Око небес

По голосу собеседника Янус почувствовал, что тот сказал еще не все, но богач не стал его торопить. Перси выложит это — что бы там ни было, — когда будет готов.

— Но случившееся подчеркивает, сколь удачлива доблестная чета в извлечении на свет божий необычных находок, — заметил Бенедикт.

— Тут я отдам им должное, — согласился Перси. — Эта находка ценна, главным образом, благодаря тому, что было погружено на драккар.

— Понимаю. Тому, что было погружено… — эхом повторил Янус.

— Да. Там оказались запасы доколумбовых безделушек. Горшки, статуэтки и тому подобная мура.

Миллионер выпрямился, и его сердце застучало на двадцать ударов в минуту быстрее:

— Ты сказал — доколумбовые, так, старина?

— Они самые.

— А, теперь я понимаю, почему вокруг всего этого такая шумиха! Это определенно очко в пользу Фарго. Представляю, какой из-за этого поднимется переполох в научных кругах…

— Именно.

— Блестящая работа, как всегда, дорогой мой. И, насколько я знаю Фарго, это будет для них лишь отправной точкой. У них острый ум, и они быстро работают. Наверняка они с выгодой распорядятся новоприобретенными сведениями и, если благодаря им можно найти сокровище, без устали будут его искать. Думаю, пора установить за ними слежку. Но более тонкую, чем слежка того идиота, которого вы послали в прошлый раз. Мне больше не нужны инциденты, которые насторожат эту парочку.

Чуть раньше Перси сообщил Янусу о халатном фотографировании возле дома Фарго в Ла-Холье, и тот был вне себя от ярости, услышав о такой небрежности.

— Конечно. Я уже предпринял в этом направлении кое-какие шаги. На сей раз э-э… более тонкие, — заверил Бенедикта его помощник.

— Я хочу быть в курсе каждого хода Фарго, ясно?

— Кристально ясно. Будет сделано. Я буду докладывать обо всем, что покажется мне существенным.

— Где они в данный момент?

— На борту своего самолета. Который, согласно полетному плану, зарегистрированному нынче утром их пилотом, направляется обратно в Сан-Диего.

— Очень хорошо. Делай все, что потребуется, не скупись на расходы. Инстинкт говорит мне, что наблюдение и ожидание дадут очень интересные результаты. Фарго недолго будут топтаться на месте, и, когда они сделают ход, я хочу быть на два шага впереди них.

Янус дал отбой и уставился на телефон. Потом он вернул его на стол и снова принялся наслаждаться своей прекрасной кубинской сигарой. Горизонт поблек, сделавшись пурпурным и темно-красным, и последний отблеск солнца на морской глади сменился огнями других поместий, которыми владели привилегированные и влиятельные люди, — эти поместья тянулись до самых Канн.

Бенедикт сделал еще один глоток золотистой жидкости и удовлетворенно вздохнул. Что бы ни планировали супруги Фарго, он намеревался спутать их планы. После того, как они вмешались в его последнее предприятие, это сделалось его личным делом. Несмотря на весь свой апломб, Янус получил пощечину, и это оскорбление было болезненным, как удар. И он не собирался это стерпеть.

Распахнулась одна из французских дверей. Реджинальд шагнул через порог и тихо прикрыл ее за собой.

— Вот и ты. Ты пропустил закат, — сказал Бенедикт, когда брат уселся за столом напротив него.

— Я повидал множество закатов, — пожал тот плечами. — Что ты распиваешь?

— Выдержанный портвейн.

— Хорош?

— Неплох. Но тебе он может не понравиться.

— Вероятно. Не понимаю, как ты можешь заглатывать такую сладкую штуку! Для меня это все равно что патока.

Реджинальд нажал на кнопку спрятанного в столе интеркома и позвал:

— Симон, будь паинькой и принеси мне «Гленфиддих»[9] со льдом, лады?

Спустя несколько мгновений тишины из крошечного динамика раздался величественный голос:

— Конечно, сэр. Очень хорошо. Вашу обычную порцию?

— Возможно, на палец-другой побольше. Денек был преотвратным.

— Скоро все будет готово, сэр.

