Предел

— В моей комнате? — Карл сделал вид, будто задумался, и это дало ему минуту времени на молниеносный анализ ситуации. Если полиция застала там кого-то, значит, известно кого. — У меня сегодня было несколько человек. Может, та девушка, которую я оставил, выходя утром в город?

— Это было после обеда, — подсказал полицейский.

— Ага. Это мог быть только…

«Вместо меня сцапали Снеера. Вот невезуха! Надеюсь, он не подумал, что я его заложил?» — забеспокоился Карл.

— …один знакомый. Он был утомлен и вздремнул у меня.

— Имя.

— Господи. Откуда мне знать. Его называют Снеер.

— Ну, хорошо. — Полицейский снова пробежал пальцами по клавиатуре и взглянул на экран. — Да. Это все. Благодарю вас.

— Можно попросить мой Ключ?

— О, конечно. Простите. — Полицейский подал Карлу Ключ, выключил магнитофон и приветливо улыбнулся на прощанье.

Только на улице Карл вдохнул полной грудью.

«Если тот кретин не засыплет, можно спать спокойно, — подумал он. — Будь у них хотя бы признаки доказательств, меня б не выпустили так легко».

Он нащупал в кармане Ключ и двинулся к «Башне».

Уже давно пробило одиннадцать, когда Снеер встал со скамейки и направился к центру города. Холод проникал сквозь модную блузу и наимоднейшую белую сорочку, несколько уже помрачневшую после многочасового мотания в жару по улицам запыленного города.

Турникет подземки был неумолим, хоть Снеер использовал все трюки, испробованные еще в студенчестве. Видимо, с тех пор усовершенствовали контрольные механизмы так, чтобы никто не мог воспользоваться городскими коммуникациями бесплатно. Пришлось пешком добираться до тех районов, где он имел шансы встретить кого-нибудь из знакомых.

— Дорогуша! — пытался убедить его беспомощный полицейский, дежуривший у телефона в Комендатуре, которому Снеер заявил о пропаже. — Ничем не могу помочь! У меня уже десяток подобных заявлений. Завтра получу список всех Ключей, найденных за ночь. Позвоните утром.

«Ну, до утра я как-нибудь дотяну, а что будет, если они не пожелают отдать? — размышлял Снеер, проходя мимо открытых круглые сутки магазинов с продовольственными автоматами и автоматических столовых. — Черт знает, что показал тот юный идиот?»

Он утешал себя тем, что даунер попался всего лишь на использовании чужого Ключа. Такой вариант был бы наиболее удачным. Профессиональная этика требовала — во всяком случае у рейзеров, — чтобы незадачливый спец защищал клиента, принимая всю вину на себя. Даунер обязан был заявить, что нашел Ключ и пытался пустить его в ход для собственных нужд. В таком случае трудно что-либо вменить в вину клиенту, тем более если он не замедлил заявить о потере. А если даунера случайно задержали вместо него, Снеера, так же как Снеера — вместо Прона?

«Что за паршивое стечение обстоятельств! — зло думал Снеер, касаясь ладонью металлического браслета, который все еще охватывал его запястье. — Однако чего-то ведь они от меня хотели. Станция Тестов получила приказ задержать меня, когда я обращусь в Контроль. Хуже всего, что им совершенно безразлична история с арестоматом. Он, кажется, даже не зарегистрировал мой номер. Видимо, заблокированный Ключ но позволяет обычному автомату прочесть данные. Лишь идентификатор на Станции Тестов может добраться до данных на таком Ключе. Вот он и добрался, сравнил с реестром запретов, и получилось, что надо уведомить полицию. Парень влип из-за меня, а не наоборот. Что делать — профессиональный риск. За это он берет свои четыре сотни. Плохо, что так и неизвестно, что им от меня надо. Как бы там ни было, они „предъявят к оплате“ также и мою попытку воспользоваться услугами даунера, и еще неизвестно, не свяжут ли с моими занятиями. Надо быть дураками, чтобы не знать, кому даунеры потребны в первую очередь. А если я не освобожусь от этого идиотского браслета, то получу еще и за того полицейского дьявола».

Снеер прекрасно понимал, чем пахнет потеря Ключа. Однако, не попадая до сих пор в такое положение, он не предполагал, сколь это может быть неприятно в реальной жизни.

