Украденная любовь

— Ай! — вдруг вскрикнула девушка. Корабль качнуло, и она уколола палец. — Черт подери, — добавила она, глядя, как набухает на пальце капелька крови. — Черт, черт! Черт подери!

Выплеснув эмоции с помощью этих ругательств, Элиза неожиданно почувствовала, что напряжение спало. Да и как же не ругаться в этой ситуации. Но она все-таки была рада, что ее никто не слышал.

Наконец Элиза закончила свое шитье и быстро переоделась. Некоторое время назад Ксавье забрал Обри на палубу, и она спешила, чтобы успеть побыть с мальчиком. Для него нашлись на корабле штаны из грубой синей шерсти, которые пришлось подвернуть на щиколотках, и просторный вязаный колпак, надежно защищавший голову от сырого морского ветра. Менять рубашку Обри отказался, но попросил хоть какие-нибудь башмаки, чтобы спрятать больную ногу, однако обуви его размера на «Хамелеоне» не оказалось, и мальчику пришлось ходить босым. Впрочем, горячее желание хоть ненадолго покинуть свою темницу и старания Ксавье, всячески его подбадривавшего, помогли ему преодолеть свое смущение.

Вспомнив о Ксавье, Элиза невольно подумала о том, как было бы хорошо, если бы добродушный гигант присутствовал на обеде у капитана, потребовавшего, чтобы она называла его по имени. Киприан Дэйр был хитрым, упорным и, несомненно, весьма опасным человеком, и общество африканца помогло бы предотвратить дальнейшие попытки капитана по продвижению к заданной, весьма неприятной для Элизы, цели.

Мысли о загадочном тюремщике тревожили Элизу почти весь сегодняшний день. Если уж она вынуждена будет обедать с ним ради того, чтобы Обри мог хотя бы изредка покидать свою каюту, она воспользуется данным обстоятельством, чтобы добиться от этого человека новых уступок. В то же время нельзя было забывать и о тех силках и ловушках, которые расставлял для нее Киприан. Самодовольный красавец, он явно рассчитывал, что в ходе их вынужденного общения неприязнь Элизы к нему перейдет в другие чувства, прямо противоположные, а ее зависимое положение заставит ее принять его игру. «Принять, спасти себя и Обри», — сказала себе Элиза, пытаясь подтянуть вырез рубашки как можно выше. Вот только как убедить Киприана отказаться от мысли использовать Обри в качестве оружия против дяди Ллойда? Этого она пока не знала, но надеялась, что рано или поздно такая возможность ей представится.

Несмотря на всю решимость Элизы, достаточно было отрывистого стука в дверь ее каюты, чтобы обретенное ею шаткое душевное равновесие рассыпалось вдребезги. Она еще раз попробовала подтянуть вырез повыше, затем в растерянности распустила волосы по плечам. Не слишком надежная завеса для обнаженных плеч и верхней части груди, но лучше такая, чем никакой. Стук повторился, и Элиза поднялась с кровати, на которой сидела. Пора идти навстречу судьбе.

— Войдите, — проворчала она, распахивая дверь. К ее большому облегчению, в коридоре стоял Оливер, а не Киприан. Но — тот самый Оливер, от которого Киприан велел ей держаться подальше.

— Пресвятая Дева! — выдохнул юноша при виде Элизы. Его глаза плотоядно забегали по ее фигуре. — Пресвятая Дева!.. — повторил он с широкой ухмылкой, наконец взглянув ей в лицо. — Ну, скажу я вам, мисс Элиза, вы нынче выглядите на все сто. Просто конфетка!

Элиза бросила на него испепеляющий взгляд: — Если вам по вкусу деревенские девушки, которые бегают без башмаков, тогда конечно.

— Еще как по вкусу! — заверил ее Оливер. — Да на «Хамелеоне» не найдется парня, который отказался бы от хорошенькой деревенской девчонки, без башмаков или без чего-нибудь еще, — добавил он, сладострастно растягивая губы.

Элиза фыркнула:

— Ваши манеры оставляют желать много лучшего. Могу я узнать, что вам здесь нужно?

— Что нужно? Да вот увидел вас — что еще может быть нужно человеку? — заявил он, и его густые кустистые брови так смешно зашевелились, что Элиза чуть не прыснула, но усилием воли сохранила непроницаемое лицо, чтобы парень не воспринял ее смех как поощрение.

