Одиночка

— Ну, как высоки наши акции? — Шлихтинг хлопнул Воока по плечу.

Торговец антиквариатом испуганно обернулся, но, узнав доктора, расплылся в улыбке:

— Так себе, — ответил он, протягивая зубному врачу руку. — От трех до четырех!

— Что за сомнения, Воок? — засмеялся Шлихтинг. — Я абсолютно уверен, что после выборов мы будем играть за одним столом с новоиспеченным министром культуры. Вы не избавитесь от нас, мой дорогой, министры тоже играют в карпы! — Шлихтинг рассмеялся своей шутке, но смех его был похож на блеяние козла.

— Есть какие-нибудь новости об убийстве? — спросил Воок.

— Я знаю только то, о чем говорят в городе, — ответил Шлихтинг.

— Значит, преступник все еще на свободе?

— Кажется, да.

— Что вы думаете о Вебере?

— Ну… — Дантист принялся чертить кончиком зонта фигуры на брусчатке.

— Вы считаете его убийцей?

— Если говорить откровенно, то нет.

— Я того же мнения, — согласился Воок. — А вы не забыли моего приглашения на сегодняшний вечер?

— Нет, не забыл. — Шлихтинг оторвал взгляд от мостовой.

— Вот и хорошо. Только будьте пунктуальны, а не так, как вчера! — Торговец антиквариатом шутливо погрозил пальцем.

— Постараюсь, — заверил Шлихтинг и вдруг заторопился. — Извините, мне пора на прием.

Расставшись со Шлихтингом, Воок вернулся в магазин. Он хотел уже пройти в глубь помещения, но услышал восклицание Жаннет Мессемер:

— А вот идет мой Шерлок Холмс!

Воок остановился и глянул через витрину на Рыночную площадь. Детектив уверенным шагом пересекал ее.

— Симпатичный молодой человек, — заметил он. — Не пригласить ли нам его на наш маленький праздник?

— Если желаешь, с удовольствием, — ответила она. — Это неплохая идея!

Воок вышел, а Жаннет Мессемер открыла дверь.

— Надеюсь, вы ко мне? — спросила она.

— Разумеется, — последовал ответ Вебера.

— Заходите, я ждала вас!

Зайдя в магазин, Вебер осмотрелся. При ближайшем рассмотрении оказалось, что выставленный на продажу антиквариат представлял подержанный хлам, но это, видимо, был как раз тот ассортимент, который можно было сбыть в таком городишке, как Рендсхаген. Сам Вебер за этот утиль не выложил бы и пфеннига.

— Вам в полиции не свернули голову? — спросила Жаннет, подходя к нему.

— Как видите, она все еще на месте.

— И вас не упрятали за решетку?

— Пока у них недостаточно улик для моего ареста. Есть свидетели, видевшие, как я поднимался на второй этаж, но нет никого, кто мог бы показать, что я заходил в номер.

— Вы полагаете, что такого свидетеля нет?

— Убежден!

— Но таковой имеется!

— Кто же?

— Я! — Жаннет весело рассмеялась.

— Не понимаю.

— Все очень просто! Вы же звонили вчера вечером в Гамбург, а я стояла рядом. Ну, что теперь скажете?

— А вы умеете наносить удары, — вымолвил он и с шумом выдохнул из себя воздух.

— Не бойтесь, я вас не выдам. Кроме того, я ведь вроде вашего сообщника. Давайте присядем.

Она подвела Вебера к креслу, а сама, притащив пуфик, устроилась рядом.

— У меня появились кое-какие мысли. Хотите узнать, какие? — спросила Жаннет.

— Выкладывайте.

— Кто-то решил навесить убийство на вас!

Вебер неопределенно хмыкнул.

— Но если этот кто-то хотел представить дело таким образом, — бойко продолжала она, — то он должен был знать время вашего приезда, не так ли?

Вебер промолчал.

Жаннет торжествующе поглядела на него:

— И этот кто-то есть!

— Кто же?

— Подождите, — охладила она его пыл. — Я должна рассказать все по порядку. Я постоянно обедаю в «Ландскнехте» и там познакомилась с Геердтсом, оказавшись случайно с ним за одним столиком. Мы разговорились. Он интересовался антиквариатом, а я… как бы это выразиться, у меня мрачноватый Геердтс вызвал любопытство. Конечно, я знала, что привело в наш город молодого человека, но мне было непонятно, для чего этот смышленый парень таскается с подобной выставкой. Мне хотелось понять мотивы, двигавшие им. Не забывайте, что я с матерью оказалась за границей, когда мне было двенадцать лет, и Германия с ее прошлым всегда оставалась для меня чужой.

