Украденная любовь

— Но твои легкие! Констанция! — воззвал Джеральд Фороугуд к жене. — Холод же вреден для ее легких…

— Думаю, наша Элиза уже не та болезненная девочка, какой мы привыкли ее считать, — улыбнулась супругу леди Фороугуд. — Она теперь женщина, сильная и здоровая женщина, дорогой. С ней все будет в порядке.

Поспешно надевая плащ, натягивая на голову капюшон и разыскивая в карманах перчатки, Элиза бросила на мать благодарный взгляд. Позже она вернется, и они обо всем поговорят. Позже она постарается выразить свою благодарность матери за все, что та сделала, чтобы дело кончилось так хорошо. Но сейчас… сейчас наступало время, которое принадлежало только двоим — ей и ее жениху.

Едва успев выйти из гостиницы, сопровождаемая строгими напутствиями отца, чтобы она не уходила за пределы двора и не задерживалась дольше четверти часа, Элиза наконец дала волю своим чувствам.

— Ты пришел, — выдохнула она, хватая Киприана за рукав тяжелого пальто и заставляя его повернуться к ней лицом. — Ты пришел ко мне, несмотря ни на что.

— Мы с ним никогда не будем отцом и сыном, — предупредил Киприан, прекрасно понявший, что она имеет в виду. — Как бы тебе этого ни хотелось.

Под любящим взглядом Элизы Киприан не смог долго удерживать на лице суровое выражение. Линия его губ смягчилась, обозначая зарождающуюся улыбку, а глаза цвета полуночного неба принялись рассматривать лицо любимой так, словно хотели изучить и запечатлеть в памяти каждую черточку. Вобрать всю ее в себя навсегда.

Кипучая радость наполнила сердце Элизы. Горячий поток, захлестнувший ее, не остудила бы никакая метель. Если бы она захотела, казалось Элизе, она могла бы сейчас растопить выросшие во дворе сугробы, разогнать тяжелые тучи над головой и вернуть на землю солнечный свет и весеннее тепло. Весна будет вечно царить в ее сердце, пока Киприан любит ее…

Но он ведь ни разу еще не произнес этих слов после того, как выкрикнул их в порыве страсти. Элиза хотела снова услышать их сейчас, когда они оба были укутаны в зимние одежды и только лица их были свободны от нескольких слоев толстой шерстяной ткани.

Элиза прижалась к Киприану и положила голову ему на грудь. Его руки тут же обвились вокруг нее, и она уютно, как в гнезде, устроилась в его мощных объятиях. Киприан держал Элизу так крепко, словно не собирался Больше отпускать никогда, и в то же время так бережно и нежно, словно в руках у него было хрупкое сокровище и он боялся его сломать.

Но Элиза знала, что не сломается. Пока Киприан любит ее, он никогда, никогда не сможет сделать ей больно.

— Я люблю тебя, Киприан. — Элиза подняла глаза на это суровое красивое лицо, на которое будет смотреть теперь всю оставшуюся жизнь. — Когда ты пришел сегодня, я уже и тогда любила тебя, но сейчас… сейчас люблю еще сильнее.

Она засмеялась и спрятала лицо на груди у Киприана, опасаясь, что выглядит сейчас влюбленной дурочкой. Но ведь именно такой она и была — и собиралась отныне быть всегда.

Теплые пальцы Киприана приподняли ее подбородок, и Элиза робко заглянула в его глаза. То, что она увидела в них, мгновенно заставило ее позабыть о робости, ибо глаза Киприана сияли любовью, открытой, неподдельной любовью, и Элиза упивалась ею, купалась в ее лучах. А потом Киприан сказал слова, идущие из самой глубины его сердца, и темнота, холод, снег — все вокруг для Элизы исчезло, как по мановению волшебной палочки.

— Я люблю тебя, Элиза. Против своей воли, вопреки внутреннему голосу; предостерегавшему меня, я отдал тебе свое сердце. — Ладонь Киприана охватила щеку Элизы, и, хотя на губах его играла легкая улыбка, голос звучал серьезно, почти торжественно. — И теперь, раз мое сердце уже в твоей власти, тебе осталось только взять всего меня. Твои родители, кажется, согласны, но мне нужно твое согласие. Только твое. Скажи, что выйдешь за меня замуж, и всю оставшуюся жизнь я буду доказывать тебе, как я тебя люблю.

— Киприан… — Одно это слово смогла выговорить Элиза, но он понял, что это означало «да». Потом она скажет больше, гораздо больше, думала Элиза. Потом она объяснит, что ему ничего не нужно доказывать, что их совместная жизнь будет единственным доказательством, которое ей нужно. А сейчас она жаждала только одного: коснуться его, быть как можно ближе к нему. Элиза схватилась за отвороты пальто Киприана и поднялась на цыпочки. Киприан наклонился и приник к ее губам.

Когда влюбленные оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, Киприан подхватил Элизу на руки и прижал к себе.

— Мы должны назначить день как можно скорее, — сказала Элиза, покрывая поцелуями его лицо.

— Мне кажется, я не доживу даже до завтра. Моя Элиза, как же я тосковал по тебе!

— А я — по тебе, — ответила Элиза, охватив лицо Киприана затянутыми в перчатки руками. — Обещай, что больше мы никогда не расстанемся.

— Обещаю, — поклялся Киприан, впиваясь в ее рот головокружительным поцелуем, от которого Элизу бросило в жар. У нее перехватило дыхание, и она совершенно утратила способность ориентироваться в пространстве. — Где твоя комната? — хрипло пробормотал Киприан, целуя ее волосы.

— Над самой… О, Киприан! Ты же не можешь…

— Еще как могу. И непременно сделаю это. Киприан провел рукой по спине Элизы, и, несмотря на просторный плащ, пышные юбки и нижнее белье, Элиза почувствовала, как пробежала по ее телу жаркая волна, поднимающаяся снизу, глубоко изнутри. «Почему бы и нет?» — мелькнула у нее бесстыдная мысль.

— Моя комната в углу, над конюшней. На втором этаже.

На землю упала полоса света из открывшейся двери.

— Элиза! Иди в дом. Буря усиливается! — раздался голос ее отца.

Киприан с Элизой мгновенно отпрянули друг от друга на подобающее расстояние. То, что снежная буря усиливается, может быть, и плохо, подумалось Элизе, а вот то, что усиливается уже знакомая буря ощущений внутри ее, — это прекрасно. Пройдет совсем немного времени, и Киприан наверняка сможет довести ее до того восхитительного крещендо страсти, которым он так искусно умел дирижировать.

— Увидимся позже, — прошептал Киприан, в последний раз награждая Элизу захватывающим дух поцелуем.

— Но не намного позже, — попросила Элиза, и, взявшись за руки, они побежали к свету и к ожидающему в дверях Джеральду Фороугуду. — Доброй ночи, Киприан! — крикнула девушка, вслед за отцом скрываясь внутри.

— Доброй ночи, — отозвался Киприан, глядя, как она исчезает за дверью гостиницы. Потом усмехнулся и поднял глаза к окнам второго этажа.

Ночь и вправду обещала быть доброй.