Страница 43 из 52
Анна вскочила и взмахнула руками. Вероятно, жест этот означал крайнее возмущение. Но лицо ее было растерянным.
— Вы… Вы — девчонка! — пробормотала она. — Что вы знаете о проблемах? О любви? Вы меня подозреваете? Или, может быть, Настю? Что мы отравили этого идиота? И второго — тоже?
— Анна! Мамочка! — прокричали Саша и Настя одновременно.
— А если вы считаете меня преступницей, вам не страшно было идти ко мне? — продолжала Анна, все более распаляясь. — На что вы рассчитывали? Что я признаюсь? Ну, допустим, признаюсь. А что дальше? Вы надеетесь выйти отсюда живой?
— Может быть, мы поговорим вдвоем? — растерянно проговорила Саша. — Я не считаю вас преступницей. Просто я хотела узнать… И у Насти тоже… Про мальчиков.
— Мальчики, девочки! — засмеялась Незванова. — Настя останется. Ей давно пора знать правду. Она так хотела увидеть своего отца.
— Может быть, не нужно? — еще тише проговорила Саша, жалея о том, что она находится на этом корабле. О том, что вторглась в чужую тайну. И о том, что во внутреннем кармане куртки у нее…
— Ладно, — восстанавливая дыхание, проговорила Анна. Было заметно, что она пытается успокоиться. — Вы хотели спросить у Насти про мальчиков. Спрашивайте. Потому что потом будет не до этого.
— Да, — выдохнула Саша. — Коли и Лени нет в каютах. Где они?
— С ними все в порядке, — быстро ответила Настя. — Не волнуйтесь. Охранники — дубы. Они дежурят в коридоре. Совершенно забыв об окнах, то есть иллюминаторах, которые выходят на палубу. И очень легко открываются. Можно в каюту пробраться. А можно из каюты. А теперь вы рассказывайте. И учтите — я никуда не уйду. Мама имеет отношение ко всему этому отстою? И что вы там говорили про отца? Он здесь?
Повисла пауза. Саша чувствовала себя скверно. Незванова-старшая чувствовала себя не лучше.
— А хотите, я угадаю? — Настя не выдержала тягостного молчания. — Отравление идиота? Отравили двоих. Яшина и этого доморощенного писателя. Кто-то из них мой отец? Вот кайф-то! Стоп. Мне шестнадцать с половиной. Вряд ли моя мамочка могла зачать ребенка от пятнадцатилетнего пацана. Ведь Колыхалову тридцать два, я запомнила. А Яшину — тридцать восемь. Следовательно, мой папа — Яшин? Мам, и ты его решила таким образом наказать? Охота была связываться!
— Да кому он нужен! Пачкать руки об это… — с неожиданной злостью проговорила Анна. — По жизни он уже все получил. Истрепавшийся неудачник. Слава богу, что мы тогда не стали жить вместе. Представляю, что это была бы за жизнь. А вот то, что он оказался здесь… Не скрою, я была неприятно поражена. И даже на мгновение что-то во мне проснулось… мстительное… Но поверьте, только на мгновение.
— А почему он тебя здесь не узнал, мамочка? — удивленно спросила Настя. — Или ему было стыдно к тебе подойти?
— Он меня не узнал, я уверена, — сказала Анна. — Наверное, я здорово изменилась за шестнадцать лет. А может быть, и тогда он ко мне особенно не приглядывался. Может, в моем маленьком Зеленодольске у него и не одна я была… Между прочим, тогда этот музыкантишка у нас со стройотрядом свинарник строил. Я в Петербург за ним поехала. А вы: любовь! взаимопонимание!
— Извините, — упавшим голосом произнесла Саша.
— Ничего. Но как вам удалось узнать, что мы с ним когда-то были вместе?
— В вашей анкете сказано, что вы родились в Зеленодольске, — ответила Саша. — А первое место его работы — Зеленодольский строительный комбинат. По его анкете. Вот я и подумала. Да и глядели на него вы как-то странно. На остальных мужчин почти не смотрели, а на него смотрели. Наши операторы очень любят снимать ваши крупные планы.