— Германия не преодолеет своего прошлого!

— Но Геердтс…

— Он одиночка. — Нахмурив лоб, Вебер взглянул на Жаннет. — Он рассказывал вам что-нибудь о мотивах?

— Нет. В этом вопросе он был очень замкнут.

— А вы хотели бы, чтобы я рассказал вам о них?

— С удовольствием. Это очень интересно.

Вебер поведал ей историю Геердтса.

— Мне кажется, — закончил он свой рассказ, — Геердтс хотел тем самым сказать нам, что мы не вправе забывать прошлого, что мы живем с убийцами под одной крышей и сидим с ними за одним столом.

— Почему же отец Геердтса сам не собрал такую коллекцию? — спросила Жаннет. — Ведь у него было больше оснований для этого.

— Он не мог, он болел.

— Как болел?

— Большую часть жизни он провел в одном заведении.

— В доме для умалишенных?

— Да

— Вы обращали внимание на глаза Геердтса? Какое-то странное выражение. Теперь мне все ясно. Наследственность.

— Не говорите ерунды, фрейлейн Мессемер. Герберт Геердтс был такой же нормальный, как мы с вами. У него просто повышенное чувство справедливости, качество, которое охотно выдают за сумасшествие. Не будем спорить о том, кто ведет себя нормально: Геердтс или мы. Его отец тоже был здоров, пока не попал в Россию. Но некоторые люди не в силах побороть в себе ужас и не могут помочь себе, кроме как…

— Кроме как сойти с ума? — закончила за него Жаннет.

Вебер кивнул.

— Но мне кажется, что такие люди не самые плохие.

Жаннет замерла, затем, глядя на него, неожиданно сказала:

— Я говорила глупости. Забудьте о них.

Вебер улыбнулся.

— А вы не забыли о том, что есть кто-то, кто мог знать о моем приезде?

— Ах, да, — спохватилась она. — Я уже рассказывала, что иногда обедала с Геердтсом. Когда у него украли коллекцию, я завела разговор о краже, и он сказал мне, что, будучи недовольным местной полицией, он подрядил частного детектива из Гамбурга. И тут около нашего столика появился владелец отеля. Я это хорошо помню, поскольку Геердтс повернулся к нему и спросил насчет комнаты для вас. — Жаннет замолчала и выжидающе посмотрела на Вебера. — Вам пригодится эта подсказка?

— Возможно, — поразмыслив, ответил Вебер. — Что вы думаете о владельце отеля?

— Если бы вчера вечером в магазин зашел он, я бы ему не помогла.

Вебер повеселел.

— Спасибо. Мне показалось, что родом он не из северной Германии?

— Нет, он переселенец, из Силезии, насколько мне известно, и отель только арендует.

Тут они услышали под магазином какой-то шорох, а некоторое время спустя на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал, появился Воок. Жаннет поднялась.

— Позвольте представить: господин Вебер из Гамбурга — господин Воок.

— Мы уже почти знакомы, — Вебер тоже поднялся. — Вы один из тех, кто вчера вечером играл в отеле в скат, не правда ли?

— Все верно. Честно говоря, я вначале обиделся на Жаннет, когда она рассказала мне о вашем приключении. Но теперь, видя вас, признаюсь, что на вашем месте я поступил бы точно так же. Трудности с полицией отпали?

— Вроде бы, да.

— Я рад. — Воок любезно улыбнулся и направился к выходу. В дверях он обернулся, будто вспомнив что-то очень важное. — Жаннет уже сказала вам, что у нас сегодня небольшая вечеринка? Буду рад, если вы придете.

— Большое спасибо! — поблагодарил Вебер.

Доктор Воок помахал рукой и вышел.

Повернувшись к Жаннет и тяжело вздохнув, Вебер спросил:

— Вам обязательно нужно было рассказывать ему о вчерашнем вечере?

— Пожалуй, да. В конце концов мы живем вместе.

— Ах, вы замужем? — В голосе Вебера явно слышались нотки разочарования.

— Нет, мы не состоим в браке, — сказала Жаннет, — но уже несколько лет живем вместе, и поэтому у нас нет секретов друг от друга.