Реджинальд уставился на темнеющую воду, а потом вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и зажег одну из них. Он выдохнул облачко серого дыма и нетерпеливо побарабанил по столу пальцами. Появился слуга с серебряным подносом, на котором стоял единственный стакан скотча, налитый на три четверти, с двумя маленькими кубиками льда, плавающими в растворе цвета жженого сахара. Реджинальд одним глотком влил в себя треть стакана, а слуга исчез, вернувшись в дом.

— Ах… По крайней мере, хоть на что-то шотландцы годятся, — заметил младший из братьев.

— Вижу, ты опять в добром расположении духа, — сказал старший.

— Никогда не чувствовал себя лучше. Итак, какова наша программа на этот вечер? Изнасилования и грабежи?

— Вряд ли. Я забронировал в «Карлтоне» столик на пятерых на семь часов вечера. Ужин с фон Шиффами.

Реджинальд застонал:

— Только не с ними! Все, что угодно, только не это!

— Веди себя хорошо, братец. Это бизнес. Ты будешь делать вид, что все в порядке.

— Их сынуля — козел. Весь в своего старика. А женушка фон Шиффа — сущая горгулья.

Реджинальд прикончил выпивку и поднял пустой стакан:

— В таком случае, лучше еще несколько раз повторить.

— Не думаю, старина. Не хочу, чтобы ты устроил сцену, — возразил Бенедикт.

Глаза его брата опасно сощурились:

— Я уже большой мальчик, Янус.

— Что ж, тогда и веди себя как большой, а? Я не могу допустить, чтобы ты явился на ужин пьяным, а дело явно идет к этому. Если ты хочешь назначить свидание бутылке, сделай это после ужина, а не перед ним.

— Черт бы все побрал!

— Вот и молодец. Иди и найди подходящий пиджак, и пусть Симон пригонит машину. Через несколько минут прозвонит обеденный колокол, — сказал Янус.

В следующее мгновение он уже выбросил непокорного родственника из головы и переключился на что-то другое, даже не заметив его насмешливой ухмылки.

Младший брат встал, раздавил окурок и гордо прошествовал в дом.

Янус пригладил лоснящиеся седеющие волосы и прикончил остаток портвейна. Потом он встал, заботливо разгладил слаксы и поправил галстук. Не дело — появляться перед фон Шиффами в помятом виде. Немцы были очень придирчивы по части мелочей, а Бенедикт знал, что разница между успехом и неудачей часто зависит от того, как ты себя подашь.

Да, Реджинальд прав насчет того, что сын этих немцев — идиот. Но если выдержать пару часов с этим слабоумным, это щедро окупится, поэтому Янус сделает это с улыбкой.

С зубастой улыбкой хищника.

10

Ночной перелет обратно в Сан-Диего был милосердно коротким, и, когда «G650» приземлился, и его покрышки выбросили облачко дыма, Реми повернулась к Сэму и бросила на него усталый взгляд.

— Наконец-то дома, — улыбнулась она.

— Надеюсь, мы некоторое время тут пробудем, — ответил ее супруг. — Если ты не запланировала что-нибудь в головокружительном вихре своей светской жизни, забыв мне об этом рассказать.

— Единственное, что я запланировала, — это серьезное спа и сеанс у массажистки, чтобы вылечить следы укусов мороза.

— Тебя укусил вовсе не мороз.

— Не наглей! Я все еще не простила тебе, что ты вызвался добровольцем охранять нашу находку и впутал нас в это дело.

— Ты и не должна прощать. Я надеюсь, что избалую тебя так, что это почти загладит боль оскорбления.

— А еще меня ждет новая порция печальной известности, когда вести о корабле викингов выплывут наружу.

— Может, ты будешь вести собственное реалити-шоу.

— Где же ты найдешь настолько тупую съемочную группу, чтобы она взвалила на себя такую обязанность?

— Веский довод.

Кендра Холлингсворт ждала супругов, стоя рядом с «Кадиллаком», а Золтан занимал в нем большую часть заднего сиденья. Он заметил Реми и издал восхищенный гавк, а хвост его заколотил по сиденью, как бойкий метроном. Сердце миссис Фарго воспарило, когда она увидела, как его шоколадные глаза следят за нею.

9

«Гленфиддих» — бренд элитного шотландского виски.