Ангелмасса

— Наконец-то! — воскликнул Коста, еще сильнее сжимая ее руку. — Чувствуешь?

Чандрис нахмурилась, но потом действительно ощутила легкую вибрацию, пробежавшую по палубе под ее ногами. Вибрацию, которая медленно, но неуклонно усиливалась.

Она посмотрела на монитор камеры, передававшей изображение центральной секции. Сквозь пелену разрядов она едва различала двойное кольцо спасательных капсул, окружавших осевой туннель. У основания одной из них, там, где капсула была прикреплена к обшивке, ей почудился чуть заметный язычок пламени, пробивавшийся сквозь неплотное соединение. Двигатель капсулы пытался оторвать ее от станции.

Реакционная сила толкала капсулу наружу, но сцепка надежно удерживала ее на месте. Чандрис посетила странная мысль, что, будь капсула разумной, она чувствовала бы себя в эту минуту крайне неуютно.

— Что произойдет, если сцепки сломаются до того, как двигатели капсул прожгут обшивку? — спросила она.

— Все равно сработает, — ответил Коста. — Температура горения столь велика…

Внезапно изображение исчезло в яркой белой вспышке. Одновременно палуба под ногами Чандрис дернулась, будто ошпаренная кошка, из-за спины донесся булькающий рокот, и она почувствовала, как невидимая рука мягко, но решительно вжимает ее в кресло.

— Сработало! — крикнул Коста. — Только посмотри! Действует!

Чандрис прищурилась, вглядываясь в пелену на экране, но не увидела никаких подтверждений тому, что безумный план Косты удался. Реактивные струи капсул, бьющие в сравнительно тонкую обшивку, прожгли ее либо разогрели в достаточной степени, чтобы воспламенить горючее в канистрах, которые они с Костой уложили в осевом туннеле. Взрыв расколол станцию на две части, придав значительный импульс секции ускорителя, в которой они сидели, и с силой вытолкнув секцию сети в обратную сторону.

Принцип действия ракеты, — вспомнила она первую из множества страниц, прочитанных на «Хиррусе», — состоит в том, чтобы выбросить часть корабля в направлении, противоположном тому, в котором вы желаете двигаться. Коста лишь довел это определение до абсурдной крайности.

Вместо того чтобы выбрасывать продукты сгорания топлива, он отбросил половину корабля.

— Кажется, мы приобрели медленное вращение, — заметил Коста, вглядываясь в мутное изображение. — Думаю, ничего серьезного.

— А по-моему, просто отказала камера, — откликнулась Чандрис, как только расплывчатую картинку на ее экране окончательно заволокло шумом. К этому времени перегрузка ослабла, однако инерциальные датчики показывали, что их секция набрала необходимую скорость. — Либо излучение забивает ее сигнал.

— Скорее, дело во взрыве, — сказал Коста. — Возможно, он целиком разрушил отсек, на котором была установлена камера.

Чандрис сглотнула. Камера, о которой шла речь, находилась в середине осевого туннеля.

— Какую часть станции мы потеряли? — спросила она.

— Не так много, чтобы из-за нее тревожиться, — ответил Коста. — У нас за спинами склады и каюты экипажа. Мы обойдемся без них.

— Куда больше меня беспокоит структурная целостность станции, — произнесла девушка. — От космоса нас отделяют лишь несколько гермолюков.

— Все будет хорошо, — заверил ее Коста. — Слышишь?

— Что?

— Гамма-разряды становятся тише.

Чандрис прислушалась. Коста был прав: шум явно стихал.

— Значит, мы действительно удаляемся от Ангелмассы?

— Похоже, да. — Коста наклонился к экрану. — Не слишком быстро, но различие в векторах определенно в нашу пользу. И, конечно же, прирост скорости перевел нас на более высокую орбиту.

— Но теперь нам будет труднее выбросить Ангелмассу, — заметила Чандрис. — Ведь ее орбита ниже нашей.

— Думаю, она разгадает наш маневр и изменит курс так, чтобы сблизиться с нами, — хмуро отозвался Коста. — Главное, что мы получили передышку и можем закончить перепрограммирование. И если повезет, мы будем готовы к встрече с Ангелмассой, когда она погонится за нами.

— Верно, — сказала Чандрис, поворачиваясь к дисплею. — Хотелось бы надеяться, что все получится именно так.