— У вас определенный сыщицкий дар, — сказала Анна. — Исходя из того что мы когда-то были знакомы, вы сделали вывод, что преступница — я? И супчик, который потом Колыхалов попробовал, тоже я отравила? Да, конечно, благодаря своему образованию, я знаю о ядах все. Но если вы смотрели запись съемок, то не могли не видеть моего крупного плана, когда я этот супчик пробую. И Настя пробует. Это обстоятельство вам ни о чем не говорит? А может быть, я и декорацию развинтила? И Арье похитила? Или даже убила? Но зачем? Откровенно говоря, я хотела провести время на теплоходе спокойно, без забот. И вся эта свистопляска меня абсолютно не радует. У вас еще есть ко мне вопросы?
— Много, — вздохнула Саша. — Например, про Нонну Победимову, с которой вы учились в одном классе. Но задам я только один вопрос. Потому что даже с помощью самой тонкой дедукции ответить на него невозможно. Зачем вам, состоятельной и благополучной женщине, участвовать в этом проекте? Для такой игры ваше участие — случай небывалый.
— Вы мне льстите, — улыбнулась Незванова. — Но в главном вы правы: мое участие в этой игре — нелепость. Считайте, что меня подкупила возможность побыть две недели вместе с дочерью. Которой, кажется, это совсем не нужно. — Она посмотрела на Настю, и взгляд ее стал беспомощным и виноватым.
«Анна — идеальный кандидат в подозреваемые, — думала Саша, выйдя из каюты Незвановых. — Действительно, она все знает про яды, у нее есть мотив, чтобы ненавидеть Яшина. Кто знает, может быть, чувство мести еще живет в ней? Возможность побыть две недели с дочерью! Неужели они объездили уже все дорогие курорты? А вдруг у Незвановой есть какие-то счеты и с Арье — вот почему, например, он дал ей в пару этого хлюпика Колыхалова? Хотел свести на нет ее шансы на победу? Ведь большинство первоначальных ставок делалось на нее… Деньги, допустим, ей не нужны. Но самолюбие! И тогда лучшей возможности расправиться с ним нет. Потому что здесь можно буквально спрятать концы в воду. Но могла ли она с ним справиться? При помощи оружия — вполне. Вызвала его на разговор — ведь он ушел из своей каюты спокойно, ничего не подозревая, сменив домашние тапочки на туфли. А потом… Потом она вполне могла выстрелить в него в каком-нибудь укромном месте палубы. Она же, допустим, напугала Нонну Победимову. Хотя непонятно зачем. Может быть, она проделала все эти действия, чтобы разрушить игру и не красоваться потом на телеэкране? Да, версии придумывать легко. Однако невозможно представить себе, что Незванова бросает крысу в каюту Победимовой. И ходит ночью по палубе с арбалетом в руках. Но если допустить ее причастность к исчезновению Арье, тогда моя главная версия рушится. Черт! А Вартанян? Куда он-то подевался? И где мальчишки?»
В нижнем ярусе машинного отделения было почти темно. Только у входа и возле агрегата со множеством манометров и других приборов, назначения которых мальчишки не знали, горели две лампочки. Дежурный моторист мирно посапывал на топчане. Коля и Леня не боялись, что он проснется. Вчера они познакомились с мотористом, и он даже устроил им небольшую экскурсию.
— Почему именно здесь? — шепотом спросил Колька.
— Если оно существует, то только здесь, — ответил Ленька. — Потому что сюда пассажиры не будут заглядывать. А остальные помещения вполне доступны. Даже камбуз.
— Почему не устроить это в обычной каюте и просто запирать ее? — не отставал Колька.
— По той же причине, — ответил Ленька. — Окна обычных кают выходят на палубы. А в иллюминаторы нижних помещений могут смотреть только птицы и рыбы. Ну, еще аквалангисты.
— А если он нас убьет?
— Не убьет. Это не входит в его планы. Мы ему живые нужны. Чтобы в Гамбурге радостно руками махать и победителям цветы дарить.
— А кто будет победителем, как ты думаешь? — спросил Колька.
— Либо наша команда, либо ваша, — серьезно ответил Ленька. — Но скорее всего, наша.
— Посмотрим, — обиженно произнес Колька.
— Конечно, — кивнул Ленька. — Только нам победа нужнее.
— Это еще почему?
— Потому что, по-моему, у вас и так все хорошо. Твоя мать выйдет замуж за этого Георгия. А он сам много денег заработает. А моей матери не заработать. И Иосиф не богатый. А если мы выиграем, моя мама работу бросит. Я об этом мечтаю.
— Хорошая работа, ты че? — удивился Колька, забыв в очередной раз обидеться.