Страница 65 из 71
Джарик сел и положил руки на колени.
Тело подчинялось ему без усилий и боли, разум был подозрительно ясным. Уверенный, что сатиды скоро дадут о себе знать, Джарик напряг мышцы рук и рванул. Звенья цепи, соединявшие его наручники, лопнули со звуком, похожим на звук бьющегося стекла.
Радуясь своей победе, даровавшей ему относительную свободу, сын Ивейна потер запястья. Оказалось, что ссадины на них чудесным образом успели зажить.
И вдруг он ощутил прикосновение к своему сознанию — настойчивое, ласковое и до боли знакомое.
«Джарик?»
Повелитель огня напряг зрение и слух.
Не может быть… Наверное, это просто иллюзия; ведь его темница запечатана, а обученная ваэре сновидица не умеет проникать сквозь толщу камня. Сатиды вполне могли бы выкинуть подобный трюк, чтобы помучить его.
Но голос раздался снова, и Джарик не выдержал — его сознание слилось с теплым, как солнечный свет, сознанием Таэн.
Дикие сатиды наблюдали за этой встречей, терпеливые и смертоносные, как гнездо гадюк, и сновидица сразу почувствовала их присутствие.
«Джарик, любимый, что они с тобой сделали?» — вскрикнула она.
Остатки подозрительности сына Ивейна рассеялись как дым, и он увидел родное лицо Таэн.
Юноша попытался заговорить, но до сих пор пересекавший его горло чудовищный шрам от меча Скайта позволил ему лишь едва слышно просипеть:
— Ведьмочка, если бы жизнь была справедлива, я бы умер прежде, чем ты меня нашла.
«Джарик! Демоны ввели тебе в кровь раствор кристалла?»
— Не совсем. — Стараясь говорить как можно более кратко, он пояснил: — Скайт пытался поработить меня с помощью кристалла, уже вступившего в симбиоз с тьензом. Я избежал судьбы Эмиена, но только потому, что Проклятые Кором не посмели со мной связываться. В моей крови теперь несколько десятков диких кристаллов. — Сын Ивейна сглотнул и закончил: — Скайт погиб. Союз погиб вместе с ним, но украденных у ллонделей сатидов уже не вернуть.
Образ Таэн вдруг стал расплываться, и Джарик внезапно почувствовал себя очень одиноким.
Он задрожал, чувствуя, как глаза наполняются слезами, вслушиваясь в отдалившийся невнятный голос сновидицы, которая как будто умоляла кого-то.
Потом голос Таэн снова окреп — только для того, чтобы произнести горькие слова прощания: «Джарик, я люблю тебя. Никогда не забывай об этом!»
Тепло, которое дарило юноше мысленное присутствие Таэн, угасло. Сжав кулаки, он попытался взять себя в руки, но тут раздался повелительный зов: «Джарик, сын Ивейна!»
По пещере, полной запаха тления, словно пронесся свежий ветер; сквозь отчаяние юноши пробились строгие, четкие мысли Анскиере из Эльринфаэра.
Стыдясь того, что потерпел неудачу в своей миссии в Храме Теней, Джарик отпрянул, но ему не удалось скрыться от Стража штормов. Волшебник появился пред мысленным взором юноши: как всегда высокий и стройный, он стоял на площадке смотровой башни Скалистой Гавани. Анскиере был облачен в серый, как тучи, бархат; бриз с моря теребил его серебристые волосы; его посох был прислонен к сгибу локтя. Страж штормов печально глядел на пару янтарных кристаллов у себя на ладони, и сын Ивейна с трепетом узнал эти кристаллы — в них хранилась основа его, Джарика, власти над огнем и землей.
Страж штормов поднял голову и в упор посмотрел на юношу: «Ты обречен».
Потом он перевел взгляд на затянутый дымкой горизонт… Для Джарика, так долго пробывшего в темноте, море, небо и солнце казались почти нереальными.
«Ваэре Тамлин предупреждал тебя, — продолжал Анскиере. — А теперь тебе уже ничто не поможет. Хватит ли у тебя силы хранить верность человеческому роду до конца, или тебе лучше самому приблизить этот конец?»
Джарик понял, что имеет в виду Страж штормов: ради судьбы всего Кейтланда Анскиере предлагал юноше покончить с собой, пока дикие сатиды не превратили его в грозное неконтролируемое чудовище.