«Что за поганая система принуждения! — повторял он, пробираясь боковыми улицами к центру города. — Как легко призвать к порядку каждого, кто хоть на дюйм высунется за пределы предписанных ему рамок. Пока ты одобряешь все глупые и мудрые распоряжения администрации, не бунтуешь, не протестуешь, пока остаешься послушным бараном в ее овчарне, ты получаешь по крайней мере минимум того, что необходимо для существования. Но только попытайся выставить рога! Без Ключа ты сдохнешь, одинокий в миллионной толпе людей, гоняющихся за собственными выгодами».

Мир Арголанда теперь являл ему свое второе обличье, точнее, свое «дно», о существовании которого он знал, но которого никогда не видел, всегда оставаясь в верхних слоях здешнего общества.

Все более голодный и усталый, он затосковал о давних, известных из истории, добрых временах, когда можно было вытащить у кого-нибудь из кармана кошелек, набитый банкнотами, либо срезать болтающийся на поясе мешочек, полный дукатов. Или хотя бы стащить несколько яблок с прилавка!

Сегодня все стережет неошибающаяся чуткая электроника и автоматика. Можно украсть у ближнего Ключ, но пользы от того будет немного. При первой же попытке воспользоваться им любой автомат обзовет тебя грабителем.

За пределами центра улицы в это время суток были почти пусты. Снеер слабо знал район, поэтому наугад брел между жилыми блоками-близнецами, нацеливаясь — как на морской маяк — на ярко освещенную вершину «Башни Арголанда», мелькающую в просвете улиц, ведущих к центру.

Там, на сто двадцать пятом этаже, рассиживают разные субъекты, жрут сочные бифштексы… — он вздохнул, вспоминая прекрасную ресторанную кухню на вершине небоскреба.

На перекрестке улиц, перед входом в небольшой пустой бар, он почти столкнулся с какой-то тощей растрепанной девчонкой. Она быстро отскочила к стене дома, скрывшись в тени между двумя освещенными окнами бистро. Снеер вошел внутрь.

За толстыми стеклами витрины буфета красовались аппетитные холодные и горячие закуски. Автоматы с напитками приглашали яркими зазывными рекламами. Он сглотнул и машинально потянулся к карману, хотя прекрасно знал, что сделать ничего не сможет. Гастрономические автоматы были не по его части…

Он провел кончиками пальцев вдоль края дверцы одного из подающих устройств. Щель была слишком узкой, чтобы удалось чем-нибудь подцепить дверцу, отгораживающую изголодавшегося человека от аппетитных блюд. Самым слабым местом было стекло, но Снееру не улыбалось выбирать из тарелки стеклянные осколки. Он со злостью ударил кулаком по стеклу.

— Осторожней! — послышался у него за спиной хрипловатый голос.

Он оглянулся. В дверях стояла девушка. В ярком свете он видел ее худое, бледное лицо и лихорадочно блестевшие глаза.

— Даже не пытайся, — сказала она, указывая на автоматы. — Они установили предохранители. Смотри!

Она протянула Снееру узкую костлявую руку, покрытую множеством шрамов. Он вопросительно взглянул на нее.

— Они вмонтировали баллоны с аэрозолем. Как только разобьешь стекло, автомат опрыскивает тебя разъедающей кожу дрянью, и потом часа три чешешься. Аж до крови. Это проникает даже сквозь перчатки и одежду. Мне повезло, что только ладони…

Они стояли друг против друга. Потом девушка сказала:

— Я думала, у тебя есть пункты. Такой моднющий парень — здесь. В этой забегаловке дают на зеленые и красные. Желтяки сюда не заходят. Но ты… у тебя тоже нет?

— Потерял Ключ.

— Жаль. Я думала, подзаработаю. Не могу попасть в свою кабину. Не заплатила за предыдущий месяц, и мне заблокировали двери. Теперь плачу каждый день, понемногу, сколько удастся добыть. Когда долг небольшой, иногда удается открыть дверь и переспать дома. Но когда-то ведь надо выходить, иначе с голоду умрешь. А при возвращении опять платить, чтобы дверь открылась. И так изо дня в день. А на Ключе у меня нуль.

— До конца месяца еще далеко, — заметил Снеер.