Страница 8 из 52
Александр метался по комнате как раненый зверь. Работа «у гребенки», на которую его пристроил старый приятель, могла решить его проблемы за два-три дня. Но проблемы не только не решились, но и усугубились. В голове шумело, сердце глухо колотилось, и только одна мысль занимала сейчас существо Яшина: «Где взять деньги?»
№ 9
Юбилей отпраздновали с шиком. Женька Носов давно мечтал о таком Дне рождения, когда можно собрать много народа, и не где-нибудь в захудалой забегаловке, а в приличном модном кабаке. До сих пор как-то не получалось. А к своему сорокалетию он решил: все, баста, солидный возраст, и праздновать надо по-солидному. С хорошей выпивкой, изысканной закуской, музыкой и симпатичными девчонками. За три месяца до значительной даты поднабрал халтуры побольше, а за десять дней, выложив кругленькую сумму администратору ресторана «Ноев ковчег», заказал банкетный зал. Тогда же вручил красивые открытки-приглашения, где слова золотыми буквами были отпечатаны, друзьям-приятелям.
Друзья-приятели, конечно, прибалдели малость. Раньше Жекины дни рождения в бывшем «красном уголке» ЖЭКа проходили, где он плотником работал вот уже лет двадцать. Его так и звали: Жека из ЖЭКа (РЭУ и ЖЭСы в народе не прижились). Но какой в «красном уголке» праздник! На банальную повседневную попойку смахивает. А тут ресторан! В ожидании торжества коллеги и друзья возбужденно и одобрительно хлопали Носова по плечу — поднялся парень, что и говорить! И на мастера седьмого участка Людку Сорокину ругались, которая, взяв Женькино приглашение, с мрачным видом сообщила, что сорокалетие праздновать — плохая примета. Зачем такое говорить человеку в предвкушении праздника, совершенно непонятно. Хотя что с нее взять — одинокая баба, на весь свет злится, а особенно на Женьку, который ходит холостой, а на нее — ноль внимания.
Вообще-то Людка была скорее исключением из Женькиных правил, потому что Носов женский пол вниманием не обделял. Напротив, он был к этому полу чрезмерно внимателен. Не проходило дня, чтобы на его служебной площади к вечеру не появлялась какая-нибудь дамочка. На зависть многим, Носов умудрялся заводить отношения одновременно с пятью-семью барышнями разного калибра и, более того, умел поставить себя в этих отношениях так, что ни одна из подруг не ревновала его к другим. Что и говорить — легкий был человек Жека во всех отношениях. Серьезными узами связывать себя не собирался, а жил в свое удовольствие. Легко с людьми сходился, легко расходился. Редко на кого обиду таил, да и на него обижаться ни у кого повода не было. Работал весело, тратил не скупясь. В начальство не рвался, как окончил двадцать с лишним лет назад плотницкое училище, так и работал по специальности всю жизнь. Мастерством овладел сполна, а чего еще человеку надо? Кто-нибудь скажет: семья человеку нужна. Но у Носова на этот счет была другая точка зрения. Семья ведь, как правило, надолго создается. Некоторые даже считают, что навсегда. А Евгений долго общения с одной женщиной не выдерживал. Скучно ему становилось, когда он тайны души и тела очередной своей возлюбленной раскрывал. Видимо, по натуре своей был он неутомимым исследователем, который не может остановиться на достигнутом и успокоиться. Не такой был человек.
С Людмилой же у него неудачно вышло. Вздорной она оказалась женщиной, неуравновешенной. Пригласил он ее как-то к себе домой на ужин со свечами, а она возьми и откопай в корзинке для грязного белья чьи-то колготки! Во-первых, сам факт, что она в корзинку полезла, Женьке не понравился. А во-вторых, ему не понравился последовавший за этим скандал. Будь у него жена, он бы и жене такого не позволил. Подумаешь, колготки! А Людмила и вовсе никакого права не имела возмущаться. Потому что ни руки, ни сердца он ей не предлагал и стать его единственной подругой — тоже. Но несмотря ни на что, Людмилу он тоже на свой сороковой День рождения пригласил. Потому что зла на нее не таил. Она же не виновата, что такой вздорной уродилась. А на пророчество ее плюнул. С какой стати в тридцать девять и в сорок один можно День рождения справлять, а в сорок нельзя? Чушь собачья!