— Что вам нужно, Оливер? Зачем вы пришли?

— Ах да! Я из-за Обри пришел. Он руку занозил, но наш кок занозу вынул, так что парнишка сейчас на камбузе, кок ему свои байки травит. Я подумал, нужно вам сказать.

— О, мой дорогой мальчик! — воскликнула Элиза. — Я пойду к нему. Вы мне покажете, где камбуз?

— Я покажу вам все, что захотите, — ответил Оливер, снова окидывая ее жадным взглядом.

— Думаю, лучше это сделать мне, — раздался мрачный властный голос, заставивший обоих вздрогнуть. Оливер попятился, Элиза тоже шагнула назад, в глубь каюты, но Киприан быстро схватил ее за руку чуть ниже локтя. — Ступай по своим делам, — приказал он Оливеру, даже не взглянув в его сторону.

Второй помощник немедленно испарился, а Элиза почувствовала себя крайне неуютно под взглядом Киприана. Как и Оливер, он оглядел ее с головы до ног, не упустив ни одной детали ее марокканского наряда. Но если вожделение в глазах Оливера вызывало у Элизы лишь раздражение и протест, то быстрый внимательный осмотр, которому подверг ее Киприан, неожиданно разбудил какие-то странные ощущения во всем ее теле — в груди, в животе, в бедрах… Даже пальцы ног Элизы непроизвольно поджались, словно она пыталась вцепиться ими в гладко оструганные доски палубы.

Киприан посмотрел в испуганные глаза Элизы и наградил ее самой что ни на есть чистосердечной улыбкой. Потом его рука скользнула вниз по ее предплечью, коснулась нежной кисти и несильно сжала.

— Поскольку вы, кажется, уже одеты, — проговорил он, — почему бы нам не отправиться ко мне в каюту сейчас же?

8

— Но мне нужно к Обри, — запротестовала Элиза, когда Киприан потащил ее по коридору к своей каюте. — Оливер сказал…

— Оливер сказал, что он сидит на камбузе с коком и у них все в порядке.

— Да, но…

— А я сказал, чтобы вы держались подальше от Оливера.

Элиза попыталась высвободить руку, но у нее ничего не вышло. Хватка его пальцев не была настолько сильной, чтобы причинить боль, но вырваться оказалось совершенно невозможно. Киприан стремительно шагал вперед, а она волей-неволей принуждена была следовать за ним, и в ее душе снова нарастал панический страх. Он не пустил ее к Обри, он тащит ее в свою каюту! Тепло его руки и пугает ее, и в то же время приводит в какое-то странное оцепенение. Так же она чувствовала себя с Майклом, мелькнуло в голове Элизы далекое воспоминание. Так же, только с Киприаном это было в двадцать раз сильнее.

— Постойте! — вскричала она, уцепившись свободной рукой за дверной косяк. — Да погодите же! Киприан остановился, но руки ее не выпустил.

— Вы согласились пообедать со мной, — напомнил он, обернувшись к Элизе. В низком, тускло освещенном коридоре он казался еще выше и внушительнее, чем раньше. Фонарь, горевший за распахнутой дверью его каюты, светил Киприану в спину, и лицо его оставалось в тени, но Элиза почти физически чувствовала на себе его взгляд, который слишком напоминал прикосновение, чтобы девушка могла оставаться спокойной.

Она прерывисто вздохнула:

— Если вы стараетесь показать свою властность и жестокость, то у вас это прекрасно получается. Я только не понимаю, зачем вы это делаете.

На несколько мгновений между ними воцарилось напряженное молчание.

— Вы имеете в виду мое обращение с вами или с мальчишкой? — спросил наконец Киприан.

Элиза попыталась унять свое расходившееся сердце.

— И то и другое, — ответила она.

Снова наступила пауза. Вдруг он поднял ее руку выше и стал разглядывать, затем, к величайшему изумлению Элизы, взял ее другой рукой, отвесил девушке короткий поклон и поцеловал кончики ее пальцев.

Элиза машинально отдернула руку, и какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза. Она не понимает Киприана, билось в ее мозгу, совершенно не понимает. Очевидно только то, что ей грозит нешуточная опасность. Ведь это тот самый наглец, который проник в каюту Обри на «Леди Хэбертон» и осыпал ее бесстыдными ласками, словно имел на это полное право. Если уж он осмелился на такое на борту чужого корабля, то чего ждать от него здесь?