Страница 44 из 48
Так вот. В традиционном обществе разница между мужчиной и женщиной - не анатомическая, нижепоясная, а моральная - была связана преж-де всего с тем, что от них требовалась разная верность. Точнее, верность разному.
Люди в традиционном обществе делились на воинов и работников. Первые нападали и грабили - врагов или своих, неважно. Вторые выживали, прятались и копили ценности, которые у них с большим или меньшим успехом отнимали первые.
Отсюда вытекали две морали. Мораль хищника и мораль жертвы.
Для мужчины-воина превыше всего была верность вождю. То есть воинскому начальнику, которому он служил. Если человек взлетал высоко, то это было, как бы мы сейчас сказали, «первое лицо» (государь-император, басилевс, фараон и так далее). Если не очень высоко - сеньор, сюзерен, предводитель. В любом случае - мужчина, отдающий приказы другим мужчинам.
Из этого прямо следует, что у идеального воина вообще не может быть семьи, а лучше и женщины. Римские лагеря назывались castra. Не в том, конечно, смысле, что у них чего-то между ног не болталось, а в том, что они этим не пользовались. Ну или пользовались так, что лучше не надо бы - в разоренном городе, на улице, среди криков и стонов. Другие культуры создавали свои системы - военные союзы, тайные ордена и все такое. И везде было, как минимум, безбрачие, как максимум - «вообще чтоб никаких баб». То же касается, кстати, и воинов духовных. Католический целибат - система, может, и уникальная, но монастырская практика распространена везде - что в христианском ареале, что за его пределами.
Это для воинов. Что касается мужчин-работников - от них требовалась не верность, а покорность. Покорность безличная - отдавать часть произведенного, ну и слушаться, когда чего прикажут. Оружия им в руки не давали - и идей верности в головы не вкладывали. В этом были и свои плюсы: например, не бывало тотальных войн, в которых участвует все мужское население. Такое стало возможным, когда все стали свободны и получили право на винтовку и шовинизм - причем связь между первым и вторым самая прямая, одно без другого не стреляет.
Но все- таки даже самый зачуханный крестьянин тоже имел, чему быть верным. У него был дом. То есть совокупность собственности и родственников, скрепленная кровным родством и браком. Вот дому и нужно быть верным -во что бы то ни стало.
Тут внимание. Простые люди - и мужики, и бабы - состояли в браке не столько друг с другом, сколько с домом как таковым. С хозяйством и родней в целом. Очень хорошо это показывает, опять же, язык. Русское слово «супруги» - это никакие не «сексуальные партнеры», а буквально - «запряженные в одну лямку». Верны они этой лямке. Это главное.
А как же любовь? Что касается любви, то традиционное общество знало, что такая штука случается, но относилось к этому спокойно. Ну да, бывает, что мужику сносит крышу от какой-то бабы или та теряет рассудок по поводу мужика. Относились к этому примерно как к васильку на пшеничном поле - то есть как к красивому сорняку. Впрочем, василек годится на веночек. Любовь тоже того - украшает жизнь, особенно чужую. Песню спеть о страданиях, посплетничать о том, какая девка по какому парню сохнет. Главное тут - не терять головы и не делать непоправимых глупостей.
Итак, подчеркнем главное. Муж в традиционном обществе верен своему дому, а не только и не столько «этой вот конкретной бабе». Поэтому бывают народы и культуры с узаконенной полигамией, и поэтому же во всех культурах на мужские блудни смотрят куда проще, чем на женские. Потому что «сходить налево» - если это не имело фатальных последствий для дома - это еще не измена. Плохо будет, если мужик задурит и начнет тащить налево что-нибудь ценное. Или, что еще хуже, через свою дурость поссорится с другой семьей - вот это опасно. Но не сам тот факт, что он «по морозу босиком» куда-то бегал.
Что касается женщины, к ней претензий по этой части куда больше. Хотя бы просто потому, что детей мужу нужно родных, а не от дяди. Отсюда и все переборы на фортеплясах по части женской верности и девичьей чести.
