Страница 27 из 34
IV.
До суда Федор и двенадцать его сотрудниц находились под подпиской о невыезде. Друг Федора Юрий говорит, что все знакомые Душина были уверены, что сразу после разгрома аптеки он уедет из Подольска и постарается скрыться, но Федор остался, более того - устроил пресс-конференцию, стал писать письма в Генпрокуратуру, президенту и правозащитникам, а прошлой осенью даже выступил с заявлением в поддержку Евгения Чичваркина. Юрий говорит, что Федор был уверен в том, что суд закончится если не оправданием, то, по крайней мере, условным сроком или даже штрафом. Буторфанол не наркотик, на Украине он даже входит в обязательный комплект автомобильных аптечек, и даже если предположить, что обвинению удастся доказать факт подделки рецептов, посадить за это в тюрьму Федора, по его мнению, не могли. В начале марта Госдума начала рассмотрение поправок в Кодекс об административных правонарушениях, ужесточающих наказание за безрецептурную торговлю наркотиками - предполагается повысить штраф за это деяние со 100 до 200 тысяч рублей. Впрочем, штраф Федору тоже присудят - 300 тысяч (интересно, что именно столько денег лежало у Душина в сейфе, когда его вскрыли при обыске, то есть решение суда о штрафе надо понимать так, что изъятых денег Федор назад не получит).
V.
В приговоре сказано, что единственными покупателями буторфанола в Подольске являются наркоманы. Коллектив аптеки суд признал организованной преступной группой, причем в приговоре отдельно указывается, что деятельность группы «была направлена не только на обогащение, но и подрыв авторитета такой гуманной области здравоохранения, как фармацея, что, в свою очередь, приводит к утрате доверия населения, в том числе и к органам власти, допускающим возможность ухудшения социального положения слоев населения с низким достатком». Еще там написано, что вину Душина смягчает «сравнительно незначительная по меркам населения сумма легализованных денежных средств», и что поэтому суд, «руководствуясь принципом гуманизма, назначает Душину наказание ниже нижнего предела». Легализация (отмывание) незаконно полученных денег признана судом доказанной на основании показаний Кулиева, который сказал, что буторфанол продавали дешевле той цены, которая проходила по документам. О каких суммах идет речь - неизвестно, потому что в обвинительном заключении сказано, что «точный подсчет суммы дохода неважен для обвинения, так как суд может сделать это сам».
VI.
На момент ареста Федор Душин был женат вторым браком - первая жена от него ушла, двоих детей он воспитывал сам, вторая жена тоже родила ему ребенка. Когда Федора арестовали, вторая жена тоже от него ушла и сейчас подала на развод. Вагиф Кулиев, не дожидаясь окончания суда над Федором, уехал в Абхазию, но, судя по тому, что новая аптека Кулиева продолжает работать, собирается вернуться, тем более что у него в Москве живет и работает сын - сотрудник той же самой седьмой службы Госнаркоконтроля, в которой работает Акакий Хорава. Нина Душина, конечно, уверена в том, что внимание силовиков к аптеке «Федор и Доктор» началось с Кулиева-младшего, но в подольской прокуратуре говорят, что сын Доктора в расследовании не участвовал, но вряд ли это можно считать аргументом в пользу непричастности родственников Кулиева к делу. В своем последнем слове на суде Федор Душин сказал, что вообще не понимает, почему административное правонарушение, в котором его обвинили при задержании, стало уголовным преступлением.
- Я тоже не понимаю, - говорит Нина Душина. - Сначала мы думали, что это такое рейдерство, но Кулиев не пытался отобрать у нас аптеку. Может, просто отомстить хотел за то, что Федор не вышел из бизнеса? Тогда я не понимаю, как он, православный человек, себя сейчас чувствует, какие у него отношения с Господом Богом после того, как он посадил Федора?