Праздник удался на славу. На столах стояло все, что Евгений заказывал, и в тех количествах, в каких требовалось. Официанты отличались предупредительностью, но одновременно казались почти незаметными. Музыка — та вообще была выше всяких похвал. Квартет во фраках и бабочках по заказу и «Мурку» лабал, и «Депеш Мод», и Моцарта с Чайковским. Гости веселились вовсю, и все в этот вечер Женьку любили, и хорошие слова говорили. И он всех любил. И мало-помалу врубался в философский вопрос, что такое счастье.
А на следующий день счастья привалило еще больше. Несмотря на мрачные Людмилины пророчества. Проснулся Евгений, понятно, поздно — гуляли-то почти до самого утра. И еще бы позже проснулся, если бы не разбудил его телефонный звонок. Звонил лучший друг Витя — сантехник из того же ЖЭКа, с которым они из кабака самыми последними ушли, да потом еще двух барышень до дома провожали. Носов удивился бодрому голосу друга, впрочем, у Витьки семья имелась, наверное, сыновья — десятилетние оболтусы-близнецы — подняли несчастного ни свет ни заря.
— Эй, брат! — вскричал весело друг. — Врубай скорее ящик, там твою фотку во весь экран показывают. Да не бойся — не в той рубрике, где бандиты и пропавшие без вести личности демонстрируются. Экстремал ты наш, бляха-муха!
Евгений не сразу понял, чего от него Витек хочет, а потом подскочил на кровати и схватил с тумбочки пульт. Как же он мог забыть! Вчера на юбилее об этом много трепались. Народ над ним, конечно, подшучивал, но некоторые очень даже уважительно к этому делу отнеслись. Еще бы: их друг-приятель-коллега решил в телевизионном реалити-шоу поучаствовать — заявку послал. Да и не в каком-нибудь, а в самом что ни на есть экстремальном. Это Витя так сказал, и все мужики с ним, поразмыслив, согласились. Потому что в игре этой надо было бабу в пару себе подобрать, да не просто, а с ребенком. То есть мать-одиночку. То есть уже получается не пара, а тройка… Дамочки-подружки отнеслись к этому известию ревниво-скептически. И обиженно вопросы задавали Евгению. Зачем, мол, и почему, и неужели тебе окружающие представительницы прекрасного пола не угодили. Женька их утешал, отшучивался. «Да никого я там в спутницы жизни подбирать не собираюсь, — весело говорил он. — Но плохо ли, девочки-мальчики, на две недели в круиз по морю отправиться? Да еще за съемки и деньги обещают платить. Да еще физию мою весь мир увидит, в том числе и заграничный. У меня ведь в июне как раз отпуск намечается. Чем деньги тратить, лучше их заработать. Да еще и не корячась, а развлекаясь». «Ну, может быть, тебя еще и не отберут, — морщили носы подруги. — Им не такие донжуаны нужны, как ты. А мужики серьезные и основательные. Которые жениться намерены». «А вот завтра и узнаем, — улыбался Евгений. — Завтра утром результаты отборочного конкурса будут объявлять. На телеканале „Невские берега“. Смотрите все! Заодно и выясним, права ли наша Людочка — к добру или к худу свое сорокалетие с музыкой праздновать!»
Оказалось, к добру. Увидев в телевизоре свою самую лучшую фотографию, где он налима пятикилограммового на весу держит, мускулами поигрывает и улыбается в тридцать два зуба, Женька довольно потянулся. «Нет, видать, им не только серьезные и основательные нужны, — подумал он. — А еще такие сорокалетние шалопаи, как я. Я этих девчонок, которых отобрали, вмиг бы в оборот взял. Жаль, что выбрать нужно только одну».
№ 10
«Опять выпивши, — подумал с горечью Колька. — Значит, снова пилить будет. Хотя бы для разнообразия трезвой с работы пришла. Так нет, не может без этого. И ответ на все один: „Работа у меня трудная, нервная. Сплошной стресс. А его снимать требуется“. Как будто нет других способов. Вон у Машки Горчаковой мать стресс вязанием снимает. А отец Ромки — в тренажерный зал ходит. У них тоже работа нервная. А эта!.. Уже перед пацанами и девчонками стыдно…»