Да, к мужским гульням относились без особого ужаса - но зато ставили в строку измены другого свойства, не полового. Потому что баба может гульнуть с другим мужиком, но это практически и все. А мужик может, например, спиться. Женщины воспринимают это дело как самую натуральную измену - ну не с бабой, с бутылкой, да какая, к дьяволу, разница, раз дом разоряется и гибнет? «Лучше б к соседке ходил, чем водка проклятая».
С другой стороны, «чистота женщины» была ценностью очень серьезной, но, скорее, парадной - то есть рассчитанной прежде всего на публику.
Блюлась она не столько самой женщиной и не ее мужем, а, скорее, обществом в целом. И в тех случаях, когда образ жизни той или иной ловкой бабоньки всех устраивал - на это широко закрывали глаза. Чтобы не ходить далеко за примерами: почитайте, скажем, гоголевскую «Ночь перед Рождеством». Все преотлично знали, кто такая Солоха и за каким делом к ней ходят добрые казаки? Знали. И чего?… Вот то-то и оно-то.
Еще более однозначно дело обстояло в неевропейских культурах, особенно на юге. В кавказских и азиатских обществах женская честь считается тождественной чести семьи как таковой, а ее охранение - это демонстрация силы семьи и клана. Женщина должна быть защищена мужчинами. Ее чистота - не ее заслуга, а заслуга мужчин, которые ее охраняют. Если же такой защиты нет, она тут же становится объектом домогательств, а то и жертвой насилия. Как, впрочем, и мужчина…
Все это, конечно, касается именно традиционного общества. В котором традиционная нравственность и традиционная же безнравственность пребывают в равновесии. Достаточно тонко настраиваемом, отчасти циничном, и всегда прагматичном. Простой народ вообще прагматичен и несентиментален, ему надо жить и выживать, дом тащить.
Когда же над избами или хижинами начинают дуть ветра перемен - начинается беда.
***
О том, как гибнут старые добрые нравы под растлевающим дыханием буржуазной модернизации, тоже написано столько, что читать - жизни не хватит. Собственно, добрая половина реалистической литературы - как раз об этом самом. Потому что очень уж выигрышные декорации.
Если же посмотреть на то, что происходит на самом деле, мы увидим, что сам образ «растления и разложения морали» неверен. Ибо происходит не разложение, а, как бы это сказать, обострение. Да, именно так: обострение моральной проблематики. Еще можно сказать - «проблематизация». То есть то, что раньше принималось без рассуждений, теперь становится предметом спорным. На тропках, которыми ходили поколения, вдруг появляются камни преткновения разной величины и тяжести.
Это касается и нашей темы.
Модернизация, как известно, несет с собой - помимо всех прочих благ и неприятностей - еще и эмансипацию. Это касается и мужчин и женщин, поскольку и те и другие эмансипируются от семьи. Люди становятся все свободнее от тягла, от системы традиционных обязанностей, у них появляются новые возможности - что сопровождается, как обычно, новыми опасностями и потерей ориентиров, в том числе и моральных.
В самом деле. Мужик бросает землю, овин и хлев, и идет на заработки в город. Там он, допустим, остается. Хозяйством - в привычном понимании этого слова - он там не обзаводится, там жизнь другая. Дома тоже нет - так, какие-то «комнаты». Нет привычной родни, зато есть товарищи - с которыми совершенно по-другому строятся отношения, этому еще надо учиться… И главное - непонятно, кому тут быть верным.
Решений нашлось три.
Первое, сейчас официально считающееся единственно возможным - это переход к так называемой современной семье. Это довольно новое изобретение. Интересна она тем, что выводит человека за пределы обычной моральной дилеммы - воинской верности начальнику и крестьянской верности дому. Возникло нечто третье; как долго оно просуществует - вопрос открытый.
Идея современного брака состоит в том, что супруги должны быть верны друг другу - не дому, не семье, а именно друг другу, «как человек человеку». По сути, это крайне странное перенесение идеи личной верности (исходно - антиженской) на семейные отношения. Супругам предлагается считать друг друга напарниками - в воинском смысле слова. Или, в более мягкой формулировке, - партнерами. Которые вместе идут по жизни, прикрывая друг другу спину и завоевывая себе успех.