Ей не давало покоя одно маленькое затруднение, о котором Коста, похоже, до сих пор не задумывался. И все же Чандрис полагала, что успеет поправить положение до того, как Коста догадается.

Подтянув к себе очередной свод инструкций, она принялась за работу.

— До ускорителя десять минут, коммодор, — послышался в динамике голос Кэмпбелла. — Мы готовы выйти на заданную позицию.

— Отлично, — ответил Телтхорст, прежде чем Ллеши открыл рот. Оттолкнув кресло от стола, он поднялся на ноги. — Коммодор, вы, вероятно, хотите пригласить наших гостей на мостик корабля.

Ллеши посмотрел на Форсайта.

— Гражданские лица, у которых нет допуска…

— Да, да, я знаю правила, — нетерпеливо перебил Адъютор. — Но Верховного Сенатора вряд ли можно назвать любопытствующим бездельником, которому решили показать корабль. — Он вперил в Форсайта жесткий взгляд. — Вдобавок такая экскурсия поможет нам убедить его в том, что избранная им тактика уверток и умолчания нелепа и смехотворна.

— Я ни о чем не собирался умалчивать, — возразил Форсайт. — Я предложил передать вам всю информацию об Ангелмассе, которой мы располагаем…

— Я и в детстве недолюбливал сказки о привидениях, — презрительно ответил Телтхорст. — И еще меньше люблю их теперь, когда стал взрослым. Мы отправляемся к Ангелмассе и берем вас с собой, чтобы показать, как мы обращаемся с людьми, изменившими Паксу. Это послужит вам уроком. — Он повернулся к охранникам у двери. — Сопроводите Верховного Сенатора Форсайта и его помощника на мостик.

— Я хотел бы попросить об одном одолжении, коммодор, — сказал Форсайт, глядя на Ллеши и медленно поднимаясь из-за стола. — Когда мы с Роньоном оказались в районе Ангелмассы, он испытал тяжелое потрясение. Думаю, он каким-то образом ощутил ее близость. Нет никакой необходимости вновь подвергать его этому испытанию. Прошу вас позволить Роньону и моему пилоту покинуть корабль.

— Ни в коем случае, — твердо заявил Телтхорст. Часовые подошли к Форсайту и встали за его спиной. — Вы останетесь на «Комитаджи» до тех пор, пока не подпишете договор о капитуляции.

Форсайт продолжал смотреть на Ллеши.

— Коммодор?..

Ллеши с нарочитой медлительностью поднялся, переводя взгляд с одного охранника на другого. Судя по всему, Телтхорст уже считал себя командиром корабля.

Настала пора развенчать его иллюзии.

— Проводите Верховного Сенатора и его помощника к челноку, — распорядился он. — Они покинут корабль, прежде чем мы отправимся.

Телтхорст рывком развернулся к нему; у него отвалилась челюсть.

— Что…

— Надеюсь, мы сможем возобновить переговоры после нашего возвращения, Сенатор, — сказал Ллеши.

Форсайт коротко кивнул:

— Разумеется, коммодор. Благодарю вас.

Ллеши кивнул в ответ.

— Лейтенант, выполняйте приказ.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался старший из охранников, отдавая честь. — Нам сюда, Верховный Сенатор.

Они вчетвером обогнули стол, направляясь к выходу. Лицо Форсайта помрачнело, но Роньон казался лишь слегка встревоженным и сбитым с толку.

— Вы совершили глупость, коммодор, — ледяным тоном произнес Телтхорст, как только за ними закрылась дверь. — Преступную глупость. Кто же отпускает высокопоставленного деятеля противника, который оказался в ваших руках?

Ллеши поднял глаза на спрятанный динамик:

— Сколько времени осталось до прибытия к ускорителю?

— Семь минут, сэр, — ответил голос Кэмпбелла.

— Полагаю, вы уже анализируете орбиту Ангелмассы.

— Да, сэр, но определенный вывод сделать невозможно, — сказал офицер. — Нам не хватает данных, чтобы подтвердить либо опровергнуть утверждение Форсайта, будто бы она меняет орбиту и скорость. Даже если он прав, эти изменения не слишком быстры.

— Значит, мы можем приблизиться к ней, ничего не опасаясь?

— Да, сэр, — заверил его Кэмпбелл. — Мы окажемся за пределами зоны радиационной угрозы.