Рассуждать об отношениях фигурантов дела с Богом можно, очевидно, долго - в конце концов, как бы Федор ни отрицал свою вину, поддельные рецепты приобщены к материалам дела, то есть, по крайней мере, их Кулиев не выдумал. Но, если уж совсем честно, пачки фальшивых рецептов, по которым якобы были проданы тонны препаратов, подлежащих предметно-количественному учету, - это совсем не эксклюзивная черта подольской аптеки. И если сажать всех аптекарей, которые таким способом повышают доходность своего бизнеса, то можно сразу строить десяток новых колоний, потому что в существующих места на всех не хватит. Но массовых арестов не происходит, происходят точечные, и почему-то очень часто в каждом таком точечном случае всплывает какая-нибудь трогательная подробность вроде сына Кулиева в Госнаркоконтроле. Когда закон применяется точечно - это уже произвол, а не закон, даже если его жертва действительно в чем-то виновата.
Федеральная служба по контролю за незаконным оборотом наркотических средств - может быть, самая странная из российских спецслужб. С самого возникновения этой структуры, то есть на протяжении уже шести лет, в сводки новостей постоянно попадают сообщения о разоблаченных бойцами Госнаркоконтроля садоводах, выращивающих на своих клумбах мак, о ветеринарах, колющих кошкам и собакам какие-нибудь запрещенные лекарства, о химиках, экспериментирующих с какими-то непонятными веществами, и так далее. На этом фоне сообщения о реально арестованных наркоторговцах и дилерах теряются - и вполне возможно, что теряются потому, что никаких реальных достижений нет.
Официальной статистики по количеству доведенных до суда дел по выявленным Госнаркоконтролем случаям нарушения закона не существует (принято считать, что этот показатель так же низок, как и у налоговой полиции, на базе которой создан Госнаркоконтроль). Зато существует неофициальная тарификация стоимости закрытия «наркотических» дел; наверное, у каждого есть знакомые, которым вначале что-нибудь подбрасывали, а потом за деньги признавали это ошибкой или просто теряли протокол об изъятии.
Наверное, суд следующей инстанции смягчит приговор Федору Душину - например, заменит семь лет строгого режима на пять общего. Кому-нибудь из провизоров заменят полтора года колонии-поселения на год условно. Но на состоянии системы это, конечно, никак не скажется.
* ВОИНСТВО *
Александр Храмчихин
Искусство капитулировать
Кто пойдет в атаку
Я уже почти обо всем написал.
О том, что профессия военного - отнюдь не такая же, как все остальные профессии. Потому что только она, одна единственная, подразумевает обязанность умереть.
О том, что за деньги можно убивать, но за них нельзя умирать. Поэтому «профессиональная», т. е. наемная армия страну от внешней агрессии защитить не способна, у нее не та мотивация. Умирать можно только за идею.
Про то, что с идеями, за которые можно умирать, сейчас большие проблемы. Постмодернизм, гедонизм и феминизм, поразившие западный мир и часть развивающегося, убивают воинскую службу. Поэтому начинают «ломаться» и утрачивают боевой дух даже такие образцы стойкости и готовности воевать, как Израиль и Тайвань. А уж европейские армии превращаются в какое-то позорное недоразумение, паразитов, бессмысленно пожирающих деньги налогоплательщиков. Единственная цель их военнослужащих, если таковые случайно оказываются в боевых условиях, - сохранять целостность собственных шкур любой ценой. Поэтому совершенно непонятно, в чем смысл существования этих армий.
Про то, что в связи с утратой гражданами западных стран желания умирать за что бы то ни было, в их армиях все большую долю военнослужащих составляют иностранцы, представители развивающихся стран. Они весьма неприхотливы, но высокими боевыми качествами не отличаются, причем не только из-за более низкого уровня образования и технической подготовки. Они ведь тоже пошли в армию отнюдь не за тем, чтобы умирать, а наоборот - чтобы хорошо жить: наградой за службу должно стать гражданство той страны, в армии которой они служат.