это не нравится, — проворчал Ксавье. — Мы не должны захватывать мальчика здесь. Нас здесь слишком хорошо знают.

— Ну и что? — отмахнулся Киприан. Тревога Ксавье его нисколько не трогала. — Как только Хэбертон получит мое письмо, он будет знать, кто похитил его сына.

Слова капитана не успокоили Ксавье, судя по угрюмо опущенным уголкам его рта.

— Мне не по душе твой план, Киприан, — сказал он. — Не в твоих привычках обижать детей.

— Никто не собирается его обижать.

— Разве? — Ксавье скептически поднял угольно-черные брови. — А как еще это назвать? Ты хочешь оторвать его от семьи, а ведь у него и так какое-то несчастье с ногами.

— Тебе незачем беспокоиться. Я собираюсь как следует заботиться о своем брате, — заверил его Киприан. Изумление на лице Ксавье доставило ему мрачное удовлетворение.

— Твой брат? Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат.

— Сводный брат: у нас с ним один отец. Видишь, Ксавье, тебе не стоит о нем беспокоиться. Я сам займусь его воспитанием и образованием. Так же, как ты и я, он научится тому, как выжить в этом мире. Выжить и добиться успеха.

Первый помощник задумчиво потер подбородок.

— Вот оно что, — протянул он. — Так этот Хэбертон — твой отец… А он знает?

— Нет, не знает. Никто не знает, кроме тебя, и я хочу, чтобы это так и осталось. — Киприан испытующе посмотрел на своего друга. — Ты со мной, Ксавье?

Наступила долгая пауза, но Киприан не сомневался в ответе.

— Да, можешь на меня рассчитывать, — наконец сказал Ксавье. — Тебе не помешает вновь обрести семью…

— Он мне не семья!

Ксавье покачал головой и вздохнул.

— Ты собираешься требовать выкуп? — спросил он.

Киприан пожал плечами:

— Может быть. Чем больше усилий затратит Хэбертон, чтобы вернуть сына, тем сильнее будет его разочарование, когда он осознает их тщетность.

— И ты сумеешь объяснить все это мальчику так, чтобы он не испугался и не возненавидел тебя?

Киприан рассмеялся, хотя на самом деле ему было вовсе не смешно.

— Он может ненавидеть меня, что бы я для него ни делал, и скорее всего так и будет. Разыгрывать заботливую мамашу я предоставляю тебе. Ты неплохо делаешь это с Оливером.

Ксавье фыркнул, ничуть не обескураженный.

— Ты хочешь, чтобы этот мальчик из знатной семьи стал простым грубым матросом — как ты, как я, — хотя он мог бы стать кем-то совсем иным?

— Я хочу, чтобы Хэбертон растратил свою жизнь в бесплодных поисках сына. Сыновей, — с горькой усмешкой поправился Киприан. — Одного сына, которого он захочет вернуть любой ценой, и другого сына, о котором он никогда больше не сможет забыть.

4

Мальчишку окружали люди, но никто из них — ни единственный слуга, ни капитан, бывший уже в летах, ни тем более пожилая дама, горничная и маленькая темноволосая девушка — не могли стать помехой для осуществления замыслов Киприана, наблюдавшего сейчас за этой группой с палубы своего корабля. Оливер, успевший побывать в ближайшей таверне и свести знакомство кое с кем из команды «Леди Хэбертон», принес известие, что капитан нынче вечером будет обедать ей своими пассажирами на берегу, в гостинице «Даффи», а потом все вернутся на корабль.

Что ж, отлично, усмехнулся про себя Киприан. Пусть развлекаются. Когда с рассветом придет пора ставить паруса, среди мирно спящих пассажиров будет недоставать одного человека. Юный мистер Хэбертон к тому времени будет надежно упрятан в трюм «Хамелеона», а остальные пускай думают, будто мальчик упал за борт. Это заставит Хэбертона как следует помучиться еще до получения первого письма, которое откроет ему правду, быть может еще более ужасную.

Киприан вспомнил о сигаре, которую сжимал в зубах, и глубоко, с наслаждением затянулся. Кругом было тихо. Солнце село, и большая часть команды «Хамелеона», получив увольнительную, веселилась на берегу. Впрочем, всем матросам было строго-настрого приказано вернуться на борт до начала отлива на случай, если придется срочно уносить ноги.

Прищурившись, Киприан проводил взглядом маленькую компанию, покинувшую наконец «Леди Хэбертон», и Оливера, направившегося вслед за ней небрежной, фланирующей походкой. Олли не спустит глаз с намеченной жертвы до конца вечера, а потом они вдвоем проберутся на борт соседнего корабля и выкрадут мальчишку.