Предел

Вышли оттуда взаимно довольные: Карл с восьмьюстами зелеными на Ключе, а женщина с прекрасной шубкой из натуральной норки. Восьми сотен было недостаточно, поэтому Карлу пришлось еще дважды повторить подобную операцию, под злыми взглядами колорчейнджеров, у которых он отбивал клиентуру, предлагая более выгодные условия обмена.

Насобирав полторы тысячи зеленых, он потихоньку скрылся с глаз уже явно разъяренных хамелеонов.

Пункты ему требовались для урегулирования некоего частного долга. В принципе дело было довольно паскудное, и Карл, как говорится, плевал себе в бороду, сожалея, что дал себя уломать.

При одном воспоминании о сомнительном бизнесе, который он провернул, оказавшись в тот момент «на мели», он теперь краснел и покрывался гусиной кожей.

Он, Карл Прон, приличный рейзер — правда, невысокого полета, — две недели назад вошел в компанию — стыдно признаться! — с вампиром. Такое случилось с ним в первый и, как он себе клятвенно пообещал, последний раз…

Жалкий шестиряк подцепил его за пивом и совершенно выбил из колеи, пообещав пятьсот зеленых за мелкую услугу. Прон знал этого типа в лицо, но, упаси боже, понятия не имел, чем подлец занимается! Будучи по натуре человеком добрым, Карл пообещал свою помощь, кроме того… когда у тебя нет пунктов, любое предложение хорошо. Карл поверил, что дело легкое, а его роль — безопасна. В условленный день он отправился в больницу, получил от вампира сворованный Ключ, затем перевел у менялы две тысячи зеленых на свой счет, вернул вампиру ключ.

Шестиряку положено было подождать еще с недельку, чтобы присмотреть за дельцем. Потом они должны были встретиться и рассчитаться. Однако вампир не подавал признаков жизни еще десять дней, и пункты у Карла как-то разошлись.

«А если тот тип не помер?» — целую неделю занимался самоедством Карл.

И вот сегодня вампир позвонил. Требовал встречи, говорил намеками и был чем-то взвинчен. Карл предпочитал не думать, что бы случилось, если б ограбленный пациент неожиданно выздоровел и разобрался в состоянии своего Ключа.

Первое, что полиция делает в таких случаях, это устанавливает, кто выиграл от переписи пунктов…

«Надеюсь, этот идиот выбрал соответствующего пациента!» — утешал себя Карл, направляясь к станции метро, чтобы встретиться с вампиром.

Два штатских агента стояли перед комиссаром в позе полного отчаяния. Шеф был разъярен, и трудно ему было отказать в правоте.

— Не наша вина, комиссар… — мямлил один из шпиков. — Отдел Следственной Техники всучил нам этот чертов аппарат для опробования.

— Не надо было спускать с него глаз! — проворчал комиссар.

— Они уверяли, что задержанный не может сбежать. Арестомат излучает контрольный сигнал.

— Чтоб он сквозь землю провалился! — Комиссар бросил злой взгляд на валявшиеся на полу останки арестомата. — Не предвидеть такого простого трюка!

— Попытка отделаться от арестомата — нарушение, грозящее высоким штрафом или арестом, — сказал второй агент. — Но в данном случае нет даже доказательств. Произошла ошибка. Арестомат не идентифицировал того типа. Вероятнее всего, это был не Карл Прон.

— То есть? — нахмурился комиссар. — А кто же?

— Кто-то с недействительным Ключом. Арестомат не был запрограммирован на такие обстоятельства и не записал номера.

— Ну вот, извольте! Еще одна ошибка конструкторов. Упомяните об этом в рапорте. А Прон, насколько я понимаю, скрылся?

— Увы. Но, повторяю, мы тут ни при чем. Мы послали арестомат в отель, а сами отправились в больницу. Нам нельзя было лично задерживать подозреваемого, не имея доказательств. Арестомат же представляет собой юридический фортель, позволяющий держать человека в руках, не ограничивая его свободы.

— Но вампира вы не схватили.

— У нас есть несколько подозреваемых.

— Без всяких доказательств? Известно только, что кто-то отравил пациента, предварительно вытянув пункты с его Ключа. Единственным конкретным следом был ваш Прон. Необходимо его сейчас же найти и посадить! — злился комиссар.