Просьба эта была высказана не просто так. Кристаллы в ладони Анскиере больше не были прохладными на ощупь: их согревали страсти и эмоции диких сатидов, сосуществующих сейчас в крови Джарика рядом с этими двумя. Пока Страж штормов ждал ответа, дикие сатиды почувствовали, что человек, который держит кристаллы, может принести им беду. Вспыхнув как единое существо, они подтолкнули своих прирученных сородичей к бунту.
Сыну Ивейна не нужны были подсказки, чтобы осознать, чем это грозит — и ему самому, и всем людям. Он сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
Но он не знал, как покончить с собой. Он помнил, что случилось со Скайтом, пытавшимся его убить, и уже успел сообразить, что спасло его от неминуемой смерти. Джарик хрипло и торопливо начал рассказывать Анскиере, как дикие сатиды спасли его, излечив смертельную рану, нанесенную мечом. Даже если он наберется храбрости и сам бросится на меч — он все равно выживет.
У Джарика кружилась голова от лихорадочного бурления сатидов в его крови, каждое слово давалось ему с трудом, потому что страшный шрам на горле еще не до конца зажил, — и все его попытки объяснить что-то Стражу штормов пропали втуне.
Анскиере тревожно нахмурил брови.
«Повелитель огня! Тогда, у ледяных скал, ты принес мне клятву. Неужели теперь ты посмеешь ее нарушить?»
Несправедливое обвинение больно ударило юношу.
Джарика захлестнула обида, потом — гнев оттого, что Анскиере снова усомнился в его искренности. Сын Ивейна мельком подумал, что дикие сатиды вполне могут усиливать эти чувства, чтобы использовать их ради своей выгоды, но, отмахнувшись от мимолетных догадок, Джарик взглянул на Стража штормов глазами своего отца.
«Ты сомневаешься в моих словах?»
Анскиере не ответил, он лишь поднял руку, чтобы Джарик сам увидел: кристаллы на его ладони пульсируют красным светом.
Дикие сатиды так растревожили двух первых сатидов Джарика, что те превратились в раскаленные угольки… но меньше всего Стража штормов сейчас заботила боль. В любой момент структура этих двух кристаллов могла нарушиться, выпустив на волю враждебную энергию, выдержать которую не смог бы ни один человек. Прежде чем это случится, носитель кристаллов должен был умереть!
На висках Джарика выступил пот, его гнев перешел в безумное отчаяние: сталь теперь не могла его убить. А если он попросит Анскиере нанести удар милосердия с помощью волшебства, наверняка разразится ужасная катастрофа: дикие сатиды среагируют на эту попытку так же, как среагировали на попытку Скайта убить их носителя.
Сын Ивейна снова заставил себя заговорить:
— Ваше высочество, в моей смерти заключена огромная опасность!
«Большая, чем эта?»
Анскиере разжал кулак, и пещеру осветил рубиновый свет; все находившиеся в ней кристаллы внезапно вспыхнули неровным кровавым пламенем.
Не в силах усмирить огонь, бушующий в крови, Джарик лихорадочно крикнул:
«Да!»
Объяснять было уже некогда.
Дикие сатиды закрутили его мысли в бешеном вихре, и сквозь взметнувшуюся завесу огня он увидел, как Анскиере выпустил из ладони оба кристалла. Невидимая Джарику Таэн беспомощно крикнула что-то про волшебников Мхоред Кара. Страж штормов посмотрел на нее и печально покачал головой. Никакие волшебники уже не могли спасти жизнь ее возлюбленного.
Безжалостный, как штормовой ветер, Анскиере из Эльринфаэра обожженными пальцами схватил свой посох, и вокруг металлического навершья вспыхнули защитные заклятия.
«Нет!»
Сын Ивейна протянул руки, как будто мог дотянуться через многие десятки лиг до Скалистой Гавани и удержать посох; законы ваэре гласили, что уничтожение кристалла сатида, вступившего в симбиоз с волшебником, вело к немедленной гибели последнего. Дикие сатиды тоже поняли, что сейчас произойдет.
Джарик выкрикнул еще одно предупреждение не ради себя, а в отчаянной тревоге за людей, которых защищал Страж штормов:
— Принц, все, что тебе дорого, в опасности!
Но этот полукрик-полушепот уже никто не услышал.
Анскиере, окруженный завесами энергии, которые становились все ярче, приготовился уничтожить кристаллы сатида, лежащие у его ног.