— Все еще нет оснований, шеф! Владелец Ключа мертв. Перевод был сделан за десять дней до его смерти. В больнице стоит доступный всем расчетный автомат. Любой адвокат без труда докажет, что Прон мог совершить операцию легально с участием Бриски. Часто бывает, что пациент переводит свои пункты на счет знакомого или члена семьи с просьбой произвести какие-то операции. В данном случае у пациента не было близких родственников, значит…

— Ну да… — Комиссар почесал затылок. — Что известно о Проне?

— Тут у нас выборки из его банковского счета за последние две недели, — один из агентов разложил на столе бумажные ленты. — Семь дней назад он получил две сотни желтых от какого-то трояка, истратил их почти до последнего пункта. Жил в «Космосе», не скрывался, а даже, можно сказать, афишировал свои желтые. Сегодня утром, например, заказывал бутерброды с икрой и дорогой коньяк. Около полудня… вот здесь, отдал остатки пунктов тому, от кого получил те двести. А потом переписал десять тысяч с Ключа преуспевающей девицы…

— Можно предполагать, что это своего рода сберкасса. Они часто так делают, — добавил второй агент.

— А потом, около семнадцати, получил еще несколько сотен зеленых от одной женщины.

— Словом, никакой зацепки! — съехидничал комиссар.

— Ну… разве что то, что после получения большой суммы он не истратил ни пункта за весь день. Это, видимо, действительно сбережения той девицы. Отель оплачен вперед, но и оттуда он исчез.

— Еще один вампир выскальзывает из рук. Что делать, ребята? Организуйте постоянное наблюдение за счетом Прона. В конце концов он должен дать о себе знать, истратить несколько пунктов, вернуться в отель.

— А если… — начал было один из агентов.

— Ты думаешь, вампир, с которым он снюхался, постарался замести следы? — догадался комиссар.

— Вполне возможно. Только Прон, если он действительно соучастник, мог бы выдать вампира. А дело серьезное, так что…

— Ты, пожалуй, прав. Если не будет никаких операций со счетом Прона в ближайшую неделю, придется поставить на нем крест и начать поиски трупа, — согласился комиссар.

— Думаю, не будет. У него зафиксировано десять тысяч на Ключе! Чтобы убийца не попытался их присвоить?!

— Каким образом?

— Об их методах мы еще и понятия не имеем. Сумма стоит того, чтобы пошевелить мозгами. Например, можно снять кожу с пальцев покойника либо сделать папиллярную перчатку. А потом переписать пункты на десяток Ключей, принадлежащих разным людям с железным алиби. А еще лучше — на Ключи проституток или законопослушных на первый взгляд граждан. След размоется, разветвится и… ищи ветра в поле.

— Как бы там ни было, — решил комиссар, — не теряйте времени даром. Надо схватить еще нескольких стервецов, промышляющих в городских больницах. А с Проном подождем. Если не вынырнет за неделю, передадим дело в Секцию Исчезновений.

Зазвонил телефон. Комиссар долго слушал, потом беспомощно сказал:

— А что я могу сделать? Если он даже врет, этого не докажешь. Разве что отыщется вампир, и мы выбьем из него признания, но это еще сложнее. Отравить мог любой: больной, медсестра, какой-нибудь посетитель. Да, вот еще что: кого в таком случае пытался задержать этот идиотский арестомат? Да, понимаю… С Проном? Да пусть катится он к дьяволу.

Комиссар положил трубку и взглянул на агентов:

— Получайте своего «покойничка». Объявился. Старая лиса! Если он даже и был замешан в больничной афере, то теперь его ни в чем не обвинишь. Разумеется, он знал Бриски и, разумеется, взял его сбережения на сохранность. Покойник боялся, что его обкрадут.

— Звучит вполне правдоподобно. Последнее время в городских больницах творится черт знает что.

— А парня, который за несколько дней тратит две сотни желтых и держит десять тысяч на счету, трудно обвинить в намерении стащить у старичка несколько зеленых, — добавил второй агент. — Другое дело, что следовало бы проверить, откуда у четверяка такие доходы.